– Фермер умер от поздней диагностики и запоздалой операции. А что касается той женщины… Понимаешь, у меня есть навыки, есть квалификация. Так я что, нарочно у матери четырех детей внутри тампон оставлю? Или сознательно вырежу селезенку? А!!! Не заплатила?! Мне, вообще говоря, безразлично платил больной или нет. Плохому хирургу плати-не плати, он и прооперирует кое-как.
– Хотя всяко случается… – прибавил Кирпа, очевидно что-то вспомнив.
Единственно, что удручало – это то, что обычно до вечера глаза Кирпы уменьшались и подозрительно поблескивали. И не только у него… Мужской коллектив их больницы нередко занимался возлияниями. Андрей не мог утверждать, что из-за этого хотя бы одна операция была проведена неудачно (сильная рука Кирпы всегда уверенно держала скальпель), но факт оставался фактом. Санитарка тетка Маруся рассказывала, что патологоанатом Смидович тоже поначалу к рюмке тянулся, но перегодя устранился, стал каким-то нелюдимым и сейчас предпочитает сидеть в одиночестве в своем морге. Выпивает, конечно, но не часто. «И ты б, сынок, не очень увлекался”, – прибавила женщина… Андрей выпил несколько раз за знакомство, а потом стал ссылаться на неотложные дела.
За неделю до Нового года пошли слухи о комиссии из областного управления здравоохранения, которое приедет для расследования обстоятельств смерти пациентки. Главврач Семенова перезвонила каждому участнику той трагедии и объяснила, что и как говорить. По просьбе членов комиссии молодой специалист Шевчук написал, что 24 ноября 2007 года в три часа ночи в отделение реанимации и интенсивной терапии поступила женщина в бессознательном состоянии. Обследование показало содержание алкоголя в крови 0,8 промилле. У женщины был бледный цвет лица и нарушенное сознание. Чувствительность отсутствовала, пульс – ускоренный (120 ударов/мин), температура тела – 38°. Напряжение мышц живота отсутствовало.. Назначили инфузионную и антишоковую терапию. В пять утра поставили 3 катетера. Аспирации крови, мочи, каловых масс или желчи не выявлено. В брюшную полость ввели физиологический раствор. В 5 часов 30 минут – антибиотики парентерально. В шесть утра состояние больной улучшилось. В 6.30 артериальное давление упало, температура снизилась, лицо посинело. Обследование живота показало наличие некроза в местах надавливания и вздутие. В 07.05 кожа пациентки приобрела бледно-серый цвет с землистым оттенком, покрылась каплями пота. Начались адинамия, значительные расстройства дыхания и сердечной деятельности, бактериемия, вздутие живота, отсутствие кишечных шумов. В 07.10 зафиксирована биологическая смерть.
В конце Андрей прибавил, что анализ крови со временем показал долгосрочное применение пациенткой гормональных препаратов, вероятно против беременности. Эти препараты возможно и смазали первоначальные симптомы. Также смерть пациентки объясняется ограниченными диагностическими возможностями районной больницы.
В принципе, все это было правдой, кроме небольших нюансов. Катетер таки показал внутреннее кровотечение, и Шевчук собирался на свой страх и риск оперировать, но главврач по телефону категорически запретила ему это делать. Когда Кирпе рассказали о том, что происходило, пока он нежился под лучами турецкого солнца, тот сначала возразил, что турецкое солнце он заслужил перед Богом и перед людьми, а дамочку ту надо было срочно разрезать, промывать и зашивать. Хотя и неизвестно, спасло ли бы это ее…
5.
На сорок дней собрались у Марининой матери. Пришли самые близкие: двоюродный брат с женой да две подружки со времен проектного института.
Теща наварила капусняка, напекла пирогов, сварила компот и приготовила кутью. На сервант выставили фотографию покойницы, перед ней – тарелку с пирожком на рюмке. Тридцятидевятилетняя Марина внимательно вглядывалась в присутствующих и счастливо улыбалась. Перегодя стали обсуждать памятник. Теща нажимала на самый дорогой и высокий, намекая на то, что дочка заработала необходимые для этого средства, которыми сейчас неограниченно распоряжается ее зять. Олег ростовику сопротивлялся и предлагал обычный мраморный памятник высотой не более полутора метров, в чем нашел неожиданную поддержку от двоюродного брата. Когда они с этим братом вышли на балкон покурить, тот спросил, как с работой. На ответ «Ищу» предложил пойти к нему торговым представителем на распространение алкогольных напитков. Олег поспешил отказаться…. С торговлей покончено навсегда, да и подсознательно он не имел желания связывать свою дальнейшую судьбу с родственниками покойной жены.
