Возможно, Комб имел в виду пример Флоренс Найтингейл, знакомой его большого друга сэра Джеймса Кларка, который в 1853 году помог ей вырваться из стесняющих ее жизненных обстоятельств с помощью учебы на сестру милосердия у «Дочерей милосердия» в Париже. Мисс Найтингейл разделяла в своей работе «Как нужно ухаживать за больными» (1860) медицинскую философию Эдварда Лейна. «Природа лечит без посторонней помощи, — говорила она. — Уход за пациентом состоит в том, чтобы поместить его в наилучшие условия, в которых над ним потрудится природа». 10 октября 1854 года — в день, когда в дневнике Изабеллы появилась запись о поцелуях, — Найтингейл покинула дом, держа путь в Крым, где Англия, Франция и Турция с весны вели войну с Россией. Военные действия ужесточались, и к тому моменту, когда она добралась до Севастополя, британские войска потерпели унизительное поражение под Балаклавой. Сообщения о ее работе среди раненых достигли Англии в начале ноября.
А вот одна более близкая подруга Джорджа Комба дала волю своим любовным чувствам. В июле 1854 года Мэриан Эванс бежала в Германию с Джорджем Генри Льюисом, женатым мужчиной, давно не живущим со своей женой. Номинально они с Льюисом стояли во главе светской и прогрессивной мысли в Британии, а их поведение грозило дискредитировать философию их круга. Комб был «глубоко оскорблен и огорчен», узнав о побеге. Но он и удивился, поскольку обследование черепа мисс Эванс в 1840-х не выявило избытка эротизма (как она сама ожидала), а напротив — привязчивости. В ноябре, в том же месяце, когда он ответил на письмо Изабеллы, Комб написал их общему другу Чарлзу Брею: «Хотелось бы мне знать, нет ли душевнобольных в семье мисс Эванс, ибо ее поведение, при ее уме, кажется мне болезненным умственным отклонением». Они с Льюисом, «по моему мнению, своим фактическим поведением нанесли огромный ущерб делу религиозной свободы». По их поведению можно было судить, что прогрессивное мышление ведет к аморальной анархии.
Тем временем Джордж Дрисдейл закончил наконец свою книгу «Физическая, сексуальная и натуральная религия», над которой работал четыре года. Этот труд не только подтверждал, но и прославлял связь между свободомыслием и свободной любовью. Руководство объемом в четыреста пятьдесят страниц, охватывавшее вопросы контрацепции, сексуальных расстройств и контроля над рождаемостью, было опубликовано в декабре 1854 года радикальным издателем Эдвардом Трулавом. В «Народной газете» книгу приветствовали как «Библию тела», а в прессе мейнстрима заклеймили «Библией борделя»[73]. Чтобы защитить семью, Джордж держал свое авторство в секрете: на титульном листе значилось «Студент-медик». В работе прятались воспоминания о мучительной юности самого Джорджа, рассказанные от третьего лица и представленные как клинический случай.
Искалеченный в молодости стыдом, ныне Джордж отбросил свои комплексы. Он доказывал, что сексуальное желание естественно для мужчин и женщин и должно удовлетворяться. «Каждой личности, — писал он, — следует осознать, что у него или у нее должно быть достаточное количество любви, чтобы удовлетворить сексуальные запросы своей натуры, и другим вокруг него следует иметь то же». Он писал, что многие женщины заболевают, поскольку лишены достаточной половой жизни. «До тех пор пока мы не сможем дать женским органам надлежащей естественной стимуляции и здорового и естественного количества практики, женские заболевания будут возникать вокруг нас со всех сторон». Джордж утверждал, что у женщин, как и у мужчин, «сильное половое влечение — большое достоинство… Если продолжать рассматривать целомудрие как высшую женскую добродетель, невозможно дать женщинам подлинной свободы».
Мастурбация, заявлял Джордж, распространена как среди мужчин, так и среди женщин, и безвредна. Он отмечал «пагубный эффект» сдерживания природных страстей, «заключенных в мрачных пещерах разума». Он побуждал своих читателей пользоваться контрацептивными средствами, чтобы они могли наслаждаться частыми половыми актами, а не прибегать к онанизму. Для предотвращения беременности он рекомендовал совокупляться через восемь дней после менструации (здесь он случайно выявил фазу высокой фертильности) или извлекать пенис перед эякуляцией (хотя предостерегал, что этот метод влечет за собой тот же риск для здоровья, что и мастурбация), или промывать влагалище теплой водой сразу после полового акта, или (его любимая процедура) заранее затыкать шейку матки губкой. Также он пропагандировал презервативы из овечьих кишок, «искусственный чехол для пениса, сделанный из очень тонкой пленки».
Использование любого из этих способов бросало вызов христианскому учению о том, что основной целью секса является продолжение рода, а не удовольствие. Джордж Дрисдейл защищал противозачаточные средства, ссылаясь на «Опыт о законе народонаселения» (1798), влиятельную работу священника Томаса Мальтуса, предостерегавшего, что только принудительное сдерживание рождаемости предотвратит катастрофическое перенаселение Земли. Контрацептивы, доказывал Джордж, могли искоренить бедность и венерические заболевания, равно как и сексуальную неудовлетворенность. Мальтус рекомендовал воздержание от половых отношений, но многие викторианские либералы восприняли его аргументы для оправдания противозачаточных средств. Среди неомальтузианцев, собиравшихся в Мур-парке в 1850-х, были Джордж Комб, психиатр Александр Бэйн и Джеймс Стюарт Лори, школьный инспектор, порекомендовавший Джона Тома Робинсонам.
Джордж Дрисдейл составил поразительно откровенный и радостный манифест сексуальной свободы, не имеющий себе равных в викторианской литературе, даже если основой для него послужило зло онанизма. Но для замужних женщин среднего класса, таких как Изабелла, польза его была ограничена: Изабелла не могла поступить, как Джордж, и платить другим ради удовлетворения своих сексуальных потребностей.
29 января 1855 года Изабелла встала в восемь часов, «чувствуя себя не очень хорошо» после тревожного сна, в котором она ребенком гуляла в саду с матерью, отцом и одним из братьев. Сон напомнил ей, что она сама теперь находится «в середине жизни, моя мать стара и больна, отец — в могиле, мои собственные дети растут, ныне настала моя очередь, еще несколько лет — и я одряхлею и умру». «Я никогда не постигну великой тайны жизни», испугалась Изабелла, но лишь «сделаюсь словно никогда и не бывшей — мои мысли, моя любовь, мои мечты превратятся в прах! О Боже! Какой пустой насмешкой кажется дар жизни — как бы я хотела, чтобы моя работа завершилась и я могла ее отложить; жизнь не была для меня блаженством».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
