На прощание долго махал девушке рукой и улыбался, чувствуя себя последним идиотом.
… Тем не менее, с этого дня они стали звонить друг другу каждый вечер.
6
На встречу с помощником прокурора он немного опоздал… В час „пик” словить маршрутное такси между конечными остановками было невозможно, а общественный транспорт местная мафия свела почти на нет. Маршрутчики имели абсолютную монополию на перевозку и держали самые высокие в Украине цены за проезд. Перегруженность на дорогах создавала огромные заторы, поэтому “такси”, в котором Олег ехал в прокуратуру в согнутом виде, двигалась по центру со скоростью черепахи. Битый час тянулись мимо высоченного круглого сооружения – очередного торгово-развлекательного комплекса. Под предлогом подготовки к Евро-2012 в городе царила полнейшая архитектурная вакханалия: исторические памятники методически сносились, а вместо них возводили безобразные стекляшки, напичканные торговыми точками, боулингами, закусочными и казино с игровыми автоматами.
Еле дотянулись до „Детского мира”. Точнее сказать, бывшего „Детского мира” … Вчера по телевизору мэр уверял горожан в своем намерении смести с лица земли весь исторический центр… Комиссии, экспертизы, разрешения? Все есть. Интересно, что в последнее время он избегал смотреть в камеру… Раньше чесал – будь здоров: позиче очі в Сірка и выливает свой бесконечный поток вранья… Олег вспомнил последние местные выборы. На избирательном участке – пусто. В одиночестве он вычеркнул всех кандидатов на пост мэра и бросил бюллетень в урну. Среди своих знакомых не знал никого, кто бы ходил на выборы… Результат: проголосовали 90% избирателей, из них 80% – за этого самого человека, который застраивает сейчас центр города небоскребами. С другой стороны – не только в мэре дело… Всеми вопросами в городе заправляли две-три крупные частные структуры: губернатора они имели за управляющего, а городского голову – за исполнительного директора… Недавно пошли слухи, что кто-то выкупил огромный автовокзал и намеревается превратить его в не что другое как торгово-развлекательный центр! И когда они наразвлекаются? А много чего еще осталось неприватизированным: музеи, парки, цирк, железнодорожный вокзал, фонтаны…
Наконец, маршрутка выплюнула его возле прокуратуры… В конце длинного коридора нашел нужен кабинет, и прежде чем зайти нащупал в кармане куртки лист бумаги, на котором Марта записала ему вопросы, а уж потом вежливо постучал и открыл двери. В кабинете чернявый парень плотного телосложения стоял скрестив ноги и опершись локтем на полку открытого шкафа с полочками. В руках он держал голубую чашку, от которой пахло кислым кофейным напитком, а из-под брючины его оттопыренной ноги выглядывал смешной шелковый носок. В своем странном серо-черном полосатом костюме с блестками парень более походил на администратора филармонии, чем на представителя такого уважаемого учреждения.
Когда уселись, помощник прокурора положил перед собой белую папку с тесемками, извлек из нее какие-то бумаги и начал скучно объяснять посетителю, что он зря сюда пришел, потому что ответ из управления здравоохранения еще не поступил. Только Олег открыл рот, чтобы сказать, что по этому поводу он и пришлепал сюда, как громкий голос с патефона запел: «Счастье мое я нашел в нашей дружбе с тобой, все для тебя – и любовь, и мечты….». Парень торопливо схватил мобильный телефон… Наклонившись вперед и опершись локтями на стол, без тени смущения он забубнил: «Ну не мог я… у меня работа… поговорим позже… садись на трамвай… доедешь до центра, а там… адрес у тебя есть… ты записывала вчера…» и так далее в том же духе.
Когда супруга (кто же еще?) начала свой тернистый путь, он положил телефон на стол и изумленно осмотрел своего посетителя…. Чуть не спросил, кто он и зачем приперся.
– Объясните мне, пожалуйста…, – в конце концов заговорил Олег. – Может я чего-то не понимаю… Почему вы переслали мое заявление в управление здравоохранения? Я не вижу в этом никакого смысла.
– А куда мне его отсылать? – изумился прокурорский помощник. – Разве у нас есть специалисты с медицинским образованием?
– А разве это корректно? Если на стройке убьет человека, неужели прораб должен расследовать причины несчастного случая?
