— Как вчерашний вечер? Я, признаться, не все помню… Гости довольны?
— О, да, будьте уверены. Все было организовано на высшем уровне. А когда вы сказали, что с завтрашнего — то есть уже сегодняшнего дня — начнете готовить завод к переработке, и просто пришли в восторг.
— Я так сказал? — испугался Тщедушный, — нет, понимаете, нужно ведь согласие Бородянского. Я не мог такого сказать.
— А это что тогда такое? — и Чеботарев ткнул под нос директору бумажку за его пьяно-размашистой подписью. — Да вы забыли, наверное…
— И то правда, забыл… А где Марина?… Не помню ее отчества.
— Нишего, девушка такой молодец, можно без отечества. — встрял Витек. — Она, насколько я понимать, отправляться на завод. Мы скоро будем рыть там котлован под наш оборудований.
Тщедушный поежился. События разворачивались быстрее, чем ему хотелось бы.
— Давайте договоримся так, — предложил Чеботарев, — сейчас вы идите по своим делам, а мы своими займемся. А завтра, часам, например, к пяти встретимся прямо у Бородянского. Там мы продемонстрируем все преимущества нашей технологии, так сказать, визуально. А вы пока вкратце обрисуйте ему, что и как. Договорились.
Тщедушный не возражал. Он и сам хотел побыстрее посоветоваться с начальником. Когда он ушел, Витек, покончив с осетриной, вдруг спросил Чеботарева:
— Слушай, я тут подумать… А что, если мы, когда наказать твоих врагов сделаем, и вправду в Таллинне лыжный курорт сделаем?
— Чего, чего?
— А что, трудность нет. У нас ведь такая ноу-хау, и бетон очень дешевый, даже если считать с доставкой из Москвы по железнодорожному полотну.
Вместо ответа Чеботарев прошел к холодильнику, извлек из него бутылочку пива и протянул Витьку.
— На вот, похмеляйся. А то так в образ войдешь, что потом тебя в психушку помещать придется.
Витек послушно отхлебнул из горлышка, откинулся на спинку кресла и застыл с закрытыми глазами. В это время в комнату вошла Марина.
— Что с ним? — испуганно спросила она у Сергея Степановича. Тот только рукой махнул.
— Медитирует. Настраивается на волну. Как вы себя чувствуете?
— Неплохо. Вообще любой женщине такой дебош время от времени идет на пользу — мы же все ведьмы, как известно, — она засмеялась, чем вывела Витька из полузабытья.
— Полегчало? — спросил Чеботарев. — Русский язык вспомнил?
— Не буду больше пить, — пообещал Витек. Потом решил поправиться: — Но и меньше не буду…
За выторгованный у Тщедушного день до ключевой встречи в тресте предстояло сделать несколько вещей. Во-первых, заводскую территорию обнесли жестяными листами, на которых Палыч по изготовленному на плоттере трафарету многократно нарисовал логотип АО "Золотой Крюк". Фирменный знак действительно напоминал крюк строительного крана с наколотыми на его острие купюрами. Территория у завода была немалой, подрядившиеся халтурщики трудились, вбивая сваи и приколачивая к ним жесть, не покладая рук, потому что стоило им остановиться на перекур, как вжившийся в роль прораба Палыч начинал орать, как фазендейро на негров.
— Может, вам еще кефирчику подать? — накидывался он на рабочих, как коршун на добычу. — А это кто сваю так вбил? Она же на честном слове держится, от малейшего ветра свалиться может!
— Это же времянка, Палыч, — уговаривали его халтурщики, — что ж нам, под каждый столб скважину бурить? Ты сам говорил, что закончить надо быстрее.
— Быстрее, но не в ущерб качеству. Если уж взялись делать, то делайте хорошо. А за каждую покосившуюся сваю буду вычитать из оплаты по бутылке.
Рабочих Витек выкупил на соседней стройке у прораба за 200 долларов. Там же арендовал кран и экскаватор. Прорабу они все равно были пока без надобности: стройматериалы сюда привозили аккурат с таким интервалом, чтобы, скажем, привезенную заранее партию кубиков он успел продать налево до того, как привезут очередную партию цемента. Так что совсем без работы герои труда не сидели, а жилой дом, обещанный партией трудовому народу к 2000 году, никак не хотел расти выше фундамента.
Довольный Витек пригнал на заводскую территорию строительную технику, познакомил людей с новым бригадиром — Палычем, и объяснил несложные задачи:
— Ты, значит, землю рыть будешь, — сказал он экскаваторщику. — А ты подцепи вон тот цилиндр от асфальтоукладчика на крюк и таскай туда сюда, понятно?
— Долго копать? — поинтересовался экскаваторщик.
