– В последнее время вы не звонили бывшему начальнику? Он вам тоже не звонил?
– У вас же есть мобильный телефон Михал Михалыча, – отвечала Женя, – возьмите и проверьте. Если в памяти не осталось зафиксированных звонков, закажите распечатку…
– Опять вы пытаетесь учить меня работать. Отвечайте конкретно.
– Нет.
– У вас были близкие отношения?
– Нет.
– Шеф домогался вас?
Женя подумала и сказала:
– Михал Михалыч однажды признался…
Она замолчала.
– В любви? – подсказал следователь.
– Нет, признался, что хотел бы видеть меня своим заместителем в новой фирме.
– А вы предпочли работать методистом на факультете, где про вас ходят разные слухи, – усмехнулся полицейский.
– Какие? – удивилась Женя.
Мужчина промолчал.
– Это тайна следствия? – снова спросила она.
Следователь посмотрел на газовую плиту, на стоящую на ней кастрюлю и все же ответил:
– Говорят, что вы были как-то связаны с ректором задолго до поступления на работу. Шашкин даже собирался уволить кое-кого из преподавателей, чтобы предложить вам любое место на выбор.
– Чушь.
– Как сказать. Вы не похожи на человека, которого устраивает работа с невысоким окладом.
– Вам тоже, наверное, не миллионы платят.
– Ну да, – согласился следователь, – будь я поумнее, сейчас бы в радиовикторинах миллионы сшибал.
Дознаватель почесал затылок и чуть понизил голос:
– Вы можете как-то объяснить, отчего не прошло и месяца, а рядом с вами еще один труп? И главное, почерк один и тот же!
Женя лишь пожала плечами.
А следователь продолжал:
– Хотя мне кажется, что стреляли не в Михал Михалыча, а именно в вас. Как мне представляется, если бы на линии огня не оказался ваш бывший шеф, мы с вами не беседовали бы сейчас. Получается, он вас своим телом закрыл: увидел, что кто-то собирается убить вас, и подбежал. Так ведь?
– Не знаю.
– Может, вы опасный свидетель? Знаете нечто такое, за что вас и хотят убрать?
Женя потрясла головой. Она ничего не знала. И уже не в состоянии была что-либо понимать. Слова следователя пролетали мимо сознания, и ей хотелось сейчас только одного – остаться одной. Наконец поставила под протоколом свою подпись, и ей вдруг показалось, что полицейский задавал вопросы, на которые заранее знал ответы. Поэтому спросила сама:
– И что мне теперь делать?
– Я бы посоветовал сидеть дома и никуда не выходить. А еще лучше – уехать куда-нибудь. Например, за границу. Надолго.
Вероятно, мужчина понял абсурдность своего совета и попытался объяснить, как смог:
– Мы же не можем каждому гражданину, на которого неизвестно кто покушался, хотя непонятно, покушался ли вообще, выделить вооруженную охрану.
Перед уходом следователь попросил Женю позвонить ему, если она вспомнит что-то существенное.
– Моя визитка у вас при себе или вы ее на работе оставили?
– Здесь, – ответила Женя, – на холодильнике лежит.
Следователь стоял как раз рядом с холодильником, поэтому тут же решил проверить. Посмотрел и ничего не обнаружил. Даже рукой пошарил.
– Нет тут ничего, – сказал он. – Вероятно, все же моя визитка у вас на работе осталась.
– Была здесь, – удивилась Женя. – Я хорошо помню, как положила ее. А потом как-то заглядывала в нее.
– Даже так? – не поверил следователь.
Достал из кармана другую визитку и положил на холодильник.
– Ну, пусть тут и лежит. Только вы позвоните, если что.
Оставшись наконец одна, Женя позвонила Сергею, но его телефон был выключен или вне зоны. Тогда она поднялась и позвонила в дверь его мансарды. За дверью была тишина.
Лукошкина вернулась домой, села к компьютеру и набрала текст сообщения для Валентина:
«Если верить господину из Следственного комитета, то меня сегодня хотели застрелить. Я, как вы понимаете, жива, но вместо меня погиб другой человек. Что делать теперь, не знаю. Может, вы подскажете?»
Она отправила сообщение и стала ждать. Но ответа не было.
Тогда Женя стала просматривать новости. В криминальных сводках об убийстве в ее дворе не было ни слова. Вспомнив последний свой разговор с тетей Никой, она набрала в поисковике два слова – «Леонид Метлицкий».
Ссылок было не так уж много. Адвокат отпал сразу – вряд ли квартирный вор мог стать юристом. Потом всплыли стихи какого-то Метлицкого.