Олег достал из кармана очки, нацепил их на кончик носа и зачитал: – «Статья двадцать вторая Уголовно-процессуального кодекса Украины. Прокурор, следователь и лицо, которое ведет дознание, обязаны употребить все предусмотренные законом меры по всестороннему, полному и объективному расследованию обстоятельств дела, выявить как те обстоятельства, которые разоблачают, так и те, что оправдывают обвиняемого, а также обстоятельства, смягчающие и ужесточающие его ответственность».
– Скажите, пожалуйста, разве объективно требовать расследования от органа, на который я жалуюсь? – прибавил, смотря поверх очков.
– Извините, но там речь идет об обвиняемом и о расследовании. А в вашем деле до обвинения еще не дошло, до расследованию тоже.
Здесь снова завопило «Счастье мое я нашел в нашей дружбе с тобой, все для тебя – и любовь, и мечты….»… Оказалось, женщина, которая вероятно и одела этого парня в дурацкий блестящий костюм, растерянно торчала на остановке трамвая и снова не знала куда идти. «Прямо, теперь направо и увидишь серый дом», – послушно нудил работник прокуратуры. Пока они вместе с супругой топтались на месте, перескакивали через камешки, заворачивали за угол и раскрывали зонтик, Олег задумчиво смотрел в окно. На коричневой ветке голого дерева прыгала беззаботная серая пташка… И как ей не позавидовать? Вот… Прыгает – горя не знает….
Наконец горемычная дошла, куда ей там надо было… И когда помощник прокурора воздел глаза, то Олег не удивился бы, если бы он с ним снова поздоровался.
– Все равно вы должны расследовать заявления объективно, – продолжал Олег. – А какая объективность в том, что вы переложили свои обязанности на Управление здравоохранения?
– А кто вам сказал, что мы переложили? Управление здравоохранения подчиняется областному совету. Собственно, туда вы и должны были писать свою жалобу, получать оттуда ответ, и только тогда жаловаться нам. Прокуратура защищает только государственные интересы и интересы незащищенных слоев населения…
– И все-таки… Зачем вы переслали мое заявление в орган, чьи действия или бездеятельность я опротестовываю?
– Да ничего вы еще ничего не опротестовываете! … И отослали мы ваше заявление не в районную больницу, а в управление здравоохранения.
– Но ведь это то же самое!
– Не совсем…
И снова это проклятое «Счастье мое …!» “Администратор филармонии” радостно вернулся в свой мир и замурлыкал:
– Уже вышла? Так быстро? Теперь иди прямо и направо….
Через минуту глаза его забегали, а дыхание перехватило:
– Хорошо! – воскликнул в сердцах. – Жди!… Через двадцать минут я тебя заберу!
Теперь уже с некоторым раздражением он официально произнес:
– Олег Андреевич, мы делаем все возможное… Без ответа из управления здравоохранения мы не можем предоставить вам квалифицированный и содержательный ответ. Вы отвлекаете нас от важных дел. До свидания.
– Да вы только перешлете мне этот ответ по почте! А вы назначили судебно-медицинскую экспертизу?
– Какая экспертиза?… Идите домой и ждите – это все, что я могу вам сказать.
….А дома его ждал Игорек, приехавший утренним поездом из столицы. Лежа перед телевизором, он сонно жевал бутерброды с чаем. Желание поделиться пережитым переполняло, и Олег с порога рассказал сыну о своих приключениях в прокуратуре, показал ответы из официальных учреждений, не упоминая об участии в этом процессе Марты. На сына этот рассказ не произвел ни малейшего впечатления… Не отводя глаз от телевизора, он усомнился, чтобы отец чего-то добился, а через некоторое время задремал…
Когда проснулся, уже стемнело… Поев борща, он закрылся у себя в комнате и с полчаса бренчал на гитаре. Все это время его отец курил на кухне и думал с какой стороны подойти к серьезному разговору о целесообразности дальнейшего обучения в юридической академии. Услышав в который раз одну и ту же песню на английском, он зашел в комнату и как можно более непринужденно спросил:
– Что за песня, сынок? Не надоело двадцатый раз петь?
– Курт Кобейн… «The man who sold the world».
– «Человек, который продал мир»?
– Да.
– И что с этим торгашом сталось?
– “I must have died alone, a long long time ago”…
– «Я, наверное, уже давно умер в одиночестве…. Очень, очень давно». А кто этот Курт, как его?
– Папа, ты совсем отстал от жизни. До сих пор носишься со своими битлами и считаешь себя бывшим рокером. Битлы – это на самом деле попса, и они навеки ушли в прошлое. Запомни это…. А Курт Кобейн – лидер группы «Нирвана», классик гранж-рока.
