Она взяла паузу, потерла лицо, и вдруг оперлась локтями о колени.
— Я не стану затрагивать тему твоей матери и пытаться чему-то учить, просто хочу сказать, что Эрика потеряла отца. И я по собственной дочери знаю, каково это — лишаться человека, которого считал родным. Возможно, ты будешь утверждать, что тебе плевать, и ты не нуждаешься в этих ванильных сценах счастливой семьи… — поразив меня своими выражениями, усмехнулась она и склонила голову набок. — …но я знаю, что это не так. Ты, как и любой ребенок нуждаешься в любви, ласки и заботе. И я, правда, во чтобы то ни стало, хочу, чтобы у нас была семья. Если тебе не нравится снимать обувь на первом этаже, это не значит, что ты должен делать, как остальные. Любишь лазанью по привычному рецепту, я возьму его у женщины, которая работала у вас раньше и буду готовить так. Если тебе не комфортно ездить с Эрикой в школу и забирать её домой, она прекрасно доберется сама или я буду её забирать. Я понимаю, что не заменю тебе маму…родную заменить невозможно, но хочу, чтобы ты дал мне возможность стать частью вашей семьи. Дать возможность найти к тебе подход и подружиться. Я, может быть, не такая, какой бы ты хотел видеть женщину своего отца, но я вышла замуж за Кристиана, чтобы у нас была настоящая семья, а не статус, одобрение окружающих и приятная компания.
Всё, что я хотел сказать, вылетело из головы. Не знаю, искренне или нет говорила Грейс, но чертово внутреннее чутье утверждало, что да.
— Джеймс, папа тебя очень любит, хоть и не умеет показывать. Он забыл каково это, проявлять чувства. Не могу судить за него, и мы не поднимали этих тем, но я ещё не настолько старая, чтобы не видеть очевидных вещей. Наверное, он боится сделать что-то не так, а поэтому держит дистанцию. И это не в коем случае не оправдание… — она выпрямилась, и прикусила нижнюю губу. Как это делала Бэмби. — В общем, я не хочу, чтобы ты считал меня очередной женщиной отца, которой безразличен его сын. Мне, правда важно, чтобы у нас были хорошие отношения. И у вас с Эрикой. Возможно, это придет со временем, возможно, сразу. Просто хочу попросить тебя дать мне возможность быть тебе не чужим человеком. Дать возможность всем нам. Прошу тебя, прими нас с Эрикой.
С этими словами она встала, подошла к двери, и уже практически вышла, как обернувшись, печально улыбнулась:
— Но если ты не готов, прошу, не считай меня хотя бы врагом. Не воспринимай как злую мачеху, которая хочет настроить против тебя отца. Я, правда, здесь не за этим.
— Чужие дети никому не нужны. — спокойно пожал я плечами, заставив её обернуться.
— Не правда. Поверь, я знаю о чём говорю. — словно что-то вспомнив, грустно улыбнулась она, а на её глазах едва заметно заблестели слёзы. — Ты не чужой, Джеймс. Чужих детей не бывает.
С этими словами она оставила меня в гордом одиночестве, а её теплая улыбка, которой меня никогда не одаривала собственная мать, осталась стоять перед глазами. В голове, как назло, как бы я не противился, заели её слова. Мне хотелось её послать, как обычно я это делаю с людьми, остаться равнодушным или пропустить мимо ушей, но это так не работало. Вся ненависть, которую я собирался таить в себе, вмиг испарилась.
— Ну и семейка… — потер я лицо руками, возвращаюсь к фильму.
К двадцатой минуте фильма, я нехотя поднялся с кровати, спускаясь на кухню. Желудок требовал питания, а с первого этажа доносились головокружительные запахи. Окей, только ради таких ужинов, я готов заключить мир с мачехой.
Отца так и не было, хотя на улице достаточно стемнело. К моему удивлению, не было и сводной. Возможно, поднялась в свою комнату, однако белых кроссовок, которые стояли у входа, исчезли. Я бросил взгляд на Грейс, которая выключала духовку и снимала фартук, подпустив мысль, что она не плохая женщина. Однако, мысль, что чужая женщина может быть искреннее к чужому ребенку, чем родная мать, не укладывалась в голове.
— Проголодался? — вынула она меня из мыслей.