Как долго ты с собой боролась,В раздумье глядя за окно,Где осень разрыдалась в голос,А с нею небо заодно.Но ты вздохнула и осталась,Забыв тревоги и дела,И двухнедельную усталость,Как платье легкое, сняла…
Женя не стала дочитывать стихотворение до конца. Проверила возраст автора – ему оказалось семнадцать лет, а потому стала изучать информацию о другом Метлицком, Леониде Ивановиче, – 52 года, предприниматель, владеет предприятиями по переработке древесины, основной акционер компании сотовой связи «Флайтелеком».
«Стоп! – подумала Женя. – Вполне вероятно, что это он и есть». Нильский говорил что-то о бандитах из «Флайтелекома». Значит, тетя Ника ошиблась, предполагая, что бывший ухажер мамы закончил свою жизнь на зоне. Он жив, и не просто живет, как все, а даже процветает. Может быть, вкладывает средства и в предприятия Гагаузенко.
Что-то, связанное с тестем Нильского, крутилось в сознании, но что именно, Женя вспомнить не могла. Старательно восстанавливала в памяти все последние разговоры со Славой, и ничего не приходило на ум. Может, ей о Метлицком рассказывал кто-то другой? Но кто? И вдруг она вспомнила рассказ Михал Михалыча о его встрече в салоне самолета с Гагаузенко, когда тот отказался выпить с прежним знакомым, сказав при этом, что теперь работает с Метлой. Уж не предприниматель ли Метлицкий имелся в виду? Скорее всего так, удивительно только, что она об этом раньше не догадалась.
Поколебавшись немного, Женя позвонила Нильскому.
– Это ты, солнышко! – обрадовался тот. – Ну наконец-то! А я уж думал, что с тобой случилось, почему ты на меня дуешься последние дни? Когда же мы…
– Давай попозже обсудим это, – перебила его Женя. – Ты что-нибудь слышал о Метлицком?
– О Леониде Ивановиче? – переспросил Слава. – Так я только что из его кабинета. Меня к нему привезли. Я даже грешным делом подумал: порвут меня сейчас за то, что на этот дурацкий блиц согласился. Поначалу, конечно, пришлось оправдываться, но потом Леонид Иванович сказал, что с тем уродом разберутся без меня. Зато рейтинг моей передачи просто зашкаливает, а потому он предложил мне разработать телевизионный проект, в который можно вложить хорошие деньги…
– Метлицкий спонсор твоего тестя?
– С чего ты взяла, что спонсор? Леонид Иванович так просто деньгами не разбрасывается. Он инвестирует в Гагаузенко. Скорее всего, Петр Назарыч, не вложив ни копейки, крутится на его деньги, отдает прибыль Метлицкому. Себе, разумеется, тоже немало оставляет. Но я тебе ничего об этом не говорил!
– Ты давно знаешь Метлицкого?
Слава сначала рассмеялся, а потом уж ответил:
– Кто я – а кто он! Нет, конечно. Сегодня впервые с ним общался, а до того видел пару раз мельком.
– У него, говорят, криминальное прошлое.
– Ну и что с того? Ты посмотри на тех, кто наверху! Кто банками у нас заправляет, кто в Думе заседает? У кого из них нет криминального прошлого или криминальных связей? Эти люди давно уже поняли: для того чтобы в нашей стране жить хорошо, надо вести себя плохо. Но это все лирика. Надеюсь, ты передумала насчет моего предложения?
– А ты опять хочешь приехать ко мне?
Нильский помолчал, потом признался:
– Сегодня – нет, солнышко. Давай завтра созвонимся и договоримся, когда и где встретимся.
– Позвони Пасюк, – предложила Женя. – Уж она-то наверняка не откажется встретиться с тобой.
– Зачем ты так? Ведь я…
Лукошкина бесцеремонно прервала разговор: то, что она хотела узнать, Нильский уже сообщил.
От Валентина ответ так и не пришел. Заняться было нечем, и Женя включила телевизор. На экране как раз продолжалась история про Красную Шапочку из отдела по раскрытию особо тяжких преступлений. Старший лейтенант Скворцова в новой красной кепке развалилась на кожаном диване огромного лимузина, держа в руке бокал шампанского.
– Не знаю, что теперь ребятам скажу? – вздохнула она.
– Каким ребятам? – не понял ее спутник в белом смокинге.
– Ребятам из отдела. Я же обещала им никогда не выходить замуж, чтобы не навредить работе.
– А что, тебе кто-то уже сделал предложение?
Старший лейтенант Скворцова посмотрела в окно, и по ее щеке скатилась слеза.
– Разве после того, что было между нами…
Женя переключила на другой канал и увидела зеленое поле, по которому бегали темнокожие футболисты.
– К сожалению, армейцы третий матч подряд, забивая два мяча, не могут удержать победу, – произнес комментатор.
Женя выключила телевизор. Снова набрала номер Сергея, и опять его телефон оказался недоступен. Она вышла из кухни, в комнате взяла с полки книгу и раскрыла наугад. «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа священного месяца нисана…» – начала читать Женя.
