«Сс-сука! — подумала Подстилка и резко поднялась с пола. — Пошли все нахуй!!! Блядь!!! Нахуй мне все это сдалось!!! Какая хуй разница, ебет он там кого-то или нет!!! Пошли нахуй все ебучие мечты!!! Блядь! Нет нихуя никаких принцев!!! Ты че, ослепла совсем, что ли!?! Пошла нахуй, сука-мамаша! Не буду я тупой мышью!!! Пошли нахуй все программы!!! Хватит воображать!!! Сука!!! Давай становись нормальной!!! Как Марианна!!! Заебало все!!!» — злобно думала Подстилка, полоща рот мумием, чтобы заживить язык. Затем она приняла душ, сделала забивание и асаны и легла спать отдельно от Муди. Утром она встала по будильнику и не полезла, как обычно, на Мудю, осуществлять тупую поебень, а начала делать разминку.
— Гавно, иди сюда, — заорал проснувшийся утром Мудя, не обнаружив Подстилку под рукой. Утром он обычно использовал ее пизду или рот, как чесалку для своего, всегда торчавшего хуя. Однажды, таким образом, он даже случайно выебал телку своего дружбана, которая таким же случайным образом оказалась в его постели. Подстилку ужасно бесила эта идиотская потребность, так как в ее башке сидела установка, что трахом надо заниматься тока раз в месяц, а не раз в час, и шо трах нужно использовать, как практику для самосовершенствования и трансформации энергии, а не для реализации своего кроличьего гормона, и шо трахаться нужно красиво, а не как собаки. Ну, а Мудя думал с точностью до наоборот, и так как он был сильнее, а Подстилка была чмом, вдобавок воображающим, шо Мудя — то ее прынц, «а прынца своего, доченька, нужно всячески ублажать, а не то он, не дай Боже, уйдет к другой», каждый раз подставляла ему сраку, внутренне дико психуя и обесточиваясь. Но не в этот раз. Подстилка, закончив серию ударов, зашла в комнату и жестко спросила:
— Че надо?!!
— Раком! — скомандовал Мудя, и его глазки осоловело заблестели. — Подставляй жопу!!!
— Нихуя!!! — отрезала Подстилка. — У меня разминка!!! — и вышла.
Хер так и сел с открытым ртом:
— Ты че, Марианной решила стать? — насмешливо заорал он, вспоминая события вчерашнего вечера.
— Да!!!
— Давай-давай! — пересрался Мудя, что лишится такой удобной подстилки.
«Вот говно! Сука, блядь!!! — бесилась Подстилка, глядя на улицу из окна каталажки. — И опять я все забыла и расплылась, как говно под своим принцем! Да подохни ты, тупая мамаша. Да подохните вы все, ебаные писаки-романисты!!! «Унесенные ветром», блядь, «В плену страсти», сука! Из-за вас я связалась с этим уродом, ебарем-террористом! Из-за вас, суки, я сижу сейчас здесь! Ты, сука-мать, говорила «никогда не проси, будь гордой», как деньги зарабатывать не научила, что же мне остается делать? Воровать! Благодаря тебе, дура старая, я стала воровкой. Мне легче своровать, а потом несколько лет просидеть в каталажке, чем просто попросить тех же самых книжек или денег, чтобы их купить. Все из-за тебя, сволочь поганая! И после этого ты пиздишь, что желаешь мне счастья?! Да в гробу я видела твое счастье!!! Я же выросла моральным уродом, я ничего не могу, я не приспособлена к жизни, она ебет меня во все дыры, а у меня нет ни сил, ни знания ей сопротивляться. Чтоб вы все сдохли, козлы вонючие! Я боюсь просить, я боюсь хотеть жить хорошо, я боюсь уйти от своего бомжа, который в любой момент может придушить меня. И я готова терпеть все его издевательства, мордобои, унижения, потому что боюсь остаться одна, я боюсь быть никому не нужной. И все благодаря тебе, «любимая мамочка». Да чтоб сдохли твои «Алые паруса!!!» Ты меня учила расстилаться перед всеми! Всех слушаться! Мир добрый! Все хорошие! Будь хорошей! Все само придет! В кого ты меня превратила-а-а-а?!!!». Вместо того, чтобы жить с Гуру Рулоном во Дворцах, я сижу с бомжом-террористом в этой вонючей каталажке. Сдохни, сдохни, сдохни, сдохни, сука!!!!!! — горючие слезы катились по щекам Подстилки, и она была бессильна что-либо сделать.
Хер же в это время сидел дома и отождествленно, как никогда, смотрел аспекты. «Су-ука! Уран на Уран. Блядь! Марс на Уран! Су-ука. Хирон на Юпитер. Блядь, че я сразу не посмотрел аспекты. Усе, посодют», — сгрызал он остатки ногтей от страха. Но внезапно он вспомнил, шо состоит не только из ума, с его шизофреничными образами, мыслями и страхами, а усе ж таки у няго есть и душа, и неистово принялся камлать, обещая духам все, шо у него есть, и никчемную душонку впридачу, только бы эту дуру Подстилку выпустили. «Иди и не бойся», — сказали духи. И Мудя радостно поскакал обратно в ГОМ с паспортом дуры.
