Наконец она вернулась, включила музыку, и теперь мы сидели под уютным абажуром и пили кофе.
– Ну? Что там случилось?
Таня прекрасно держала себя в руках. Но внутри ее напряжение уже достигло той опасной точки, когда террор достигает своей цели.
Когда человек начинает ломаться и отдается панике.
Когда человек смиряется с тем, что некая странная и темная личность может запросто сделать с ним все, что она захочет. Даже убить.
– Ничего не случилось, – сказала я. – Просто пришли в голову некоторые мысли, и эти мысли нуждаются в проверке. А для того, чтобы их проверить, мне надо познакомиться с теми «героями», которых мы с Пенсом выделили как наиболее вероятных.
– Поняла, – кивнула Таня. – То есть ты хочешь познакомиться с ними поближе?
– Именно, ма шери, – сказала я. – И вот теперь я ломаю голову, как это сделать. Поскольку, если я заявлюсь к ним и скажу, что я сотрудница детективного агентства, все наши подозреваемые закроются. Естественно, никто не будет со мной откровенничать, а если и начнут, то только все запутают, валя друг на друга. Поэтому надо придумать, как нам все это побыстрее провернуть.
– Наверное, надо устроить вечеринку… Пенс, у тебя есть какие-нибудь идеи?
– У тебя нельзя, – сразу сказал Пенс. – Сашка вообще не должна показывать, что она с тобой близко знакома… Лучше будет, если вы «познакомитесь» именно там.
– Интересно! И как же я должна внедряться во вражеские ряды? Прийти на конкурс манекенщиц, что ли? Так меня никто туда не возьмет! Разве что демонстрировать моду для полненьких и маленьких детишек?
– Ты на себя наговариваешь, – окинула меня оценивающим взглядом Таня. – Очень милая мордашка и замечательная фигурка, между прочим.
– Спасибо за приятную ложь, – улыбнулась я. – Постараюсь в течение двух часов тебе верить.
– Я придумал! – прервал нашу беседу Пенс. – Только тебе надо это обговорить с ним.
– С кем? – удивилась Таня.
– Пусть Сашку пригласит Андрей Никитич. Кстати, он и меня может пригласить – знакомы ведь… А Сашка придет с Лариковым, таким образом мы все там будем.
– Заманчиво, – протянула Таня. – Единственное «но». Я не хотела бы посвящать Андрея в свои трудности.
– Если ты хочешь, чтобы ваши отношения продолжались, тебе надо перестать относиться к мужчинам, как к маленьким мальчикам, – тихо произнес Пенс с упреком.
– Ну ладно, попробуем…
И хотя Таня все еще явно пребывала в сомнении, стоит ли посвящать в проблемы загадочного Андрея Никитича, мы решили, что завтра она позвонит мне и сообщит, к чему привели ее раздумья.
Глава 3
Отвратительно хорошая погода!
На следующее утро я проснулась от обилия солнечного света. Он совершенно нагло заполнял пространство моей комнаты, а когда я выглянула в окно, я мстительно пробормотала:
– Ох, Лариков! Какой же ты подлый!
Небо было нежно-голубым, и день обещал быть теплым.
Выйдя на кухню, я обнаружила там маму, распевающую ставшую народной песню «Мне ль с моей красотой бояться одиночества».
– Надо же, какие фривольности вы себе позволяете, – проворчала я. – А потом вот будешь удивляться, почему твоей дочерью недовольны все соседки старшего поколения. «Ах, я и сама не знаю, в кого она!» А вот надо признаться честно, что в тебя, мамочка!
Мама изумленно воззрилась на меня.
– По какой причине у моей дочери сегодня такое дурное расположение духа, господи? – обратилась она к небесам. – Вроде ты постарался исправить погоду, но эта маленькая ходячая неблагодарность собирается испортить нам с тобой настроение!
– Именно по причине хорошей погоды, – буркнула я, наливая себе кофе, который вследствие вчерашнего злоупотребления тоже вызвал у меня отрицательные эмоции. Глядя на сей напиток с омерзением, я все-таки подавила желание вылить его в раковину и выпила залпом.
– Бог мой, она и кофе пьет сегодня, как водку! – всплеснула руками мама. – Саша, в таком настроении нельзя просыпаться человеку, чья работа напрямую связана с несчастными людьми! Их участь и так печальна, раз за ними бегают преступники, а ты еще начнешь отравлять им жизнь своей несдержанностью!
– Одному такому человеку я сегодня уж точно ее отравлю, – мстительно улыбнулась я. – Нечего строить против меня злые каверзы, вымаливая плохую погоду на мой выходной!
Я поставила чашку и вышла в коридор.
