Андрей усадил Фунтикову за столик, спросил, что она будет пить. Та сказала, что выпила бы красного сухого вина. Корешков заказал официанту вино, мясное ассорти и зелень. Когда официант удалился, поинтересовался у Галины:
– Вы как – на сердчишко не жалуетесь?
– Нет. А почему вы это спрашиваете?
– Просто я хотел заказать на десерт кофе. А наша Анжелочка делает его такой крепости, что не каждый выдержит.
– Я выдержу. Я крепкий люблю.
Андрей отошел к стоявшей за барной стойкой буфетчице. Фунтикова затравленно озиралась по сторонам. Она была скованна и не могла понять, как следует вести себя с Корешковым. Вернувшийся Андрей тоже чувствовал себя не в своей тарелке, не знал, с чего начать разговор. Обстановку разрядила сценка, которую они наблюдали. Стоя неподалеку от них, официант пытался откупорить штопором бутылку вина. У него ничего не получалось – пробка была забита слишком туго и не поддавалась. Тогда официант взял агрегат посолидней – никелированное устройство, имевшее, помимо штопора, два длинных рычага по бокам. По логике вещей, когда штопор завинчен до упора, эти рычаги располагаются горизонтально, и на них остается нажать обеими руками. Тогда они опустятся, и штопор поднимется, извлекая пробку из горлышка. Официант нажал на рычаги, и один из них сломался. Тогда он ушел и, вернувшись через минуту-другую с автомобильной отверткой, принялся с невозмутимым видом отковыривать кусочки пробки. В конце концов «воля и труд человека» победили, и измучившийся официант доставил откупоренную бутылку к столу, за которым Галина и Андрей изнемогали от смеха.
Вволю насмеявшись, оба почувствовали себя раскованно. Фунтикова развалилась на диванчике, словно здесь не общепитовское заведение, а обычная жилая квартира, где можно позволить себе быть в высшей степени непринужденной. Если бы не туфли, которые Галина снять постеснялась, она забралась бы на диван с ногами.
Андрей-то здесь свой человек, а метаморфоза, произошедшая с Фунтиковой, его удивила. Уж очень быстро она освоилась в незнакомой обстановке. Посмотрим, что дамочка выкинет дальше. С ней нужно держать ухо востро.
Он сидел на диванчике рядом с ней. Цветные блики падали на него так, что левая половина лица была зеленой, а правая – желтой. Галина хихикнула:
– Ой, вы сейчас на клоуна в цирке похожи. У вас лицо разноцветное.
Корешков снисходительно улыбнулся и не стал говорить клиентке, что она выглядит примерно так же. Достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.
Фунтикова приняла сладострастную позу, улыбнулась и певуче произнесла:
– Вы меня угостите сигареткой?
– Да, разумеется, – ответил Андрей, стараясь не показать, что его покоробил вульгарный тон собеседницы. Он поднес к сигарете зажигалку, придвинул пепельницу. Буфетчица поставила перед ними тарелочку с восточными сладостями и вернулась за стойку. Молодые люди поговорили о пустяках: «Вам здесь нравится?» – «Очень». – «Этот бар открыт недавно, всего несколько дней». – «А раньше где вы ели?» – «Ходили куда-нибудь, тут вокруг много мелких забегаловок».
Неожиданно Андрей спросил:
– Вы знаете о смерти Надежды Святковской? Это же ваша знакомая.
Галина нахмурилась и бросила на страховщика затравленный взгляд. Помедлив, ответила:
– Знаю про Надю. Это был несчастный случай. Фунтикова постаралась придать своему голосу как можно больше убежденности. Можно было догадаться, что она сомневается в своих словах, но старается убедить в их правоте не столько Андрея, сколько себя, одновременно давая понять, что тут ее мнение неизменно, с этой позиции ее не сдвинуть.
– Разумеется, несчастный случай, – ласково и в то же время печально подтвердил Корешков. – А что же еще?… Только вам-то от этого не легче.
– Что вы имеете в виду? – насторожилась Галина.
– Дело в том, что страховку по доверенности вы теперь получить не сможете.
В это время буфетчица принесла им маленькие чашечки кофе. Фунтикова подождала, пока та удалится, и спросила Андрея вполголоса:
– Вы сказали, что я не смогу получить страховку. А почему? Раньше могла, а теперь не могу. Где же тут логика?!
– В дело вмешались трагические обстоятельства. Это же не просто автомобильная авария, а катастрофа с летальным исходом. Теперь страховку получит ближайшая родственница – бабушка погибшей, Василиса Аристарховна. Вы с ней знакомы? – Фунтикова отрицательно мотнула головой. – А слышали о ней?
