Я поднялся с лавки уже гораздо бодрее, голова почти не кружилась. С удовольствием перекусил вареной картошкой с молоком и снова вышел на воздух. Хозяйка продолжала сушить сено, а я наблюдал за ней. Деда нигде не было видно, а он мне очень нужен. Я не знал, где мое оружие, поэтому чувствовал себя очень и очень неуютно.
И еще, мне было неудобно сидеть без дела и я решил помочь Семеновне, хотя она уже и заканчивала ворошить сено. Когда я к ней подошел, то она стала протестовать. Но я ее успокоил:
— Все нормально, Семеновна! Небольшая разминка мне не повредит. А то я чувствую себя, как сверчок за печкой. Вроде бы существую, а толку никакого!
— Ну, ты и сказал, Витя! Какой же может быть толк, если ты только-только поднялся с кровати. Тебе еще несколько дней нужно очухиваться.
— Да ладно, пройдет все. Скажите, Семеновна, а где же дед? Он мне нужен!
— Опять пошел в поселок, вернее, не пошел, а поехал на лошади. Хочет поподробнее узнать, что в мире творится. Хотя, вряд ли что узнает, там люди тоже в неведении.
— А далеко до поселка?
— Верст пять будет, но это если по нашей тропинке, а напрямую короче будет.
Она указала рукой на большую ель:
— Вот видишь, елка высокая. Возле нее и идет наша тропка. Ну, не тропка, конечно, а так, конская дорожка.
За разговором мы закончили ворошить сено и направились к дому. Я решил немного отдохнуть, а потом произвести небольшую разведку местности. Отдохнув, я обошел кордон по кромке леса, остановился на тропинке и осмотрел местность с этой точки. Дом отсюда виден хорошо, но только окна, а входная дверь не просматривалась. Значит, в случае чего, можно незаметно уйти, не подвергая хозяев опасности. Я хотя и чувствовал себя еще неважно, но в непредвиденной ситуации уже смог бы действовать.
Потом я решил еще немного прогуляться и двинулся по тропке по направлению к поселку. Вернее, это была не тропинка, а, действительно, конская дорога, и пройти по ней могла только лошадь с телегой. Потому что дорога эта петляла зигзагами между толстых деревьев. Так что никакая другая техника здесь не пройдет, сделать это можно только пешим порядком. Это меня порадовало, и чувствовал я себя в относительной безопасности, хотя без оружия это очень сложно, я ощущал себя совершенно голым. Прошел, примерно, с километр, когда услышал скрип и стук тележных колес, пришлось сойти с дорожки и укрыться за деревом. Подвода приближалась, и я услышал негромкий разговор. Значит, дед не один едет, кого-то везет. Это уже плохо. Либо он сам пригласил «гостя», либо ему навязались против его воли. Подвода приблизилась, и я осторожно выглянул. Рядом с дедом сидел натуральный… полицай! Вот это номер! Неужели дед все-таки решил сдать меня немцам? Очень на него непохоже! Хоть я и общался с ним не очень много времени, но впечатления поддонка и предателя но не производил. Наоборот, казался рассудительным и честным. А может быть, все это маскировка, чтобы усыпить мою, так сказать, бдительность. Очень даже может быть. Идет война, и люди меняются, и очень часто не в лучшую сторону. Но и обвинять огульно не следует, нужно все проверить досконально. Хотя в моем положении это вряд ли получится. Придется пускать дальнейшее развитие на самотек, что будет, то будет.
Я двигался рядом с тропинкой, иногда поглядывая на ездоков. Дед сидел хмурый и только бурчал в ответ на возгласы полицая. Похоже, что ему было не по себе, и самочувствие у него скверное. Зато полицай заливался соловьем, но разговор у него был какой-то непонятный. Я так ничего и не разобрал. Похоже, что полицай то ли нерусский, то ли пьяный, что, скорее всего.
Я попытался было обогнать подводу, чтобы оказаться на кордоне первым. Но из этого ничего не получилось, пробежав несколько десятков метров, я задохнулся и закашлялся. Чтобы меня не услышали, пришлось зарыться лицом в землю и долгое время лежать, содрогаясь от приступов кашля.
Затея моя не удалась, придется действовать по-другому. Я выбрался на тропку и не спеша пошел в сторону кордона. Телега скрипела уже далеко впереди, и опасности, что меня заметят, не было никакой. Подойдя к кордону, я внимательно осмотрел поляну. Лошадь была уже выпряжена и паслась на пожне, а из людей не видно никого. Я немного выждал и стал пробираться к месту сенокоса, надеясь, что Семеновна, все-таки, туда придет. Так оно и случилось, хозяйка вышла на крыльцо, осмотрелась и двинулась прямо на меня. Взяла грабли и принялась ворошить сено, незаметно оглядывая весь кордон. Когда она приблизилась почти вплотную, я окликнул ее:
— Семеновна, что случилось?
