Лично я бы предпочёл вовсе не вмешиваться, но меня беспокоит возможный результат. Да и в целом, известная будущая история нам не сильно-то и подходит. Честно говоря, мне не нравятся все эти танцы с бубном, и манипуляции с формой и разумом. Ну ведь однозначно — это ловушка. Гниль и подстава за пару сотен парсеков чувствуется. Ведь не бывает бесплатного сыра — всегда есть пострадавшая сторона.
Нэко ещё не успели приготовить чай с плюшками, когда в кабинет ворвалась Сара. Было видно, как ей не терпелось начать. А может быть, она просто переволновалась.
— Добрый день, Сара. Я так понимаю, ты решилась заключить с нами союз и пройти изменения?
Керриган была слегка перевозбуждена, отчего её тревоги и страхи мною легко ощущались и были вполне понятны. Но чего нельзя было отрицать, так это её стальной воли, подпитываемой жаждой мести, которая сдерживала её долгое время. А когда Саре показали, что после свершения её мести у неё может быть другая жизнь, мирная и без крови, когда ей дали надежду на воплощение её самых сокровенных желаний — её воля дала трещину.
Так что понятно, почему у неё такое нервное состояние. Если бы я был простым человеком, то я бы ничего и никогда не заметил. Я просто чёрной завистью завидую её способности контролировать своё тело и разум, держать их под жёстким контролем. Мне не удалось сдержать себя при встрече с Зератулом, чуть не пошёл вразнос. Но Сара никогда не сможет скрыть от меня ни своих переживаний, ни своих желаний. В отличие от того же Зератула, тут даже нет нужды лезть к ней в голову, всё видно по внешним малозаметным проявлениям.
— Да, я согласна почти со всеми пунктами. Но нам нужно утрясти некоторые детали и обсудить все нюансы. Я также хотела бы услышать, что конкретно вы собираетесь делать со мной. Если я поняла правильно, то вы собираетесь внести существенные изменения в тот процесс, что должен был случиться, если бы всех вас здесь не было…
Сара вновь подтвердила мои догадки относительно её способностей. Керриган интересует только конкретика. Она хочет знать, что и как мы собираемся делать, какой союз возможен между нами, какая помощь ей предлагается в эволюции и дальнейших мутациях, а также какие дополнительные гены с новыми возможностями будут внесены или могут быть добавлены с её разрешения.
В части предложений и способов изменить её Рой, Керриган ещё не полностью разобралась. Особенно тяжело стало, когда Абатур, который и до этого был против вмешательства наших исследователей, стал всячески мешать этому.
Да, я помню, как смеялся, когда мне рассказали, что Сара на одной экскурсии просто застыла на месте, впав в лёгкий ступор. Она тогда узнала, что в некоторых ульях устанавливаются автоматические турели или устройства клонирования, как дополнительный способ производства особей. Разумеется, эти ульи были экспериментальные, мои детки искали новые пути усилить нас. В итоге всё, что им попадалось под лапы, они пытались использовать…
Керриган была поражена тем, что увидела и узнала. Наши ульи значительно превосходили её собственные во всех возможных отношениях. Они были более эффективными, более развитыми и имели возможность адаптироваться к различным условиям. Кроме того, они были способны взаимодействовать с технологиями, что давало им ещё больше преимуществ.
Тогда Керриган наконец-то осознала, что ей придётся серьёзно пересмотреть свою стратегию развития Роя. Вместо того чтобы пытаться улучшить свой улей, добивая его массой и количеством, ей следует прежде изучить наши ульи и использовать их технологии для улучшения своего Роя. Она также поняла, что ограничения на виды не являются проблемой для наших ульев, и это тоже может открыть новые возможности для её Роя.
Мы при улучшении ульев руководствовались простыми постулатами: любые задачи или условия — различные шаблоны особей. Всё новое отправлялось в работу или для изучения, а всё старое не уничтожали безвозвратно, а помещали в анабиоз. А если возникала нужда, и неожиданно требовались старые особи или техника, то мы их выводили из анабиоза.
