Рита сказала, что уничтожить сервер так же просто как открыть консерву. Все, что для этого нужно — правильная открывашка. Представьте, до этого она была единственным человеком на планете, у которого была такая.
Люди Земли, ликуйте! Кейджи Кирия придумал новую открывашку! Покупайте прямо сейчас, и с каждой открывашкой фирмы «Рита Вратаски» вы получите открывашку, фирмы «Кейджи Кирия»!
БЕСПЛАТНО!
Но, если бы вы и захотели, вы, конечно, не смогли бы купить нас по отдельности. Похоже, мы с Ритой были бы не очень честными продавцами. То, что соединила эта кошмарная петля времени из недр преисподней, не разлучить смертному. Только мы с Ритой поняли одиночество друг друга, нам и стоять бок о бок, кроша Мимиков на мелкие кусочки, до самого конца.
— Антенна уничтожена!
— Разбираюсь с резервными копиями.
— Присоединяюсь.
Мой боевой топор взлетел и опустился в быстром, чистом взмахе…
Я открыл глаза лежа в постели.
Взял ручку и написал цифру «160» на тыльной стороне ладони. А потом вмазал по стене что было сил.
Глава 2
Совсем непросто говорить человеку то, что заставит его плакать, да еще перед целой аудиторией. А если среди этих людей есть Джин Йонабару — значит ты в бетонном каное с дыркой в дне, да в ручье полном дерьма.
В прошлый раз это получилось непроизвольно. Я пробовал придумать лучший способ сообщить об этом, но так и не смог подобрать что-то короткое и классное, дающее Рите понять, что я тоже пойман в петли времени. Может, мне нужно было просто сказать об этом. Черт, у меня не было идей получше.
Я никогда не был умником, поэтому мой крохотный мозг был загружен на полную катушку задачей понять, почему не получилось разорвать петлю, как планировалось. Я сделал всё, что сказала мне Рита, но вот я опять здесь — мой 160-й день перед началом битвы.
Небо над тренировочным полем № 1 в свой 160-й раз было так же чисто, как и в первый. Солнце над горизонтом жарило нещадно. Физподготовка только закончилась, наши короткие тени пестрили пятнами пота.
Я был совершенно чужим для этой рыжеволосой женщины со слишком бледной для солдата кожей. Ее бездонные карие глаза смотрели на меня.
— Так ты хотел поговорить. О чём?
Я выбился из графика и в голову не приходило никаких идей. Надо было оттащить ее в сторонку до физподготовки, но теперь уже поздно.
Глядя на нее я повторил ту же чушь про зеленый чай, что и накануне. Я думал, может в этот раз все будет не так плохо. Может она и не станет… Ну, блин!
Слезы струились по ее щекам, капали с подбородка и разлетались брызгами по руке, которую я протянул, чтоб их поймать. И, хоть я взмок после физподготовки, они были горячи настолько, что обжигали, словно пули из двадцатки. Сердце забилось, будто я был старшеклассником, пригласившим девушку на танец. Оно и в бою у меня так не колотилось.
Она схватилась за мою рубашку так, что побелели пальцы. В бою я предсказал бы каждый ее шаг, но здесь я ничего не понимал. Запрограммировав себя, чтоб увернуться и от тысяч атакующих Мимиков, на что я годен был сейчас, когда это было так нужно? Мой мозг блуждал в потемках, ища выход, а я гадал, была ли еще потной моя рубашка в том месте, где за нее держалась Рита.
В последний раз я так и стоял, как парковая статуя, пока она не успокоилась и не заговорила. Может, кругов десять по петле, и это стало бы рутиной, и нашлась бы пара фраз, чтобы успокоить ее в моих обьятиях, но это значило — свести мое общение с единственным, понимающим меня человеком, к исполнению программы. Что-то мне говорило — лучше постоять и подождать.
Йонабару пялился на нас, как пялился бы турист на медведя в зоопарке, если бы тот вдруг встал и завальсировал. Ну, по крайней мере я нашел как его заткнуть! Феррелл тактично отвел глаза, но лишь наполовину, и, примерно так же, поступил весь остальной взвод. Да вашу ж мать! Ну вот он я — танцующий медведь! Не смотрите. Ничего не говорите. Кидайте деньги в банку и топайте!
Что надо делать, если нервничаешь? Представить, что все голые? Нет, это — когда выступаешь перед публикой. А если нервничаешь, нас учили думать о том, что тебе приятно. О том, что тебе приносит счастье. В бою этот момент будет наверное очень приятно вспомнить, но почему же он так раздражает сейчас?!.. Если бог и знал, то отвечать не торопился.
Я взял Риту за руку. Она выглядела потерянной.
— Я Кейджи Кирия.
