разительно отличался от прошлого. Я оторвала взгляд от окна.
– Что они делают?
– Хотят увидеть тебя, – язвительно ответил он. – Из-за тебя мятежники совсем осмелели. Что бы ты обо мне ни думала, я не люблю смотреть, как вырезают целые деревни.
Я прищурилась. Я не собиралась обращать внимание на это крошечное проявление морали. Я снова посмотрела в окно на кричащую толпу.
– Чего они хотят?
– По-разному. Кто-то здесь потому, что ненавидит тебя. А кто-то потому, что ненавидит нас. Этой толпе нужна ты, причем некоторым в буквальном смысле.
– Это варварство. Я не хочу никем быть.
– У тебя нет выбора, – горько сказал он. – Для одних ты станешь спасительницей, для других – объектом ненависти. Они будут бояться и жаждать тебя, а некоторые, возможно, даже полюбят – прямо перед тем, как попытаются убить.
– Тебя ждет такой же финал? – выпалила я.
Он сделал паузу, и я успела подумать, что он не ответит.
– Нет, – наконец сказал Баэл, и опять из его голоса пропала развязность, с которой он у меня ассоциировался. – Нас они не могут любить.
Секунду я смотрела на него. Что-то в этом ответе показалось мне искренним, но я не могла понять что. Он опять уклонился от прямого ответа, но в этот раз это была не просто уловка или отвлечение внимания. Это напомнило мне слова матери: «Самые честные люди в мире – на самом деле лжецы».
И каким-то образом это делало нас похожими.
– Хорошо, – согласилась я, – но поклянись, что меня больше никогда не бросят в тюрьму. И… – Я обдумывала, что бы еще попросить.
Семьи у меня не осталось. Как и настоящих друзей. Ничего, что можно было бы использовать против меня. Все, чего я хотела, – убраться подальше от этого треклятого замка и фейри. Уехать туда, где фейри больше не будут на меня смотреть, преследовать или разглядывать с интересом.
– И я хочу уехать в Последствия.
Он бросил на меня странный взгляд.
– Почему?
Справедливый вопрос. Провинция Последствий превратилась в обездоленную пустошь после разрушения города Паслена двадцать два года назад. Когда-то он мог соперничать с Вечноградом, но теперь он был известен лишь руинами и близостью к Истоку. И все же это моя родина.
– Я там родилась, – неопределенно отозвалась я. – Если я выиграю и отдам тебе корону, я хочу отправиться туда.
Он покачал головой, скептичное выражение исчезло с его лица.
– Договорились. Пятая охота все равно проходит в Последствиях.
Я кивнула, и неизбежность происходящего окутала меня, как ледяное одеяло.
– Тогда я согласна.
– Хорошо. – Он улыбнулся, как будто уже выиграл охоты. – А теперь, маленькое чудовище, назови… свое настоящее имя?
– Лонни, – ответила я.
– Лгунья. Это не может быть твоим настоящим именем, а без скрепления сделка ничего не значит.
Я закусила губу. Он прав, но единственный человек, которому я назвала настоящее имя, предал меня. Я покачала головой.
– Давай скрепим ее по-другому.
– Как же? – спросил он, и в его глазах мелькнул озорной блеск.
– Не знаю, обычно я не даю клятв.
Сердце глухо билось о ребра в ожидании. Я отчаянно надеялась, что он передумает.
– Я всегда могу снова поцеловать тебя.
Я покосилась на него.
– И это сработает?
Он рассмеялся.
– Нет, но я все равно готов это предложить. Мне очень любопытно, всегда ли ты кусаешься или это было спонтанное решение.
Я прищурилась.
– Попробуй, и получишь не только укус.
Он приподнял брови и хмыкнул.
– Правда? Что же еще?
Я закрыла глаза, больше всего желая вернуться на десять секунд в прошлое и забрать свои слова назад. Я хотела пригрозить ему, а прозвучало это скорее как обещание.
– Есть ли какой-то другой способ скрепить сделку?
– Ладно, предложение отменяется. Мне все еще гораздо интереснее узнать твое настоящее имя.
– Это не так уж и интересно, – проворчала я.
– Значит, ничего не случится, если ты мне его скажешь.
Я вздохнула. Кажется, у меня нет другого выхода. Я наклонилась к нему, чтобы прошептать имя – потому что произносить его громко не позволяла давняя паранойя.
Вдруг Баэл сократил расстояние между нами. Он потянулся к моему затылку, сжал еще влажные волосы в кулак и прижался губами к моим.
Следовало немедленно оттолкнуть его. Следовало ударить, пнуть или укусить, но прошло так много времени с тех пор, как кто-то прикасался ко мне, что только сейчас я осознала, как это мучило в последние месяцы. Наряду с голодом, холодом, грязью и вонью, я страдала и от одиночества – отсутствия связи хоть с кем-то.
Поэтому на одно позорное мгновение я погрузилась в поцелуй и окунулась в его нечеловеческое тепло, прежде чем напомнить себе, кто я такая и почему здесь. И как сильно я ненавижу королевскую семью фейри, которая отняла у меня все.
Я шлепнула по руке, обвившей талию, и он тут же отпустил меня.
– Что это было? – выпалила я, вытирая губы рукой. Я чувствовала, что лицо пылает.
– А это, маленькое чудовище, именно то, о чем ты просила. – Он улыбнулся и повернулся к двери, чтобы уйти. – И возможность удовлетворить мое любопытство.
Я уставилась ему вслед, гадая, не блефует ли он. Действительно ли он мог скрепить сделку поцелуем или здесь кроется какой-то подвох?
– Это правда сработает?
– Да все равно, – сказал он, и я услышала улыбку в его голосе. – Оставь настоящее имя при себе. Мне нет нужды тебя контролировать.
Свинцовая тяжесть упала на грудь, и холод охватил меня. Однако прежде, чем я успела что-то сказать, я заметила движение у двери. Тело мгновенно напряглось.
Словно сцена из кошмаров, самая темная тень наконец настигла меня.
Глава 26. Лонни
В дверях стоял разгневанный Сайон. На его плече сидел огромный ворон, а сам он был одет в обычные черные одежды. Я уставилась на него, слишком потрясенная, чтобы как-то отреагировать.
Сайон буравил меня глазами в ответ, его взгляд метался между мной и Баэлом. Вода в ванной забурлила, разбиваясь о борта, словно в ней поднялся шторм.
– О, ты вернулся, – совершенно спокойно сказал Баэл. – Тебе будет интересно узнать, что у нее все еще магический вкус. Это означает, что ты по-прежнему должен мне золото.
– Баэл! – взорвался Сайон, и его голос эхом отразился от мрамора и запульсировал вокруг меня. – Что…
В мгновение ока Баэл исчез и вновь появился позади кузена. Он выволок его из ванной и захлопнул дверь с такой силой, что зеркало задребезжало, а несколько бутылочек упали с полки.
Я задрожала, сердце бешено билось о ребра. Я смотрела на закрытую дверь, пока мозг осознавал произошедшее.