Взглянув в зеркало, я с тоской посмотрела на вздернутый нос и рыжие кудряшки, которые невозможно подчинить себе никакими ухищрениями. Если прибавить к этому безобразию кошачьи глаза, можно вообще на всю жизнь напялить чадру и никогда ее не снимать, чтобы прохожие не пугались.
Правда, все равно остается фигура, но тут уж я ничего поделать для человечества не могу. Разве что ходить в монашеском балахоне.
Если бы я не видела Татьяну, с изящными ножками, с белокурой косой и огромными глазами – может быть, я бы не так расстраивалась. Смиряюсь же я с собственной физиономией каждое утро!
– Но после настоящей красавицы очень трудно с тобой смириться, кошка, – мрачно сказала я отражению. – Ладно, попробую весь день воображать себя красавицей-блондинкой! Говорят, самовнушение великая вещь!
Посему я скорчила отражению рожу и пропела:
– «Мне ль с моей красотой бояться одиночества!»
* * *
– Ну и как? – поинтересовался мой нахальный босс, встречая меня с торжествующей улыбкой победителя.
– Да замечательно, – широко улыбнулась я. – Я провела день именно так, как мне хотелось. А у тебя как дела? Все в порядке?
– Не совсем, – развел он руками. – В отличие от некоторых я целый день пытался найти пропавшую блондинку. Но увы! Безрезультатно. Ни одной блондинки с длинными волосами в розыске нет. Есть одна с короткой стрижкой и, прости меня, с весьма неподходящей фигурой. Но положение не без плюсов. Поскольку вполне вероятно, что убийства не было. Как я и считал ранее, мы имеем дело с подтасовкой. Слишком сия дама хороша…
Он опять скептически рассматривал фотографию.
– И волосы у нее такие роскошные… Просто топ-модель из агентства «Ред старз».
– А почему оттуда? – не поняла я. – Там самые красивые?
– Реклама у них, – доходчиво объяснил мой босс, пытаясь отгрызть кончик карандаша. – У них волосы у всех потрясающие. Как у нашей жертвы. Я раньше думал, что таких не бывает… – Если только он не напялил на жертву парик, – буркнула я. – Или та самая несчастная вообще никем не разыскивается. Может быть, она сирота и у нее нет ни одного родственника? Или, предположим, такие родственнички, что они нисколько не озабочены ее судьбой… Так что рано еще заряжаться ненужным оптимизмом.
– А к чему привели твои размышления?
– Да пока ни к чему, – сказала я, старательно-честными глазами смотря Ларчику в лицо. – По словам Пенса, я с этим утверждением вполне солидарна, Танечка не рискнет играть в собственную смерть ради дешевой популярности. И к тому же – это ведь ничего не дает. Я склонна считать, что письма действительно посылаются ей кем-то, потому что…
Я прикусила язык. Мне ужасно хотелось рассказать Ларчику, какой психологический портрет у меня получился. Но воспоминание о его подлом сговоре с погодой мешало мне это сделать.
– Ну? – спросил Ларчик, уже успевший заинтересоваться. – Так почему?
– Потому что она другой тип, – сказала я. – Она совсем другой тип, и все.
После этого сложного умозаключения я уселась в кресло и начала задумчиво перебирать листочки из блокнота.
Мелькали имена и характеристики, без лиц и без голосов, поэтому похожие пока друг на друга.
– Ничего, – пробормотала я, покусывая кончик карандаша. – Скоро я с вами познакомлюсь. Скоро я увижу, как вы выглядите и что собой представляете.
Я так увлеклась разговором с собственной персоной, что не сразу заметила пристальный взгляд Ларикова.
– Саша? Что с тобой такое?
– Что? – встрепенулась я.
– Ты уже пять минут сидишь и бормочешь какие-то непонятные угрозы… Тебя кто-то обидел?
– Конечно, – мстительно улыбнулась я. – Ты надеешься, что я сейчас начну плакаться тебе в жилетку о том, что мой уик-энд сорвался из-за твоих молитв! Но ничего у тебя не выйдет! Я провела его сногсшибательно! И ни разу не подумала о делах!
– Ну и замечательно, – улыбнулся он. – А то я думал, что ты взвалишь вину за вчерашний дождь на меня… Поверь, Сашенька, я и сам расстроился, что такая вышла глупость с этой погодой… Во всяком случае, торжественно обещаю отпустить тебя на три дня, как только мы закончим с Таниным делом.
– Обещаешь? – переспросила я.
– Конечно.
– Так. Я поверю тебе. Но не дай бог тебе обмануть такое юное и доверчивое существо!
Мне стало веселее. Теперь я могла свободно излагать свои умозаключения, что я и поспешила сделать.
* * *
Лариков слушал меня внимательно, иногда встревая с вопросами. Но в целом он был со мной согласен.
