справиться со всякой скверной. Люди тоже порой используют подобные запахи, но зачастую бездумно и в неправильных пропорциях.
Элла попыталась подняться, но что-то сковывало ей руки. В лёгкой панике она приподнялась на локтях и увидела, что привязана белыми хлопковыми жгутами за запястья. Пятками она едва касалась основания белой кованной койки, а мягкие жгуты на щиколотках не давали ей двигать ступнями. Сама койка располагалась головой к стене, где было окно, и ногами в стену с раковиной. Ещё в комнате стояли деревянная тумбочка и табурет.
На слегка испуганной и усталой Элле была просторная больничная рубаха, а сверху кто-то заботливо накрыл её шерстяным клетчатым пледом. В палате темнота разливалась аккуратно, местами робко уходя в светлые участки, из-за белых стен, пола и потолка казалось, что комната неплохо освещена. Маленькое узкое окно излучало свет с улицы. Звуков никаких, мёртвая тишина. Было слышно, как шуршала простыня о хлопковую рубаху, скрипел матрас, а ещё неистово билось сердце.
Элла не сразу поняла, где она, но через пару минут до неё дошло – она в палате больницы при Ковене. Когда-то давно она навещала здесь друга, который попал под атаку злых сущностей почти столетие назад.
Кто-то вставил ключ в скважину двери, и раздался поворот механизма замка. Тяжёлая железная дверь со скрипом распахнулась, и на пороге Элла увидела кого-то в белом халате. Свет падал за его спиной, а лицо оставалось в тени. Когда он сделал пару шагов вперёд, Элла, щурясь, разглядела пожилого мужчину, седого, улыбающегося, с очками в большой круглой оправе и окладистой бородой. Его усы заворачивалась кренделями и, казалось, жили своей жизнью. Он подошёл к койке и радостно, заботливо произнёс:
– Ну? Как вы сегодня?
Элла уставилась на него и сказала:
– Что происходит? Почему меня здесь держат?
– Вы находитесь в моей больнице при Ковене. Вы были без сознания несколько дней и наконец очнулись. Ну разве это не чудесно? – так же весело произнёс доктор, хлопая в ладоши. Его голос звонким эхом отозвался в комнате, достав высокий потолок и вернувшись обратно.
– А что произошло?
Элла приподнялась на локтях. Доктор расположился на низком табурете рядом с койкой.
– Мы пока не знаем, но вы находились под неким заклятьем и были не в себе. А ещё у вас росли клыки и когти! Это было ужасно! Мы еле-еле смогли остановить этот процесс! И то не до конца.
Доктор оживлённо жестикулировал и походил на весёлого клоуна на детском празднике, нежели на врача.
– Клыки и когти?
– Да! Но сейчас с вами всё в порядке. И всё же мы решили на время оставить вас на привязи. Так сказать, на всякий случай, – он осторожно проверил, крепко ли затянуты верёвки на запястьях, – не жмёт?
– Нет, – в слезах сказала Элла, – но я ничего не помню.
– Да-да, дорогуша, не плачьте. Это нормально, если вас превратили в суккуба.
– Суккуба?!
Элла легла на подушку и попыталась вспомнить, что с ней происходило недавно. В голове пронёсся неприятный разговор с Этейн, а дальше темнота.
Она приподняла голову.
– Доктор, я что-то натворила?
– Ну что вы, конечно, нет! Вы, наверное, проголодались! Я распоряжусь, и вам принесут еду, а потом спать. Вы всё ещё слабы.
С этими словами доктор встал и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Он был уверен, что рассказывать бедняжке всю правду о её зверском поступке в отношении несчастного молодого человека Джима пока рано. Придёт время, и она сама всё поймёт. Сейчас ей необходимы отдых и восстановление.
Через минут десять он вернулся с деревянным подносом на ножках. На прикроватной тумбочке он оставил кувшин с водой, который пополнялся сам собой, и стакан. Вода была из горного источника, заживляла раны и успокаивала рассудок.
На подносе стояла тарелка куриного супа с лапшой, кусок серого хлеба с большими дырками с маслом и клубничным джемом в баночке, а также чашка слабо заваренного чёрного чая. Элла присела в кровати, жгуты позволяли ей. Они растягивались, если было нужно, но развязать их было невозможно без особого заклинания. Элла могла нафеячить своё освобождение, но ей это даже в голову не пришло.
Доктор поставил поднос ей на колени.
– Приятного аппетита, дорогая! – сказал он и вышел из палаты.
Закрыв дверь, он спустился вниз по каменной лестнице на первый этаж и прошёл в свой кабинет, сел за широкий стол напротив светящейся стены. На ней висели экраны, около пятидесяти штук. Все они показывали происходящее в палатах. В каких-то было пусто – аккуратно заправленные койки, минимум мебели и света, – в других в тех же самых койках спали существа, попавшие в больницу. В основном выглядели они как обычные люди, но попадались гномы, гоблины, несколько грогохов и пара фей. Все с разной степенью состояния здоровья и разума. Время от времени по коридорам проплывали духи в виде белого тумана в человеческом очертании, сахуны, хранители этой больницы. Они проверяли работу заклинаний на дверях и просачивали свои бестелесные фигуры через замочную скважину, чтобы воочию наблюдать за состоянием пациентов в палатах. Кто-то оставался внутри и плавно кружил над своим подопечным, чтобы сгладить последствия болезни или дурных чар. В целом эту больницу можно было назвать местом спокойным, однако всё зависело от того, что произошло с пациентом.
***
Элла была далеко не первая и не последняя с подобным диагнозом. Превратить хорошую ведьму в суккуба – чуть ли не самое любимое занятие злых магов и существ низшего мира. Наблюдать, как изо дня в день жертва всё больше теряет рассудок, превращается в обезображенное обличье самой себя, а красота и здоровье уходят, – сущее наслаждение. На место рассудка вставали жуткий голод и огромная сила. Элла прошла почти все стадии так называемой «сладострастной болезни», хотя многие доктора считали, что у неё нет стадий. И всё же – их целых четыре.
Вначале Элла убила несчастного Джима. В тот момент она уже отрастила себе нехилые когти и клыки. После она стала бродить по ночному городу в поисках новых жертв, но, к счастью, Авалинда остановила её раньше.
Третья стадия пришлась на доктора. Элла окончательно потеряла рассудок: то белела, то краснела всем телом. Клыки и когти росли как по будильнику после полуночи, а утром пропадали. Также стали проклёвываться перепончатые крылья; в итоге выросли на спине в области лопаток на пять дюймов.
Четвёртая стадия была самой ужасной. Эллу поместили в специальный прозрачный бокс и заставили уснуть. Бокс стоял на полу, доверху наполненный прозрачной жидкостью, в которой можно было дышать. В нём она пробыла неделю, то бесконтрольно отращивая все вышеперечисленные аномалии, то убирая их обратно. Когда процесс закончился, её поместили в палату отсыпаться. А закончился он только благодаря стараниям доктора.
***
Он отпил чай из большой кружки
