центов, велел приходить за этим в «Клуб удовольствий», где Джордж, ожидая продавца с товаром, напился, сам того не желая, а потом попался на крючок Джеки в ее старой как мир игре.
Я отправился в банк, обналичил чек, взял выписку и отправился в соседний бар, чтобы немного опохмелиться — исключительно ради Джорджа.
В полумраке бара я пробежался по погашенным чекам — даже не понимая, с какой целью. И вдруг увидел чек на пятьсот девятнадцать долларов и двадцать девять центов, который я выписал Джорджу. Перевернул его и обнаружил на обороте две подписи. Одна из них принадлежала Джорджу, а другая — некоему Роберту С. Нунану. Я поискал Нунана в справочнике, и он оказался частным детективом.
Так вот, значит, что купил Джордж — он купил информацию. Именно желание получить ее так возбудило его. Ради информации Джордж забросил занятия и отправился в «Клуб удовольствий», где прождал весь вечер.
И вдруг я понял, что Нунан не обманывал Джорджа. Нунан доставил ему оплаченную информацию еще до того, как нога Джорджа ступила в «Клуб удовольствий».
Позже я позвонил Джорджу в его хостел.
— Джордж, простите меня, я не сдержался.
— Я ждал вас, думал, вы вернетесь, — сказал Джордж. — Я вас не виню, я сам был очень груб.
— Полагаю, я разобрался, в чем дело, Джордж.
— Прошу вас, не начинайте снова. Это личное, вряд ли вы поймете.
— Джордж, после того, как я не выдал вам деньги, вы, конечно, отказались от моих услуг. И все же я хочу, чтобы вы меня выслушали.
— Вряд ли вы можете сказать что-либо, чего я не знаю.
— Я скажу о том, чего до недавнего времени не знал я. Она ваша сестра, верно?
Джордж минуту помолчал.
— Да, — проговорил он наконец безжизненным голосом.
— Не сердитесь на Нунана, он не сказал мне ни слова. Я докопался до всего сам. Она знает, кем вы ей приходитесь?
— Нет. Я отправился в клуб просто, чтобы увидеть ее. Хотел все ей рассказать, а потом со мной произошло то же, что и с вами.
— И вы заплатили?
— Заплатил. Все равно я собирался потратить эти деньги, чтобы отпраздновать наше воссоединение. А теперь, прошу вас — вы были очень добры ко мне, — выдайте мне завтра деньги. Мне пора возвращаться к учебе.
— Сестра или нет, Джордж, она та еще штучка.
— У нее есть ребенок, и это дает надежду, — сказал Джордж. — Я такой, какой я есть, потому что добрые люди поделились со мной тем, чего никто из них мне не задолжал. Все, что я могу сделать для нее, пусть и слишком поздно, это поделиться с ней. Так я и поступлю. Увидимся завтра.
Джорджу нужно было успеть на вечерний поезд до Чикаго. Я продал половину его «королевства», и мы отправили деньги Джеки в виде банковского чека, происхождение которого она никогда не сможет отследить.
Мы с Джорджем душевно отобедали вместе, подумали о том, как провести оставшееся до поезда время, и сошлись в мнении, что самым правильным было бы зайти в «Клуб удовольствий». Наш визит был чисто церемониальным. Мы заказали выпивку, но ни один из нас не прикоснулся к ней. Мы просто сидели, не двигаясь, со стороны, наверное, напоминая наемных убийц.
За четверть часа до поезда мы забрали у Джеки свои пальто и шляпы. Она посмотрела на нас так же, как и когда мы только появились: в ее взгляде был страх, что мы сдали ее полиции, смешанный с надеждой, что мы настолько глупы, что стремимся в ту же самую ловушку.
— Доброй ночи, Джеки, — сказал Джордж.
— Доброй ночи, — с тревогой произнесла она.
Джордж бросил в стоящую перед ней тарелочку, полную долларовых банкнот и даже пятерок, одинокий десятицентовик.
— Паршивые десять центов? — саркастически усмехнулась Джеки.
— Это всё, сестра, — проговорил Джордж. — Ступай и не греши.
Король трутней
© Перевод. И. Доронина, 2020
Что хорошо в консультировании по вопросам капиталовложений, так это то, что работаешь почти всегда в приятном окружении. Куда бы ни забрасывала меня моя работа, я всегда поражался ощущению процветания.
Атмосфера преуспеяния господствовала в клубе «Миллениум» уже лет сто. Когда я впервые вошел в его парадную дверь, все мои заботы как рукой сняло. Я почувствовал себя так, словно только что выпил пару бокалов бренди и выкурил хорошую сигару. Здесь царил покой.
Клуб, располагавшийся в центральной части города, представлял собой шесть этажей полного уединения, развлечений и апартаментов для богатых джентльменов. Дом возвышался над парком.
Вестибюль охранял элегантный пожилой мужчина, сидевший за столом из палисандрового дерева.
Я вручил ему свою визитку.
— Мистер Квик. Мистер Шелдон Квик, — сказал я. — Он просил меня прийти.
Мужчина долго изучал мою визитку, после чего наконец сказал:
— Да, мистер Квик ждет вас. Вы найдете его в маленькой библиотеке — вторая дверь слева, рядом со старинными напольными часами.
— Благодарю, — сказал я и двинулся в указанном направлении.
Он поймал меня за рукав.
— Сэр…
— Да?
— Вы ведь не носите бутоньерку?
— Нет, — виновато ответил я. — А должен?
— Если бы носили, — ответил он, — я был бы вынужден просить вас сдать ее. Женщины и цветы внутрь не допускаются.
Я задержался перед дверью в маленькую библиотеку и сказал:
— Послушайте, а вы знаете, что эти часы не идут?
— Мистер Квик остановил их в день смерти Калвина Кулиджа[41], — ответил он.
Я покраснел.
— Простите, мне очень жаль.
— Нам всем — тоже. Но с этим никто ничего поделать не может.
Шелдон Квик сидел в маленькой библиотеке один. Это была наша первая встреча.
Мужчина лет пятидесяти, очень высокий и по-своему красивый — в эдаком восточно-ленивом стиле. У него были золотистые волосы, голубые глаза, и, пожимая мне руку, он поглаживал мизинцем усы.
— Вас отлично рекомендовали, — сказал он.
— Благодарю вас, сэр, — ответил я.
Он убрал палец от усов, и я увидел, что его верхняя губа раздулась с одной стороны до размеров пинг-понгового шарика. Он прикоснулся к опухоли и пояснил:
— Пчела.
— Должно быть, это очень больно, — посочувствовал я.
— Да, врать не стану, больно. — Он кисло улыбнулся. —
