– Сойдет.
Я ждала ответа.
– Я Татьяна Борисова, – наконец представилась она.
Ну вот тебе и подарок судьбы! Я вздрогнула.
– Та самая? – переспросила я.
– Ну, не знаю, что ты имеешь в виду, – протянула она.
– То, что ты и есть Танечка Борисова, которая работала над коллекцией костюмов для байкеров?
– Ох, вот уж не знала, что это принесет мне популярность! – удивилась она. – Ты что, из компании этих мальчиков и девочек, которые тусуются на проспекте?
– Нет, – развела я руками. – Я одиночка. То есть не совсем одиночка, я вдвоем с Пенсом.
– С Серегой? – обрадовалась она. – Так ты – Серегина подружка? Слушай, как здорово!
Потом последовал целый панегирик, описывающий Пенсовы достоинства. Я даже испытала приступ ревности – поскольку наивно полагала, что только я могу восхищаться моим Пенсом по праву безраздельной собственницы. Мы даже забыли про страшный повод для нашего знакомства.
Напомнил Ларчик.
Он молча поставил на столик чашки с кофе. И уселся в кресло, изучая нас с отстраненным интересом.
– Кажется, вы нашли общий язык? – спросил он.
– Представляете, – обратилась к нему Таня, – у нас с Сашей общий друг!
– Остается надеяться, что это не ваш общий друг посылает вам фотографии и письма, – охладил наш пыл Лариков, напомнив о причине прихода Тани к нам.
Мы сразу скисли. Лариков открыл тайную дверцу, впуская в наш теплый климат холодный воздух реальности.
– Что вы, – махнула рукой Таня. – Это уж точно не он. Он на такое просто не способен.
– Вот и давайте от него отвлечемся, чтобы попробовать понять, кто же из ваших знакомых такой талантливый…
Он взял со стола письма и фотографию и посмотрел на нас.
– Сейчас подумаю, – нахмурилась Таня. – Хотя, знаете, Андрей Петрович, я пока не нахожу ни одной кандидатуры.
Она, перебрав в уме своих знакомых, покачала головой:
– Нет… Не получается! Давайте так – я рассказываю вам все по порядку, а вы думаете, кто из моих знакомых может вызывать подозрения. Пойдет?
Она была просто находкой. Потому что начала свой подробный рассказ с даты прихода первого письма.
* * *
Оказывается, первое послание поджидало ее по возвращении из Польши, где бедная наша героиня показывала свою коллекцию.
– Вот сами представьте, – возмутилась она, – приезжаю вся размякшая – первый выход на международный подиум, лезу в почтовый ящик и вместе с разными газетенками достаю вот эту пакость!
Она поворошила несколько конвертов и достала самый грязный.
– Вот оно, – протянула она письмо нам с Лариковым, явно колеблясь, кому же отдать предпочтение. Но, поразмыслив, решила не обижать единственного мужчину и отдала ему.
– Естественно, все мое радужное настроение тут же испарилось, и я тогда разревелась. Но совсем не потому, что испугалась – о страхе тогда еще речи не было. Просто обидно – до чего у нас все-таки гадкие люди в бизнесе! Даже Польша воспринимается как повод для зависти! Ну и как вы сами можете прочесть, это еще цветочки. А так как я не подозревала, какие меня ожидают «ягодки», я восприняла это как самую большую пакость на свете!
Лариков протянул наконец-то конверт мне. Я прочла.
Просто классика жанра! Даже буковки были вырезаны, такие славные, разноцветные буковки, наклеенные ручкой неведомого «шалуна»!
«Моя дорогая шлюха, – начиналось послание. – Твоя затея все равно обречена на провал. Над тобой нависла угроза справедливой мести. Каждый человек получает по заслугам, не так ли?»
Если бы я получила такое письмецо, я бы денно и нощно дежурила возле ящика, а потом устроила бы борьбу, которой я владею в совершенстве с детства… Борьбу без правил! Желательно с использованием подручных средств в виде табуреток и кастрюль.
Но Танюша явно относилась к более мирным натурам. Она у ящика не дежурила, никого не избила и даже не возмутилась.
– Правда, кое-какого результата эта сволочь добилась, – вздохнула она. – Вам не приходилось бывать в ситуации, когда вы встречаетесь с людьми, улыбаетесь им, они улыбаются вам, но душу уже отравили подозрения? Вы смотрите на симпатичные физиономии своих сослуживцев и думаете: «Не ты ли та самая скотинка, которая сочиняет эти письмена?»
– Да у нас, собственно, работа такая, – развела я руками. – Любого подозреваешь. Вот даже Ларикова можно подозревать. Так что это, конечно, неприятно, но привыкнуть можно!
