— Человек! Это — звучит гордо! — некстати заметил я.
— Ах ты, сука!!! — закричал он и сделал попытку вырваться из рук матросов, которые помнили его еще по «Клементине».
— Повесить! — коротко приказал я, понимая, что больше с Виктором мне разговаривать не о чем. Перед тем как, как Виктора-хана вздернули на рее (с которой он, кстати, сорвался и затем, вплавь, добрался до противоположного берега) его обыскали и нашли за пазухой в непромокаемом чехле из шкуры тюленя некий предмет из металла и дерева. Это был однозарядный пистолет с капсюльным ударным замком. «А, что? Почему бы не проверить, какова его убойная сила?»— подумал я, и выстрелил из пистолета в сторону капитана Шелом-хана, который уж точно меня никогда не предавал и с которым я едва ли был когда-то знаком.
Капитан, схватившись за сердце, медленно опустился на палубу и упал навзничь. «Выбросить за борт!», — приказал я. После того, как амазонки связали пленных, Центурион Сансара обратилась ко мне с предложением отправиться на помощь отряду Гонория, но я ее отговорил, указав на численное превосходство и отменную боевую выучку людей Астрахана. Обсудив оперативную обстановку, мы решили возвращаться назад в факторию, поскольку десант противника, очевидно, должен был последовать туда же. Сансара приказала Старой Досе и группе разведки разыскать Гонория и других орландов и предупредить их об изменившихся планах. Поделом расправившись капитаном «Ласточки» и артиллеристом-предателем, я задумался о судьбе других членов экипажа захваченного судна. Тащить с собой на Красные Камни или в факторию такое количество пленных было неразумно. Кто их будет охранять, добывать и готовить для них пищу? Оставлять же их на «Ласточке» — тоже небезопасно. Астрахан скоро узнает о потере «Стрижа», и тогда его люди появятся здесь с минуты на минуту, с целью отбить свой последний корабль и стащить его с мели. Легче всего пленных было утопить, но абсолютному большинству из них едва исполнилось 20 лет.
В душе моей зашевелились коварные идеалы гуманизма.
— Сансара! — обратился я к Центуриону, — как ты относишься к тому, чтобы твои славные бойцы отобрали себе среди пленных по одному рабу, а остальных мы ослепим. Пусть их предводитель Астрахан, застав их в таком виде, перестанет помышлять о войне, а поведет их к Байкалу, где несчастных калек с сочувствием встретят их родные и близкие. Сансара подозвала к себе «старух»: Гиту, Ядвигу и Олесю, — и устроила совещание. «Старухи», выслушав ее, завздыхали и заохали, но к единому мнению, все же, пришли, поэтому Сансара огласила свое решение следующими словами: «Мы согласны отобрать себе среди пленных самых красивых юношей, но мы не хотим быть свидетелями того, как люди знатного господина ослепляют своих соплеменников». Чтобы не портить с Сансарой отношения, я вынужден был пойти на уступку. «Забирайте всех, кто вам понравился, пересаживайтесь на „Эсмеральду“, идите вниз по реке и ждите меня у Черной скалы. Я и десять моих товарищей побудем немного здесь, а затем на двух шлюпках вас нагоним», — словами и на языке жестов объяснился я ней, уже твердо решив, что после ослепления оставшихся пленных «Ласточка» будет сожжена. Пока подчиненные Сансары отбирали среди пленных будущих невольников, мои люди переправили на «Эсмеральду» на трофейной шлюпке орудийный стволов, сняв его с поворотного станка, три бочонка и десять картузов с порохом, шесть ядер со свинцовой оболочкой и четыре заряда картечи, упакованные в оловянные цилиндры. Прочие заряды картечи были упакованы в кожаные мешки. Вскрыв один из мешков, я обнаружил в нем круглую речную гальку, и сразу же в голове мелькнула мысль о том, что, наверное, по отчету, в мешках должны находятся свинцовые шарики, и какой-то очередной пройдоха в чине полковника-интенданта хорошо на этой подмене заработал. Второе орудие я разбирать не велел и держал вместе с небольшим количеством пороха и боеприпасов наготове на случай появления противника со стороны ближнего берега. Небо уже темнело, сгущались вечерние сумерки. На дальнем берегу появились люди Астрахана и начали из луков и арбалетов обстреливать плотников, устанавливающих на «Эсмеральде» новый кормовой руль.
Дальше оставаться на виду у противника на простреливаемом стрелами пространстве было небезопасно. Это понимала и Сансара, торопя своих подчиненных с выбором будущих невольников. Полагая, что смотрины слишком затянулись, она, разозлившись, отдала свои подчиненным приказ собрать трофейное холодное оружие и немедленно отправляться на «Эсмеральду». Вскоре с ближнего берега прибыли дозорные и сообщили о быстром приближении с западной стороны речного ущелья большого количества солдат в зеленых комбинезонах, вооруженных луками, пращами и арбалетами. В сложившейся ситуации надо было срочно драпать, оставив пленных на волю Госпожи судьбы. Но прежде чем покинуть «Ласточку», я приказал устроить на ней пожар. Когда запахло дымом, пленные завопили, полагая, что их собираются сжечь живьем. В панике они стали выбрасывались за борт, а так как большинство были связаны попарно, спиной к спине, то, упав в воду, они тонули, или калечились. Тогда воительницы, проникнувшись чувством жалости и сострадания, стали резать пленным веревки, содействуя их побегу и освобождению. Я и Сансара покидали «Ласточку» последними, когда на верхней палубе уже не осталось ни одного пленного. Мы разлили на нижней палубе корабля ореховое масло из большой дубовой бочки, подожгли, и, осыпая друг друга руганью и упреками, спустились по веревочной лестнице в шлюпку, где нас с нетерпением поджидала Урсула. Ругались же мы, конечно, из-за пленных, которых не сумели ни вывести из строя, ни обратить в рабство. Впрочем, очутившись на «Эсмеральде», мы скоро помирились, убедившись в том, что «Ласточка» разгорелась очень хорошо. Отходя от горящей «Ласточки», мы видели, как бывшие члены ее экипажа пытались загасить огонь, как на помощь к ним по мелководью подошли люди в камуфляжной форме, в которых я опознал армейский спецназ. Я сам три года тому назад создал это подразделение и разработал для него специальный устав, определяющий принципы комплектования, обучения и боевого применения. После того, как на «Ласточке» взорвался пороховой погреб, люди Астрахана от нее поспешно отошли и стали сооружать плоты. Не теряя времени даром, я с помощью своих ребят, знающих плотницкое мастерство, соорудил на баке «Эсмеральды» из подручных материалов вращающийся станок для установки на нем трофейного орудия типа «единорог». Три матроса из бывшего экипажа «Клементины», вспомнив, чему я их учил, заступили к исполнению обязанностей артиллерийской прислуги. Едва мои люди закончили работу по установке корабельного орудия, как я услышал со стороны западного берега жалобно-протяжный сигнал медного горна, означающий: «Внимание! К вам следуют парламентеры!».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