– Да, Надежда не раз говорила.
– Поскольку владелица машины и, соответственно, страховки погибла, то в силу вступает закон о наследстве.
– Но у меня есть официальная доверенность, и я имею полное право получить по ней деньги. Если понадобится. Я могу потом отдать их Надиной бабке.
– Зачем же огород городить. Пусть прямо она их и получит.
Теперь Фунтикова заметно нервничала, отодвинула кофе и закурила еще одну сигарету.
– Вы спросили, знаю ли я про гибель Святковской. Я слышала. Но ведь я могла ничего не знать. Просто пришла получить страховку. По какому праву мне откажут, если у меня на руках доверенность?
– Да забудьте вы про вашу доверенность, Галина Ильинична. – Корешков с невозмутимым видом прихлебывал кофе. – Святковская заявит об ее аннулировании.
– Чепуха! В жизни она этого не сделает.
– Смею уверить вас, сделает гораздо быстрей, чем вы думаете. В ближайшее время.
– Что старуха может заявить, когда она вообще не знает ни о доверенности, ни о страховке. Считаете, Надька ей что-то рассказывала?
– Она-то, может, и не рассказывала. Зато я как сотрудник агентства обязательно расскажу. О страховке я уже говорил, про доверенность скажу тоже.
– Зачем? Вам-то до этого какое дело?… – Фунтикова придвинулась к нему, положила руку на колено и умоляюще заглянула в глаза: – Послушайте, вас, кажется, Андреем зовут?
– Просто Андрей, без кажется. Если угодно подробней – Андрей Дмитриевич.
– Послушайте, Андрей, может, мы договоримся до чего-нибудь… – она запнулась, подбирая нужное слово, – взаимовыгодного.
– Каким образом? – спросил он, едва сдерживая смех.
– Каким?… Ну, я не знаю. Как-то обычно люди договариваются.
– В данном случае люди нам не пример. Каждый договаривается по-разному. Вы сказали, наше соглашение должно быть взаимовыгодным. А как вы себе это представляете – свою выгоду и мою?
– Вы поможете мне получить страховку. А я заплачу вам из этих денег определенный процент. Какой вы захотите.
– Так я ведь и сто могу захотеть.
– Что – сто?
– Процентов.
До Фунтиковой не сразу дошел смысл его слов, а когда она поняла, то с легкой укоризной произнесла:
– Шутите. Вы же этого не сделаете.
Корешков допил кофе, отодвинул чашечку в сторону и закурил. Разговор с глуповатой продавщицей начинал тяготить его, хотя вида он не показывал. Без Галины его расследование может сорваться, зайти в тупик. Ведь она является пусть маленьким, но необходимым винтиком в этом преступном механизме, который действует, судя по всему, не в одной стране. Раз что-то идет из Германии, значит, тут и Польша, и Латвия или Белоруссия.
– Галина Ильинична, а ведь я практически не шутил, когда сказал про сто процентов, которые захочу получить с вас за услуги.
– Но ведь сто – это все деньги.
– Вот я все и получу. Затем отдам их Василисе Аристарховне. Короче говоря, я хочу, чтобы страховку получила Надина бабушка. Так оно и будет.
– Ну, хорошо. А если бабка захочет сама получить деньги? Когда она сможет это сделать?
– Через полгода.
– Ой, это почему? Почему так долго?
– Это уже зависит не от агентства. Просто существует закон о наследстве. Если не осталось завещания, все наследники могут заявить о своих правах в течение шести месяцев.
– И ничего нельзя сделать?
– Нет, конечно. Единый закон, который касается всех видов наследования. Все его прекрасно знают.
Фунтикова отодвинулась, откинулась на спинку дивана. Вдруг лицо ее некрасиво сморщилось, и она заплакала.
– Мне нужны эти деньги, – всхлипывая говорила она. – Понимаете, нужны. Иначе… Если денег не будет…
– С вами тоже может произойти несчастный случай? Угадал?
Продавщица молча кивнула. Она достала из кармана брюк носовой платок и принялась промокать глаза. Корешков вздохнул:
– М-да, час от часу не легче. Вы можете сказать мне, кто вам дал доверенность и послал сюда? – Она так же молча помотала головой. – Не можете или не хотите?… Галина, вы попали в скверную историю. Наверное, уже сами чувствуете, насколько это опасно – связываться с людьми из преступного мира. Все они рано или поздно будут пойманы, арестованы, осуждены. Только прежде чем их настигнет возмездие, они способны принести много горя своим вольным или невольным пособникам. Поэтому умные люди предпочитают держаться от них как можно дальше, не связываться с таким барахлом.