– Да нет, – сказала она. – Это другое… Когда ты в какой-то момент ловишь себя на том, что твои подозрения переходят в ненависть. Поэтому я справилась с собой, тем более что писем больше не было, и даже начала приходить в себя, забывая об этой гнусности, как вдруг оно пришло снова. Еще хуже, чем первое. И пришло в тот момент, когда мы с Витькой вернулись из Голландии!
Она закурила:
– Ну так вот… Витька – это мой бывший бойфренд. Голландия была его идеей. Он видел, что я постарела от всей этой истории, и решил, что мне надо развеяться. Пришел как-то раз и спросил, в какую бы страну я хотела съездить. Я ляпнула про Голландию, а он, как добрый джинн, через пару дней принес путевки! Мы провели там несколько совершенно ослепительных дней – и вернулась я отдохнувшая, полностью забывшая про все волнения. Витька тоже был счастлив. Теперь представьте, что было дальше…
– Ты полезла в чертов ящик и достала письмо, – мрачно сказала я.
– Вот! – торжественно кивнула она. – Именно так! И на этот раз там было только две строчки. Из детской книжки вырезанные… «Оторвали Мишке лапу – наша Таня громко плачет!» Я даже расхохоталась! Правда, смех быстренько перешел в истерику… Конечно, у меня появилась смутная догадка, что сии послания приходят в самые счастливые моменты моей жизни. Все началось по новой. Я всматривалась в лица своих друзей и особенно подруг, пытаясь понять, кто же это меня, бедненькую, так ненавидит? Как вы сами понимаете, лица их были честны и невинны, а я твердо постановила больше никогда не испытывать легкомысленных приступов счастья, поскольку они напрямую связаны с этими посланиями…
– Ну, судя по их количеству, ты следовала этому недолго, – с сомнением заметила я, смотря на довольно-таки внушительную стопку.
– Знаешь, Сашенька, человек обладает такими глупыми качествами, как забывчивость и легкомыслие. Поэтому у меня, как ни старалась, ничего не вышло! А потом… так уж получилось, что я, как нарочно, стала еще счастливее! Потому что я встретила Андрей Никитича…
И меня просто забомбили этими посланиями. Как из канализации испорченной, честное слово!
Она раздавила окурок в пепельнице с таким видом, будто это был автор тех «нетленок», что сейчас лежали у нас на столе.
– Вот тут уж у меня пошел мороз по коже, – тихо сказала она. – И дело совсем не в последнем фото. Дело в том, что эта гадина явно не собирается успокаиваться. Последние письма вообще потрясающие… Например, вот эта вырезка. «Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?» Или…
Она порылась и достала новый «шедевр»:
– Вот. Сами посмотрите.
Я взяла в руки листок и присвистнула.
Надо же, он ведь не поленился даже испортить хорошую книжку! Кажется, это из детективов Николаса Блейка. Насколько мне известно, сейчас таких уже не издают.
Страница была немного пожелтевшей от времени, но я очень хорошо знала эту книжку – у меня была точь-в-точь такая же. Тысяча девятьсот семьдесят пятый год…
Кстати, редкость! Но он не постеснялся оторвать титульный лист с заглавием!
«Я буду полностью оправдан за убийство».
Ни много ни мало… Да уж, хорошенькое обещаньице!
* * *
– Таня, – спросила я, возвращая это послание, – но почему вы все-таки не пойдете в милицию? Понимаете, всех этих писем хватит на очень хорошенькое, толстое уголовное дельце.
– Да уж, знать бы только, кто так нестандартно веселится, – протянул Лариков, кидая одно из писем на стол. – Потому что его еще надо найти, а потом уж дело заводить.
– Да бросьте! Я, честное слово, не верю, что эти угрозы реальны!
Татьяна произнесла это бодрым голосом, и я подумала, что это обычный аутотренинг, ей-богу! «Ага, вот меня грозятся убить, а я в это не поверю! Чтобы нервы не портить! Я не верю, что угрозы реальны!»
А в глазах – такая растерянность и мольба: «Господи, дай знать, что я зря так боюсь!»
Ох, как бы мне хотелось сказать тебе, что никто тебя и пальцем не тронет! Но вот эта фотография мешает это сделать. Потому что этот придурок, сдается мне, уже набивает руку. Уж больно натурально мертва эта девушка, так похожая на тебя, бедная Танечка…
Конечно, лежит она слишком, я бы сказала, эффектно, но, может быть, она из той породы женщин, про которых можно сказать – «смерть ей к лицу»?
Хотя вот лица-то ее не видно, а жаль…
Я постаралась не показывать своего настроения, но…
Она все прекрасно поняла. Ее тонкие пальчики сцепились друг за друга, а губы слегка подрагивали.
