сама собой?
Но тут возникает небольшая загвоздка… Как понять, что они, эти самые языки, непонятные и древние, если для меня они оказались вполне себе понятными.
У меня от напряжения аж голова заболела. А отец вдруг совершенно неожиданно и крайне восхищенно воскликнул:
— Это великолепно, Эль!
Однако Синтия, судя по взгляду, брошенному в его сторону, восторгов мужа совсем не разделяла.
— Я учил его с четырнадцати лет и мое произношение до сих пор весьма далеко от совершенства, в то время как твое — просто превосходно. Выше всяких похвал, дочка! Точь-в-точь как у самого настоящего чистокровного дракона!
— Эвлин! — перебила его супруга. — Ты отвлекся от темы.
— В общем, — маг осекся, вновь придал голосу оттенок таинственности и продолжил, — Я не сказал тебе ничего в ту же минуту, потому что для начала желал сам разобраться, в чем кроется причина. Весь вчерашний вечер и половину ночи я посвятил изучению несколько книг, но так и не смог найти толкового объяснения. Склонен полагать, что книги, которые могли бы с легкостью пролить свет на наши вопросы, находятся в тайной королевской библиотеке. Но мечтать в нее попасть бессмысленно. — он вздохнул, давая понять, что бессмысленность все же никак не останавливает его грезы о закрытой библиотеке, — Мы вряд ли когда-нибудь сможем до нее добраться, не привлекая к себе пристального внимания верхушки знати. Если только кто-то из членов королевской семьи не решит открыть нам туда доступ. — отец усмехнулся, довольный своей шуткой.
Мы с Товли поддержали его улыбочками. Мама меж тем оставалась непреклонна. Она одарила супруга еще одним снисходительным взглядом.
— Но, подводя итоги, Эль, я долго размышлял и пришел к выводу, что решение лежит на поверхности. Дело, должно быть, в том, что фираен не полностью ушел из твоей крови. Возможно, он остался в тебе частично или же… временно затаился.
— Затаился? — а вот сейчас мы с матерью удачно разделяли скепсис, в то время как Товли с отцом пребывали в чрезмерном восторге от высказанного магом предположения.
Мелкий пыхтел, хватался за волосы, скакал на места и вновь садился — целый маленький чемоданчик признаков, информирующих о его чрезмерном волнении и заинтересованности.
— Быть может, ты ощущала в себе какие-то признаки фираен, когда только-только очутилась в нашем мире?
— Я…Да-а-а…
Точно!
Я не рассказал Бурегунам об этом в первый же день, так как боялась, что они заподозрят меня в шизофрении и отправят в ближайшую лечебницу, отказавшись от мысли приютить иномирянку «не в себе».
— Когда я была в доме сиятельного, то ощущала небольшое раздвоение сознания. Словно бы кого-то еще был внутри моей головы, если, конечно, можно, так выразиться. Но в тот момент я посчитала, что виной тому сильный стресс…
— Вот видишь, я же говорил! — радостно обратился Эвлин к жене, а потом снова повернулся ко мне, — А после подписания договора, ты все еще ощущала нечто подобное? Уже нет, так?
— Вообще-то… ощущала, — честно сказала я, вызвав на лице мага недоумение.
Он определенно ожидал получить другой ответ.
— Мне кажется, что-то все еще было во мне, когда я оказалась в вашем саду и сильно разволновалась. И это нечто успокаивало меня. Придавало сил. А еще оно каким-то образом снабдило меня неплохой дозой внутривенных успокоительных и мысленно просило не нервничать. А потом вы, отец, меня усыпили. Я заснула, проснулась и с того самого дня больше ни разу не чувствовала ничего необычного. И посчитала, что это ушло, так как прошел стресс.
— Ох, да засияют звезды семи владык! — воскликнул отец, вскочив на ноги.
Товли взбудоражено последовал его примеру. Мы с мамой переглянулись и уставились на улыбающуюся мужскую половину нашей семьи.
— Немыслимо! Но я усыпил фираен! — с ликованием, торжеством и совершенно безумным блеском в глазах заявил волшебник.
Синтия только фыркнула и надула щеки.
— Дорогой, разве можно усыпить фираен? — недоверчиво спросила она.
— Мэтра Синтия, — подражая важности отца, радостно сказал малыш, — Раз мэтр Эвлин так говорит, значит, можно. Он же очень сильный волшебник! Он может все!
— И что это значит, отец? — осторожно поинтересовалась я.
— А значит, тыковка, — почесав румяную щечку, снова заговорил неугомонный Товли, — Что, если мэтр Эвлин разбудит твой фираен, то ты, возможно, сможешь проявлять крылья и подружишься с одной из стихий!
Отец согласно закивал.
Я ошеломленно посмотрела на брата и шепнула:
— А ты, и правда, очень умный мальчик.
— Говорю же, библиотечная пыль самая лучшая пыль на свете, глупая ты тыковка. К тому же хоть один ребенок в славной семье Бурегун должен быть сообразительным. — сказав это, мальчишка нарочито громко вздохнул, а затем весело рассмеялся.
Я приложила пальцы к пылающим щекам. Не хотелось сглазить неожиданно выказывающую мне знаки внимания удачу. Шок, связанный с попаданием в новый мир, успел давно пройти.
Здесь, на Иллоте, я нашла замечательную семью, за что не раз перед сном благодарила и судьбу и ту розовую бомбочку.
А сейчас передо мной открывалась новая возможность. Получить настоящие крылья и подружиться с магией одной из стихий.
Сердце в предвкушении забилось в груди, следуя за фантазией, в которой я рассекала крыльями чистое небо. И неожиданно в том небе я была не одна, рядом летал знакомый мне синеглазый дракон. Но глупая минутная радость сменилась тревогой и напоминанием — он опасен и мечтает пихнуть меня в огонь.
Тряхнула головой, отгоняя нелепое наваждение.
Не время думать о том, с кем мы больше никогда не встретимся. Сейчас надо понять, как разбудить заснувший внутри меня фираен.
* * *
Конец первой части
