подает признаки жизни в серых спортивных штанах, которые я натянул вместо кожаных джинсов.
Наполняю чайник, затем открываю один из стеклянных шкафов и достаю кофейник. Моя рука скользит к подбородку. Феникс захочет горячий шоколад?
Я мог бы сделать три разных и дать ей выбрать.
Звонит стационарный телефон, прерывая идиллию. Только один человек знает этот номер, — ублюдок, которому принадлежит дом.
Не обращая внимания, я иду к холодильнику. Он огромный, белый, с несколькими дверцами и отделением для вина справа, а так же ящиками для глубокой заморозки снизу и полноразмерным холодильником слева.
Телефон продолжает звонить, и я начинаю скрипеть зубами. Лучше жить в лачуге и быть свободным, чем купаться в роскоши под крылом Криуса Ванира.
Надеюсь, он не причинил матери вред. В противном случае…
Ярость обрушивается на меня, как приливная волна, окрашивая все вокруг в красный. Я сжимаю ручку холодильника, пока костяшки пальцев не начинают белеть. Ярость, горячая и бессильная растекается по венам.
Я не видел Криуса с тех пор, как выстрелил ему в грудь в шестнадцать лет. С того момента у него хватало здравого смысла избегать меня, и теперь он общается только по телефону.
Потому что мы оба знаем, в следующий раз я не промахнусь.
Телефон перестает звонить, и я рывком открываю дверцу. Только я собираюсь вытащить лоток яиц, как снова звонит телефон.
Ноздри раздуваются. Настойчивая сволочь не остановится, пока я не отвечу, а если я вырву телефон из розетки, он пошлет гонца.
Я бегу через комнату и беру трубку.
— Что?
Он делает паузу.
— Так ты приветствуешь отца?
Десять лет назад я мог бы возразить, но Криус наслаждается враждебностью и презирает равнодушие. Я не доставлю ему удовольствия понять, что он добился, чего хотел.
Молчание затягивается. Я бы закатил глаза, но не смогу сдержаться и не цокнуть языком.
— Я попросил отчет о проделанной работе, — говорит он.
— В воскресенье утром? — отвечаю я. — Сомневаюсь, что наш объект посещает церковь
— Очень забавно, мой мальчик.
Я сжимаю зубы, сожалея о саркастичной шутке.
— Это автономный кампус в спальной приморской деревушке, которая мало что может предложить человеку младше тридцати, — говорю я со скучающим видом. — Даже если бы объект захотел покинуть безопасную территорию, ему просто не позволили бы.
— А ночные клубы? — спрашивает он.
Я качаю головой, задаваясь вопросом, действительно ли он такой тупой.
— В университете есть все, чего может пожелать мелкий засранец.
— Я думал, ты уже нашел лазейку.
— Прошла всего неделя, — говорю я, приподняв брови. — Миссия ведь была долгосрочной, не так ли? Или потребность в рычагах давления на его семью обострилась?
— Ты не спрашивал о своей матери, — огрызается он.
Даже упоминание о ней — удар под дых. Адреналин бурлит в организме, приводя меня в состояние повышенной ярости. Я, должно быть, задел его, если он бьет так низко.
— Надеюсь, ты заботишься о ее здоровье, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
— Из всех моих любовниц она единственная произвела на свет такого достойного сына, — говорит Криус с притворной ностальгией.
Мои губы кривятся. Мать была его пленницей. Жертвой. Еще задолго до моего рождения.
Если он думает, что я нуждаюсь в отцовской заботе, то сильно ошибается.
— Еще что-нибудь?
— Держи меня в курсе насчет мальчишки Бестлэссонов. В момент, когда он покинет кампус…
— Я дам тебе знать, — вешаю трубку.
Кто-то тихо кашляет, и я оборачиваюсь.
В дверях стоит Феникс, одетая в плащ и туфли на шпильке. Требуется вся сила воли, чтобы не спросить, что она услышала.
Вместо этого я проматываю в голове все свои слова. Ничего подозрительного. Привычка, которую я выработал за время, когда мне приходилось убивать, чтобы купить свободу.
Она ничего не слышала.
По крайней мере, надеюсь на это.
Мой взгляд скользит от поднятых лацканов ее пальто к тройному узлу на ремне и вниз к голым лодыжкам.
Я понятия не имею, голая она под ним или нашла способ спасти трусики. Что еще более важно, похоже, она на пути к выходу.
— Уже уходишь? — задаю вопрос. — Я хотел помазать твои синяки.
Она опускает взгляд.
— У меня задание к понедельнику, так что…
Сердце летит куда-то вниз. Не то чтобы я в настроении для компании или секса. После разговора с Криусом мне хочется только уничтожать.
— Когда ты оплатишь мое обучение и аренду? — спрашивает она, не встречаясь со мной взглядом.
— Финансовый отдел выдаст тебе квитанцию завтра к концу рабочего дня, — отвечаю я ровным голосом.
Она сжимает руки.
— Спасибо.
— Я вызову тебе такси.
Она качает головой.
— Оно уже ждет снаружи.
Я роняю взгляд к ее ногам. Феникс, должно быть, заказала его, как только я вышел из игровой комнаты. Я хочу потребовать объяснений, когда она трет следы на запястье.
Шелковые веревки прошлой ночью, вероятно, были излишними. Я ни о чем не жалею, а она?
Она прихрамывает по коридору на сломанной шпильке. Я мысленно делаю пометку купить ей пару туфель и открываю дверь.
Снаружи на улице ждет серая «Тойота Приус» с заведенным двигателем. Морской воздух наполняет мои легкие, смешиваясь с ее цитрусово-ванильным запахом.
Феникс проходит мимо меня по черно-белой дорожке.
Я прислоняюсь к дверному косяку.
— Мисс Шталь?
Она напрягается.
— Да сэр?
— Все в порядке?
— Конечно, — слишком быстро отвечает она.
Я говорил с ней вчера и поинтересовался ее чувствами. Она была сонная, но счастливая и с нетерпением ждала большего. Я мог бы приказать ей остаться, но ей явно необходимо личное пространство.
— Жду от тебя полный ответ здесь в следующую субботу, — говорю я.
Она замирает на четыре удара сердца — четыре удара сердца, во время которых я задерживаю дыхание, ожидая ответа.
Только когда она снова кивает мне, я выдыхаю.
Она садится в Приус и закрывает дверцу, не улыбнувшись и даже не помахав на прощание.
Я не захожу в дом. Ни тогда, когда машина съезжает с дороги, ни, когда она поворачивает налево с Сидней Кресент и исчезает в Марина-Променад.
Не могу сказать, сожалеет Феникс или ей просто нужно время, чтобы переварить распутства прошлой ночи.
Глава 16
ФЕНИКС
Как ни в чем не бывало выйти из виллы стоимостью в несколько миллионов фунтов — тот еще подвиг. Особенно со сломанным каблуком, водопадом между ног и в тонюсеньком плаще на голое тело. Задача как раз для меня.
Взгляд профессора Сегала прожигает мне спину, когда я выхожу на облицованную плиткой дорожку, соединяющую его входную дверь и тротуар Сидней Кресент.