Марина и в самом деле оставила после себя немало: в уголке платяного шкафа он нашел 100 тыс гривен, и кроме того на депозитах в разных банках у нее лежало 50 тыс. долларов, 30 тыс. евро и 100 тыс гривен. Так что времени поразмыслить над своей дальнейшей жизнью было достаточно. А много ли ему надо? Питался он просто – преимущественно жаренной картошкой на сале.
Посидев еще с часок, Олег оставил поминки под предлогом встречи с покупателем автомобиля. Побродив немного чужими дворами и вспомнив надоевшую городскую квартиру, он решил проведать родную дачу. Хотя на зимний период отопление там было отключено, мощный обогреватель прекрасно грел его «прорабскую». Маршрутка быстро довезла его до поворота, а там – одно удовольствие идти пешком два километра по грунтовой дороге. Снег валил твердыми крупчатыми пластинами, и Олег жадно ловил на язык вкусные снежинки, вбирая их в себя. Неожиданно для себя завернул в переулок и вынырнул за территорией бывшего села прямо в поле. С полчаса там погулял… Время от времени он зачерпывал в ладони чистый колючий снег и будто первый раз в жизни рассматривал это белое чудо природы… А потом медленно глотал его, наслаждаясь свежим холодом…
На даче он остался до самого Рождества. Те же телевизор с книжками, а в придачу чистый воздух и общение с Мареком, который трижды наезжал его проведать.
Перед Рождеством неожиданно позвонила Марта. С радостным нетерпением Олег дослушал ее банальное приветствие с праздником и без лишних церемоний предложил встретиться завтра вечером на том самом месте. Затворничество ему уже порядком надоело… Не хватало общения, хотелось действовать, что-то делать, с кем-то встречаться, спорить и говорить, говорить, говорить… Вдобавок и погода испортилась – весь день моросило, снег растаял, а дороги раскисли… Поэтому после разговора он быстро собрался и выехал в город. А там – еще хуже…. Дождь хлестал прямо в лицо, а большие грязные лужи противно хлюпали под ногами. По дороге он зашел в ярко-блестящий магазин на центральном проспекте и купил там флакон очень дорогих духов. Пришел в себя уже перед светофором… А когда беспечно ступил на проезжую часть, чуть не оказался под колесами джипа!… Боже, как он одичал на даче… Забыл, что в этом городе на зеленый свет смело идут лишь самоубийцы… В этом городе на зеленый свет нужно не менее чем дважды пугливо осмотреться и убедиться, что автомобили действительно остановились, а не летят на тебя с обеих сторон…
… В почтовом ящике его ждал продолговатый белый конверт. На этот раз послание было коротким.
«Областной прокуратурой ведется проверка Вашей жалобы по факту предоставления неквалифицированной медпомощи Томашенко М., вследствие чего наступила смерть последней.
В связи с большим объемом проверочных действий и неполучением материалов служебной проверки, которая проводится по требованию областной прокуратуры Управлением здравоохранения областной государственной администрации, принять решение по Вашему заявлению пока что нет возможности.
О принятом решении сообщим дополнительно.
Прокурор области, старший советник юстиции Ю. Тацюра “.
В сущности говоря, ничего нового. Прокуратура подтвердила ранее известный факт: проверку спихнули на органы здравоохранения. Типа, разбирайтесь, что там у вас…
…На свидание с Мартой почти бежал. Соскучился, что ли, старый дурак?
Девушка смущенно поблагодарила за духи, правда, поспешила заметить, что помогает от чистого сердца да и результатов пока что нет.
Олег отдал ей письмо…. Насупившись, Марта перечитала очередную отписку и пришла в негодование: «Что за ахинея – эта „проверка, которая ведется по требованию областной прокуратуры Управлением здравоохранения»? И предложила ему поехать в прокуратуру:
– Ведь по логике они должны самостоятельно проверять факты, а не передоверять эту работу органам здравоохранения!
После кафе по молчаливому согласию снова пошли к центру города. Олег немного рассказал о себе, а на вопрос, где работает солгал, что у него есть два киоска. Впрочем, торговля ему надоела, и сейчас он занимается продажей этих киосков и поисками работы. Есть ли предложения? Очень много! Друзья предлагают много чего, преимущественно – торговым представителем… Так что он пока выбирает.