Мы находились довольно далеко от дома, так что разговаривать можно было нормально, не опасаясь, что нас услышат. Семеновна повернулась спиной к дому, оперлась на грабли и произнесла беспокойным голосом:
— Где же ты пропал, Витя?
— Прогуливался, вот и засек деда с полицаем, когда они еще сюда ехали. Семеновна, что происходит? Кто этот полицай, и зачем дед притащил его сюда?
— Да Васька это, брат мужнин двоюродный. Пьяница горькая! Как только немцы пришли в поселок, так он сразу же к ним и побег. Вот так и стал полицаем, вреда от него пока никакого, только болтается по поселку, да самогонку требует. А когда нажрется вволю, то орет во всю глотку, что он здесь хозяин, и порядок наведет, не то, что прежний. Немцы смотрят на это сквозь пальцы и только посмеиваются над ним. В общем, шут гороховый!
— А сюда, зачем приперся?
— Так я и говорю! Он же знает, подлец, что у деда моего самогонка есть. Вот и пристал, как банный лист. Налей, да налей! Вот и пришлось деду его сюда привезти. Сейчас сидит, да самогонку глушит. Дед тоже немного выпил за компанию, чтобы Васька быстрее угомонился. Так-то вот!
Неожиданно она очень внимательно посмотрела на меня:
— Да неужели ты чего-то подумал? Нет, Витя, не такой мой дед. Никогда он не был, и не будет предателем! Понятно?!
Я согласно кивнул головой, и на душе у меня стало гораздо легче. Все же думать о человеке хорошее лучше, чем плохое. Поэтому я и сказал хозяйке:
— Да ничего подобного, Семеновна!
Потом улыбнулся и широко развел руки, она только усмехнулась и погрозила мне пальцем:
— Ладно, ладно! Знаем мы!
Я внимательно посмотрел через ее плечо на дом. Семеновна тут же обернулась, но только рукой махнула:
— Ничего страшного. Поди, нажрался уже Васька-то. А если и увидел чего, то завтра и помнить не будет. Ему сейчас не до этого!
Но я, все же, был другого мнения:
— Кто знает, кто знает?
Хозяйка успокоила меня:
— Ты, Витя, подожди здесь немного, а я сейчас пойду, разузнаю, что там за дела.
Она ушла, а я улегся за деревом и стал дожидаться. Похоже, что пока все складывается нормально, но все равно нужно быть начеку и клювом не щелкать. А с дедом надо встретиться, как можно быстрее, у него в руках моя жизнь и мое оружие. Два пистолета — мои, и «парабеллум». А также трофейный автомат, финский нож и, по-моему, две гранаты. Арсенал внушительный, но он не в моих руках, а поэтому его как будто и нет.
Но вот из дома вышла Семеновна и направилась в мою сторону. Когда она подошла, я нетерпеливо спросил ее:
— Ну, как там дела?
— Вот ведь паразит этот Васька! Никак не угомонится. Самогонки уже выхлебал немерено, хотя и приехал пьяный!
— Надо что-то делать, Семеновна!
— Сейчас дед его погрузит на телегу, да и отвезет назад, в поселок. Так, что придется здесь побыть еще немного.
Она оглянулась и посмотрела на дом:
— А вот и дед с поклажей.
Действительно, по двору к телеге шел дед с Васькой через плечо. Тот уже никак не реагировал и не шевелился, упился, наконец-то, поганец! Герасимович осторожно положил полицая на телегу, запряг кобылу Маньку и тронулся в путь, перед этим помахав нам рукой. Мы с Семеновной пошли ближе к дому, а подвода, тем временем, скрылась в лесу. Семеновна вздохнула, перекрестила своего хозяина на дорожку, и мы вошли в дом. Да, действительно, полицай Васька постарался не на шутку. От четверти с самогоном осталось меньше половины. Даже с учетом того, что и дед сколько-то выпил, Васька этот огородил порядочное количество спиртного.
Хозяйка со стола убирать не стала и усадила меня обедать, хотя дело шло к вечеру. От самогонки я отказался, только поел домашнего и выпил молока. Семеновна хлопотала по хозяйству, но все же я спросил:
— Семеновна, а вы не знаете, куда дед вещички мои подевал?
Она улыбнулась:
— А почему это только дед? Я тоже здесь хозяйка, сейчас принесу!
Она вышла, погрохотала где-то в сенях и вошла с моими вещами. Но вещами этими оказалась моя одежда, выстиранная и подлатанная хозяйкой, и сапоги, подремонтированные дедом. Я все же скрыл свое разочарование и поблагодарил хозяйку:
— Спасибо, Семеновна, за одежду. Но меня другое интересует!
— А вот про то не знаю ничего, Витя. Хозяин сам прибрал, да так, чтобы и я не видела. Придется его дожидаться. Он скоро должен вернуться. Ему час туда, и час назад. Жди!