— Честно? Жуть как. Целый день ничего не жрал. — я посмотрел на разнообразие блюд, которые стояли на столешницу, и желудок подтверждающее заурчал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Карпаччо хочешь?
— Фу, какая гадость. Кто в своём уме ест сырое мясо?
Грейс отчего-то рассмеялась.
— Эрика сказала тоже самое полчаса назад. — пояснила женщина и усадив меня за стол, принялась накладывать на тарелку ароматное мясо по-французски, печеные овощи и какое-то не известное мне, но довольно привлекательное блюдо.
— Кстати, где она? — как бы невзначай, утоляя своё любопытство, с набитым ртом спросил я.
— Решила сделать пирог по бабушкиному рецепту, а мука закончилась. Так она даже кофту не накинула, так и пошла в футболке. — обеспокоенно, сидя напротив меня, посмотрела в окно мачеха. Я почему-то сделал вывод, что она хорошая мать для своей дочери.
Я ел так, словно готовила бабушка. Как не ел давно. С наслаждением и спешкой, будто не достанется. Грейс периодически шутила, а я отвечал на её шутки улыбкой. В тот момент, я просто расслабился. Что-то странное во мне заставило это сделать.
— Ты уже думал, куда будешь поступать?
Я покачал головой, но вдруг моему внутреннему «я» захотелось откровенничать, и с набитым ртом продолжил:
— Отец думает, что поступить на бизнес и продолжить его дело зачётно. Вот только у меня к этому не горит. Может, пока не углубился в это дело, а может просто не моё. — немного подумав, я откинулся на спинку стула, и словно доказывая самому себе, сказал: — Хотя кому нужен интерес, если есть деньги.
— Никто не запрещает совмещать приятное с полезным. — подмигнула мне Грейс. — Я изначально поступала на архитектора, тогда эта профессия казалась куда более перспективной. А спустя год поняла, что «не горит». И я сделала вывод, что нелюбимое дело желаемого достатка не принесет, каким бы перспективным оно не было.
От её слов, у меня разве что челюсть не отвисла. Никто никогда, кроме бабушки не говорил со мной так просто и непринужденно. Словно мы самая настоящая семья и она, как мама, интересуется моими планами. Черт возьми, но мачеха открывалась для меня новой стороны и, наверное…мне это нравилось. Хотя я скептически отказывался это принимать и к этому привыкать.
Когда я, на удивление самому себе, загружал посуду в посудомоечную машину, Грейс, накинув куртку, стала обуваться. Не сложно было догадаться, что она обеспокоена, что дочь ещё не вернулась и собралась идти ей на встречу. Видимо, этот вечер уже не мог удивить ничем, потому что я, черт меня дернул за одно место, заделался в волонтёры или окончательно тронулся умом.
— Давай я её встречу. — ошарашил я обоих своим предложением, и Грейс со скрытой улыбкой посмотрела на меня. — С тебя ужин, с меня твоя дочь в целости и сохранности.
Пошутил я, на что мачеха рассмеялась. Так по-доброму и не наигранно, как этого не делала моя родная мать.
— К тому же, я здесь места лучше знаю, съезжу за ней на машине, чтоб не окоченела.
Заставив меня надеть кофту, Грейс неоднократно поблагодарила, а я все ещё не понимал, зачем мне это надо. И что, черт возьми, я вообще делаю. У дома я встретил папу, который выходил из машины.
— Ты куда?
— За сестрёнкой. — съехидничал я, залезая в машину.
Магазинов у нас было немного, поэтому я заехал в местные, но девчонки там уже не было. Как и по дороге домой. Чутье подсказывало, что она во что-то вляпалась, поэтому я нехотя стал описывать кассирше внешность сводной, и узнал, что она купила муку и апельсиновый сок еще пятнадцать минут назад. В тихом омуте черти водятся? Вряд ли. И это фигово.
Я вышел из машины, прошелся вдоль дороги, но девчонки так нигде и не видел. Начиная раздражаться, я собрался садиться в машину, как сердце совершило сальто.
— Помогите! — донесся приглушенный крик из места, куда нормальный человек не пойдет. И всё бы ничего, но этот крик я ни с кем не перепутаю. Так же, она кричала на меня в бешенстве и недовольстве, когда я вломился в её душ.
Быстро сев за руль, колеса с визгом вывернулись, а я, не колышась о дорожных правилах, рванул по узкой каменистой дороге, скрывающейся в деревьях.