— Пока нефть не хлынет. Остальные территорию забором обнесут. Только быстро. Палыч все покажет. Он и зарплату давать будет.
— Думаешь, они справятся? — Палыч скептически осмотрел новую бригаду.
— Куда они денутся… А ты проследи. Да, раздобудь еще жесть, краску, вот тебе трафарет, нарисуй картинки на заборе. Да, если кто посторонний вопросы будет задавать, объяснишь так:.. — он нашептал Палычу немного в ухо, потом сунул трафарет в руку Палыча и умчался в неизвестном направлении.
Старик постоял в раздумьях, вертя в руках бумажку с прорезями. Военная выучка приучила его делать многие вещи, не спрашивая цели их конечного назначения. Но в армии он в последний раз был лет сорок назад! Так что понять, что задумал его приятель, ему все же хотелось.
— Слушай, командир, а на фига это все надо? — вывел его из раздумий неугомонный экскаваторщик.
— Много будешь знать — состариться не успеешь, — заметил Палыч, пытаясь не уронить престиж начальника, — ты знай, выполняй, что велено. Ну, чего встали, как на митинге? За работу!..
Рабочие ворчали, но работу делали. Когда ближе к вечеру на объект заглянул перепуганный разговорами с Чеботаревым Тщедушный, то вместо пустыря увидел частично обнесенный блестящим забором завод, услышал жужжание техники за забором и движущую стрелу крана. Палыч к тому времени все же позволил халтурщикам передохнуть от установки забора, потому что и сам притомился рисовать картинки через трафарет. Теперь он неторопливо, но неотвратимо выигрывал у рабочих в домино обещанный им гонорар.
— Гляди, хмырь какой-то, — один из рабочих указал Палычу на человека, заглядевшегося на кран, как кролик на удава. Палыч признал своего директора и подошел к нему.
— Что здесь происходит? — тихим голосом спросил Тщедушный.
— Прибалты работают, — сообщил Палыч, согласно инструкциям Витька. — Внутрь вала будут камни собирать, а потом надо долго махать ими в воздухе краном. Это у них изобретение такое.
— Кто им разрешил?
— Они сказали, будто вы и разрешили. Вообще, Михаил Юрьевич, как вы думаете, что может получиться из камней, если трясти ими в воздухе?
— Бетон, наверное… — машинально ответил Тщедушный.
— Правда? Я сам думаю, что в лучшем случае они только кран поломают…
— Да что ты понимаешь, умник, — рассердился Тщедушный. — По-твоему, они миллион долларов тратят, чтобы кран поломать. Это же ноу хау!
— Ноу так ноу, — пожал плечами Палыч, а сам задумался: откуда у Витька миллион? Но промолчал.
Бородянский, к которому на голову свалился возбужденный Михаил Юрьевич, из его сумбурных объяснений понял только одно: мимо него хотят пронести большие деньги. Мутил ли воду Тщедушный, или сами прибалты еще не разобрались в тонкостях московской деловой дипломатии, он не знал, да его это и не особо интересовало. Он решил дождаться пяти часов, чтобы встретиться с представителями дружественной республики лицом к лицу.
В половине пятого из офиса ООО "Золотой Крюк" вышли трое. Мужчина лет сорока в дорогом кашемировом пальто занимал центр диспозиции. Другой, в дутой куртке, нес портфель с бумагами справа от него, и чтобы узнать в нем вчерашнего забулдыгу, перебивавшегося случайными заработками по водяной части, пришлось бы немало потрудиться. Под левую руку Чеботарева поддерживала юная темнокудрая красавица, которой солнцезащитные очки придавали вид хищницы, вышедшей на охоту. Впрочем, именно так Марина сейчас себя и чувствовала. Четвертый, самый юный член банды остался за своим компьютером в офисе по причине молодости лет.
Они на минуту остановились, Чеботарев глянул на часы, потом обвел глазами своих спутников. Витек тем временем уже тормозил попутное такси.
— Ну, с Богом, — пожелал он всем, и почувствовал, что Марина сильней сжала его локоть. Они погрузились в арендованный загодя лимузин и отправились в трест.
Бородянский, которому Тщедушный успел скомкано и перепугано передать цель приезда прибалтов, воодушевился идеей внедрения ноу-хау по производству дешевого цемента куда меньше, чем директор завода. Дотационные деньги-то по прежнему перекочевывали им в карман. Если Тщедушный при этом нес полную ответственность, ибо продолжал расписываться в получении всех сумм, в липовых накладных на материалы и договорах на обслуживание, то начальнику треста в случае провала грозила только административная ответственность. Грозы на горизонте видно не было, так что пока особых причин лишаться такой кормушки он не видел.
