Изабелла мимоходом нарисовала Генри как человека уязвимого, обеспокоенного, раскаивающегося, способного на сочувствие. Запись в дневнике она закончила на ноте обороняющейся уверенности: «Тем не менее было слишком поздно. Любовь, уважение, удовлетворенность, дружба, терпение закончились; с моей стороны не осталось ничего, кроме страха, усталости, отвращения и напряжения. Держат меня лишь дети; как только они покинут отчий кров, я его брошу».
С годами желание Изабеллы уйти лишь крепло. Они с Генри «давно уже находились в наихудших отношениях», позднее сообщила она в письме Комбу, и она часто умоляла своего мужа отпустить ее, «превратить частое раздельное проживание в постоянное» и позволить ей жить с сыновьями в другом месте. Но он «меня не слышал, потому что в таком случае потерял бы мой доход», объясняла она. В вопросах собственности и своекорыстия Генри был «абсолютно бесчестен», утверждала Изабелла; его нельзя «назвать нормальным». Она чувствовала себя парализованной, разрываясь между привязанностью к сыновьям и страстным желанием свободы.
Изабелла пришла к убеждению, что институт брака деспотичен и несправедлив, и в начале 1856 года послала Комбу письмо, в котором назвала брачные узы «религиозным предрассудком». Брак являлся предметом серьезных дебатов того времени. В 1850 году была учреждена Королевская комиссия для исследования закона о разводе, и такие реформаторы, как Каролина Нортон, вели кампанию за улучшение положения множества замужних женщин. В 1855 году миссис Нортон выставила напоказ несправедливости супружества в «Письме королеве». «Замужняя женщина в Англии юридически не существует, — напомнила она суверену, — ее жизнь поглощена жизнью мужа». Жена не могла подать в суд, оставить себе свои средства, тратить собственные деньги по своему усмотрению. У нее «не было законного права даже на одежду и украшения; ее муж мог забрать их и продать, если ему того захочется». Личность жены не отделялась от личности мужа, даже если в действительности пара была «“единой” не больше тех искусно выполненных скульптурных групп, изображающих смерть животных; одно существо не хочет впредь сопротивляться, и другое немедленно его уничтожает». Каролина Нортон знала, о чем говорила: когда в 1836 году она ушла от своего неверного, драчливого, расточительного мужа, он не отдал ей детей и конфисковал деньги, которые она заработала своей литературной деятельностью. «Я существую и страдаю, — писала она, — но закон отрицает мое существование».
Джордж Дрисдейл в своей работе «Физическая, сексуальная и естественная религия» (1854) считал брак «одним из главных инструментов деградации женщин» наряду с нездоровым обузданием сексуальной практики. «Огромная часть браков, которые мы видим вокруг, — писал он, — заключены не по любви, а по каким-либо практическим соображениям, например, богатство, положение в обществе или другая выгода… Такие брачные союзы являются, по сути, узаконенной проституцией».
Той весной Изабелла серьезно заболела. Возможно, она перенесла дифтерию, свирепствовавшую в Булони между 1855 и 1857 годами. Самая длинная и тяжелая зарегистрированная эпидемия дифтерии унесла жизни 366 человек в городе, 341 из которых — дети. «Ланцет» сообщал, что прибывшие в Булонь англичане особенно пострадали от вспышки в середине 1850-х, до такой степени, что заболевание получило в Англии название «булонская ангина»[77]. Симптомами были опухание дыхательных путей и жар.
В один из майских дней, зайдя проведать Изабеллу в ее комнату, Генри застал жену мечущейся в бреду на постели[78]. Он услышал, как она бессознательно бормотала имена других мужчин. Со вновь пробудившимися подозрениями он нашел в столе жены и похитил дневник, который она привезла с собой из Англии. Она всегда хранила его «втайне» от мужа, утверждал он позже. Возможно, по рассеянности из-за лихорадочного состояния она не заперла стол; возможно, отчасти хотела, чтобы муж узнал ее секреты и разорвал их союз. Генри открыл дневник и стал читать.
Генри прочел о влюбленности жены в Джона Тома и Эжена ле Пти. Прочел о блаженстве, которое она испытала в объятиях Эдварда Лейна. Он прочел, что его общество вызывало у нее только презрение, отвращение и страх и по достижении Отуэем и Стенли совершеннолетия она от него уйдет.
Сцена перекликалась с тем отрывком из романа Энн Бронте «Хозяйка из Уилфелл-Холла», в котором Артур Хантингтон обнаруживает дневник своей жены. Распутный, неверный мистер Хантингтон отбирает у Элен ее дневник: «Я его НЕНАВИЖУ! — читает он. — Слово бьет мне в глаза, как признание вины, но это правда. Я его ненавижу… я его ненавижу!» Хантингтон со злорадством отвечает на свидетельство горечи и ненависти своей жены. Узнав из дневника, что она планирует бежать вместе с их сыном и зарабатывать на жизнь живописью, он забирает у нее ювелирные украшения и сжигает кисти и мольберты. «Хорошо, что ты не смогла сохранить своей тайны, — насмехается он. — Хорошо, что эти женщины непременно должны болтать… если у них нет подруги, с которой можно поговорить, они должны нашептать свои тайны рыбам или написать их на песке, или где-то еще».
Генри Робинсон тоже действовал без промедления, совершив свои открытия. Как только Изабелла обрела способность понимать, что ей говорится, он известил жену, что завладел ее дневниками и письмами. Он также забирает у нее Отуэя и Стенли, сказал он, и возвращается с ними в Англию. Он отплыл в Фолкстон со своими сыновьями, оставив Альфреда во Франции с его матерью. В столе Изабеллы в Балмор-Хаусе Генри нашел другие дневники и прочие бумаги: эссе, письма, заметки и стихи. Он забрал их все.
Книга II
Порвалась ткань с игрой огня
Порвалась ткань с игрой огня,Разбилось зеркало, звеня,«Беда! Проклятье ждет меня!» —Воскликнула Шалот.[79]
Из баллады Альфреда Теннисона «Волшебница Шалот». 1842 год
Глава седьмая
Гнусное судебное разбирательство
Вестминстер-Холл, 14 июня 1858 года
Первым к суду обратился адвокат Генри.
— Робинсоны поженились в тысяча восемьсот сорок четвертом году[80], — начал Монтегю Чемберс, королевский адвокат. — Миссис Робинсон была тогда вдовой мистера Дэнси и обладала годовым доходом от четырехсот до пятисот фунтов стерлингов, закрепленными за ней для отдельного пользования. После заключения брака Робинсоны жили в Блэкхите, Эдинбурге, Булони и окрестностях Рединга. Во время их пребывания в Эдинбурге в тысяча восемьсот пятидесятом году они познакомились с мистером Лейном, тогда изучавшим право, который впоследствии женился на дочери леди Дрисдейл. Он открыл водолечебное заведение в Мур-парке, вероятно, хорошо известное вашим светлостям, поскольку прежде являлось резиденцией сэра Уильяма Темпла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