Прошло уже 4 часа, настала глубокая ночь, вернулся Мудя, а следователей все не было и не было. Ошалевшая и отупевшая от всего происшедшего, обпитая корвалолом дура беспечно задрыхла, положив голову на подоконник. Разбудило ее прикосновение следователя:
— Идем, — ласково сказал он ей и потащил в свою конуру.
Увидев Мудю, который сидел не в камере на нарах, а в коридоре на лавочке, дура развеселилась: «Ну все, Мудю отпустили и меня сейчас отпустят».
Следователь усадил Подстилку на стул и стал че-то сосредоточенно корябать, затем протянул дуре:
— На, прочитай и пиши: «С моих слов записано, мною прочитано».
Подстилка стала радостно читать, ожидая увидеть, что ее святая невинность признана, и ее отпускают, но вместо этого увидела следующее:
«Я, гуляя со своим женихом, в 17:00 зашла в магазин книг. Увидев интересные мне книги, я решила незаметно вынести их из магазина, взяла с полки и засунула под рубашку. Но, пройдясь по магазину, я испугалась, что меня увидят, и скинула их на полку. В содеянном раскаиваюсь, больше такого не повторю.
Число. Подпись».
Подстилка сидела, удивленно лупая глазками, реальность вновь не сошлась с воображением.
— Но ведь это неправда, — удивленно проныла она. — Я не брала никаких книг.
Следователь и следовательша злобно вылупились на нее.
— Как это не брала? Девочка, ты что, не понимаешь?! — заорала злая, как собака, следовательша.
Подстилка съежилась.
— Мы ездили туда, — вдохновленный примером суки, взбесился следователь, — и они все показали, что видели, как ты взяла книги, потом прятала их под рубашкой, а потом, когда они отвернулись, ты быстро сбегала в угол и сбросила их так, чтобы никто не заметил. А потом стала показывать, но они все обсмотрели и нашли. Подписывай!!!!
Подстилка просто охуела от такого расклада и уже совершенно искренне заорала:
— Неправда!!! — и залилась горючими слезами.
Они молча смотрели на нее.
— Подписывай! Ты что хочешь до утра тут сидеть!? — сказал следователь.
Но Подстилка ревела и ревела, и никак не могла остановиться, и никак не могла понять, как это ее, такую хорошую, злые тети оклеветали. Она пыталась подумать, что же делать, и зомбический ум сразу выдал ответ: если ты подпишешь, тебя отпустят, а это самое главное, уйти сейчас отсюда. Уже вконец нихуя не соображая, она взяла листок бумаги и накарябала:
«С моих слов прочитано, мною прочитано».
Следователь радостно выдрал у нее листок и, нихуя не заметив, сказал:
— Все, завтра пойдешь в суд.
— Зачем в суд? — из последних сил охуела Подстилка.
— А ты что думала? — заприкалывались дураки. — Ответ держать будешь.
— Но я же ничего не брала. Это неправда. Где же справедливость? — заревела дура, поздно спохватившись, что нехуй было подписывать! Учил же Рулон!
Они изумленно посмотрели на нее, потом следователь мучительно и долго водил ее по коридорам, пытаясь найти того, кто должен занести все в протокол. Но таковых не нашлось, и он, матерясь на чем свет стоит, все написал сам, а потом отдал Подстилкин паспорт и признание дежурному менту, наказав явиться завтра в 8 утра, чтобы ее вместе со всеми отвезли в суд.
— Ну, идем, посидим напоследок, — вдруг размякнув, сказал следователь.
Подстилка сказала Муде, чтобы он подождал, и они вышли на улицу. Больше всего опустошенной и сломленной Подстилке хотелось плюнуть в морду этому усатому козлу, который не спас ее, как она того желала, а заложил.
— Телефон-то у тебя есть? — подкатил следователь.
— Да-а, Вы записывали, — меланхолично проговорила дура, из последних сил подыгрывая дураку и тихо радуясь, что продиктовала все неправильно.
— Ну что, пойдешь завтра в суд? — спросил дурак.
— Да, а что же делать? — заискивающе посмотрела на него дура, вновь надеясь, что все это был страшный сон, а теперь наступает явь.
— Правильно-правильно, — добродушно улыбаясь, сказал урод. — Ну, ничего, со всеми бывает. Штраф заплатишь и все.
— А-а, — протянула Подстилка, — но я же не брала ничего. Я все на суде расскажу. Суд меня защитит, должна же быть справедливость. А вам, что, главное, дело закрыть? — морозила тупая.
— Нет, — оскорбился след, — есть факты.
— Это не факты, это слова, — возразила дура. — А я думала, есть справедливость.
Следователь вдруг резко поднялся и сказал:
— Ну ладно, иди, не болей.