Более того, все особи постоянно улучшались. Для нас не было разницы в первоначальном назначении особи — будь она низшая или высшая. Да о чём можно говорить, если среди нас по сей день жили и потихоньку увеличивали свою численность особи, казалось бы, уже отжившие своё, вроде нобов, разных видов тараканов и других насекомых.
Керриган не понимала, зачем нам нужны мелкие тараканы или осы. Она считала, что они уже не приносят никакой пользы. Ей было невдомёк, что ульи использовали их для своих целей.
Но когда она узнала результаты экспериментов с различными видами насекомых и тараканов, Керриган решила, что ей тоже нужно изучать местные виды насекомых и искать свои способы их усиления. Но при этом она прекрасно понимала, что этот процесс потребует от неё солидного количества времени и усилий. Ей придётся тщательно изучать наши ульи, чтобы понять, как они работают, и только после этого пытаться адаптировать их технологии к своему Рою. Но она была готова к этому вызову. Она знала, что в результате её Рой станет сильнее и, возможно, сможет даже конкурировать с нашими ульями.
Сара Керриган
Сара видела, что Загара находилась в смятении — такое слово было самым точным для описания её состояния. Возможная преемница Сары металась из крайности в крайность. То она удивлялась местным биоразработкам, то ругала местных королев, которые, по её мнению, занимались множеством ненужных вещей. Правда, стоило той разок попасть в улей на другой стороне горной гряды, на берегу океана, как её мнение в очередной раз поменялось в положительную сторону самым кардинальным образом.
После возвращения с первой экскурсии Загара, с разрешения Керриган, конечно, отправилась на левиафан к Абатуру. Там она попыталась убедить того изменить ей конечности, а ещё внести в улей множество примеченных ею улучшений. Абатур, если описывать его ответ одним словом, попросту послал надоедливую королеву. Загара не растерялась и в тот же день примчалась обратно к Саре, которой начала жаловаться на Абатура.
В итоге Керриган была вынуждена вмешаться, и сама во всём разобраться. Результат проверки её поразил: Сара своими глазами увидела, насколько местные ульи превосходили её собственные. Её Рой во всех отношениях оказался слабее, хотя и затраты на развитие были несопоставимы.
А самым обидным для неё оказалось понимание того, что местные зерги Зеруса, даже не убирая свои дешёвые шаблоны, были универсальными и могли производить почти точные копии особей её улья. Все минусы, которые Керриган обнаружила, легко перекрывались осознанием того, что местные были более эффективными, более развитыми и имели возможность адаптироваться к различным условиям, причём зачастую самостоятельно.
Да о чём можно было говорить, если местные ульи, будучи более массивными, оказались совершеннее её собственных, так как имели свой сформированный разум, который постоянно развивался. И ведь местные не боялись этого, у них даже не возникала мысль о каких-либо мятежах или трудностях при управлении. Наоборот, они активно помогали тем развиваться, ведь ульи были способны взаимодействовать с другими местными постройками и технологическими устройствами. А это давало им ещё больше преимуществ.
После всех обнаруженных неясностей и несостыковок Сара решила более усердно ознакомиться с отчётами, которые ей предоставили по местным ульям с их сравнительным анализом. Но чем больше она их читала, тем сильнее чувствовала моральную опустошённость и отвращение к тому, что ей раньше рассказывали. Её пугало то, насколько чистые зерги могли усилить её рой, оставляя от них по факту только изначальный внешний вид и первичные функции. Это был страх от неслучившихся ошибок и провала, от понимания той ловушки, которую Сара избежала.
Все эти найденные ограничения и генетические дефекты, скрупулёзно изложенные в километровых отчётах, заставили Керриган схватиться за голову. А ведь местные только набирали темпы по улучшению всего, до чего смогли дотянуться их очумелые лапки. Более того, Сара сама осознала причины, почему истинные зерги не уничтожали дефектных или малополезных членов своей стаи в приступах чистоты сохранения биомассы, почему они продолжали их улучшать.