— Рита. Рита Вратаски.
— Думаю, мне надо теперь сказать «Очень приятно».
— Чему ты улыбаешься?
— Понятия не имею. Просто счастлив, похоже. — Ответил я.
— Странный ты какой-то. — Ритино лицо разгладилось.
— Слушай, давай сделаем перерыв? — Я взглянул через ее плечо, — Направление на мои два часа. Готова?
Мы с Ритой рванули прочь, оставив тех, кто был на поле чесать в затылках, и проскользнули за сетчатым забором спортплощадки. Бриз, дувший с моря, холодил нам кожу, и мы бежали еще какое-то время просто ради удовольствия от бега. Вдалеке, по левую сторону от нас, лежала береговая линия, а за ней, позади бессмысленной колючей проволоки, ограждавшей пляж, простирались кобальтово-синие волны. Синие, потому что мы сражались, чтобы океан таким остался. Патрульный катер прокладывал по нему курс, параллельный нашему, и оставлял позади белый след вдоль линии меж небом и водой.
Стихли солдатские выкрики, и из всех звуков остался лишь шум прибоя, далекое шарканье военных ботинок по бетону, слишком громкое биение моего сердца и дыхание Риты.
Я решил остановиться и тупо встал, точно как перед нашим побегом. Рита не смогла вовремя притормозить, и врезалась в меня. Снова ошибка системы. Я сделал несколько неуклюжих шагов. Рита споткнулась, когда пыталась удержать равновесие. Мы держались друг за друга, чтобы не упасть. Моя рука обвилась вокруг тела Риты, а её рука вокруг моего.
Наше столкновение могло привести к нарушению целого ряда пунктов устава. Ее разгоряченное тело ударилось в меня как реактивный снаряд, а приятный запах поглотил мой разум. Без моей Брони я был полностью беззащитетен против витающей вокруг нас химии.
— Ох, прости, — извинилась первой Рита.
— Это я виноват. Мне не надо было останавливаться.
— Да нет, я хотела сказать, прости, но… — ответила она.
— Тебе не надо извиняться.
— Я и не пытаюсь. Я просто, э-э… Не мог бы ты отпустить мою руку?
Ой! — Красное кольцо выступило на Ритиной руке там, где я за нее схватился, — Извини!
Для меня Рита была старым другом, боевым товарищем, а для нее Кейджи Кирия был только что встреченым незнакомцем. Не более, чем пепельным силуэтом из другуго времени. Только я помнил облегчение, которое мы испытывали прижатые спиной к спине. Только я ощущал искру, пробегавшую меж нами, когда наши глаза встречались в безусловном понимании. Только я чувствовал тоску и преданность.
Перед призывом я видел шоу про мужчину, который любил женщину, потерявшую память в результате несчастного случая. Он должен был пройти примерно через то же, через что я проходил сейчас — безнадежно смотреть как то, что ты любишь, уносит ветром, а ты бессилен это предотвратить.
— Я… Хм… — Я даже не знал с чего начать на этот раз, несмотря на все, что было в предыдущий.
— Это твой лучший способ вытащить нас с той спортплощадки?
— Ага. Кажется.
— Хорошо. И где мы теперь? — Рита развернулась на каблуках и огляделась.
Мы стояли на широком поле, огороженом с одной стороны баррикадой из колючей проволоки, а с трех других — сетчатым забором. Сорняки пробивались зелеными побегами сквозь трещины в бетоне, который покрывал примерно десять тысяч квадратных метров площади.
— На спортплощадке номер 3.
Мне удалось вытащить нас с одной площадки на другую. Чудно. Похоже я провел слишком много времени с Ферреллом. Его любовь к тренировкам граничила с серьезным умственным заболеванием, а я начал заражаться.
Рита снова повернулась ко мне:
— Мрачновато.
— Прости.
— Нет, мне нравится, что здесь так пусто.
— Странные у тебя вкусы.
— Разве это вкус? Там, где я выросла, было безнадежно пусто. И даже океанов у нас там никаких не было. — Она запрокинула голову, — Небо, оно тут такое яркое!
— Небо? Тебе нравится?
— Не столько само небо, сколько его цвет.
— Почему же тогда твой бронекостюм красный?
На несколько секунд повисла тишина, прежде чем Рита ответила.
— Небо в Питтсфилде такое чистое. Как цвет воды, если окунуть в неё кисточку с голубой краской. Как будто вся вода мира взмыла в небо и растворилась там. — я посмотрел на Риту. Она оглянулась на меня. Карие глаза внимательно смотрели на меня, — Прости. Забудь что я сказала.
— Почему?
— Рита Вратаски таких вещей не говорит. Не очень в ее стиле.
