– В смысле? – реагирует Майко: – туда можно идти не одной? Ты еще кого‑то можешь с собой взять?
– Д‑да. Я могу взять сколько угодно людей. Надо только, чтобы они … касались меня… в смысле моего тела… в смысле… ну кожи! – краснеет Грендель, мучительно стараясь, чтобы ее слова не звучали пошло, но безнадёжно проигрывая эту битву.
– То есть… достаточно одним пальцем… и… – она краснеет еще больше: – я не имела в виду пальцем… чем угодно достаточно… – она прячет лицо в ладонях.
– Еще одна. – ворчит Майко, но уже беззлобно: – да что с вами не так. Понятно же все. Надо перед сном тебя касаться. Чем больше площадь прикосновения, тем лучше. Так?
– Нет! – пищит Грендель из‑за плотно сжатых ладоней: – достаточно небольшой площади! Не надо… всем телом… я же говорю – можно только пальцем!
– Или двумя. – хмыкает Майко: – ладно, мне все понятно. Когда выдвигаемся?
– Куда ты собралась? – хмурится Акира: – это же сон. Там твои способности будут зависеть не от накачанного тела, а от мозга. От того, насколько гибко ты их сможешь применять. И опасность там реальна. Сиди тут, я сама схожу.
– Акира права. – говорю я: – во сне опасность намного выше, чем в реальной жизни. Я еще ни разу не сталкивался в реальной жизни с тираннозавром‑Гитлером, у которого свой шестиствольный пулемет Гатлинга.
– Какие интересные сны тебе снятся. – прищуривается Майко: – зато если мы по дороге зайдем в мои сны, то там тебе определенно понравится.
– И‑извините. – снова склоняется в поклоне Майя‑Грендель: – я не сказала раньше, но чем больше с нами будет человек, тем больше шанс на то, что мы встретим настоящего Гренделя.
– В смысле? – хмурится Майко: – какого еще настоящего Гренделя? Мы ж… – она осекается, увидев палец, прижатый к губам Акиры. Молчи, дура – посылает ей сигнал Акира и Майко затыкается. Она, конечно, еще будет возмущаться – но наедине с ней, тогда, когда не будет посторонних. Майко умеет ориентироваться в ситуации и понимает, когда Акира серьезна и надо помолчать.
– … это собирательное название. Я так называю кошмары. У каждого человека есть свои … кошмары. Вернее… – кошмар. Он один и тот же, просто он приходит к нам под разными личинами.
– Тогда это скорее Фредди Крюгер. – говорю я: – приходит во сне, разные личины, если убивает во сне – умираешь в реальности.
– Не знаю кто такой Фредди Крюгер. – мотает головой Майя: – но вы можете называть его и так. Просто… чем сильнее человек его боится – тем тяжелее с ним будет справится.
– Угу. Ясно. – я окидываю внимательным взглядом Акиру. Нет, думаю я, так не пойдет. Акира – она слишком уж правильная. Правильность – это следствие жесткой внутренней дисциплины, которая в свою очередь вызвана страхом. Да, когда человек вырастает и справляется с внешними обстоятельствами, этот страх отступает, но только снаружи. Внутри его остается достаточно. Те, кто все еще стремится соответствовать, побеждать и преодолевать – частно борются сами с собой. Со своими внутренними страхами. Акира очень сильна – как своим даром, так и психологически. Ее внутренний враг – силен не меньше ее, иначе он не был бы ее врагом. Когда‑нибудь, когда мы закончим со всем этим бардаком вокруг, мы с ней поедем на море, сядем в открытом павильончике на склоне горы, заварим крепкого чаю и поговорим. Разберемся во всех ее затыках и отпустим это напряжение, которое все еще заставляет ее вытягиваться в струнку и застегиваться на все пуговицы. Когда‑нибудь, Акира, когда‑нибудь…
– С Майей пойду я один. – говорю я: – я ценю вашу помощь, но чем больше там будет человек – тем больше трудностей. Кроме того, если мы все тут застрянем в сонной коме – кто будет делами заниматься? У нас дел куча, никто не отменял подготовку к Играм, начало сотрудничества с союзниками по институту, контроль Иошико и ее питомника юных гениев, и это я еще даже половины не перечислил. – я указываю взглядом на девушку в очках и Акира задумчиво кивает. Она понимает, на что я намекаю, на то, что все это может быть ловушкой, разводкой, о которой даже сама Майя может не подозревать. Затащить всех в сонную кому и все. Конец истории. Не знаю, чего именно может этим добиться Хикэру‑доно, и просчитывать не собираюсь, скорее всего это просто паранойя, но я привык прислушиваться к своей паранойе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Имеет смысл. – мурлычет Майко: – кто‑то же должен приглядеть за вашими телами… здесь. – она кидает ничего не выражающий взгляд на Майю‑Грендель и та вздрагивает.
– Хорошо. – говорит Акира: – давайте сразу и начнем. Я оповещу Читосе, та вместе с кохаями отправилась в Лесной Лагерь, присмотреть за ними. – она выходит из комнаты.
– Что надо делать? – спрашиваю я у Майи‑Грендель: – нужны кровати, подушки? Тебе – ночнушка?
– Я могу обойтись и без нее. – снова краснеет Грендель: – у меня специальная … форма одежды, как раз для таких вот случаев.
– Отлично. А засыпаем как? – я бросаю взгляд на мирно спящую Нанасэ: – рядом с ней, нужно ее касаться? И еще – ждем когда заснем сами? Потому что у нас есть препарат… – вспоминаю про парочку шприцов со спецсоставом, которые у нас еще остались после похищения Такеши. Заснуть прямо так у меня точно сейчас не получится, буду лежать и маяться часов пять, если не больше. Знаю про методику британских летчиков – которая для быстрого засыпания, но у меня не получается, хоть ты тресни. Всегда так было.
– Нет. – качает головой Грендель‑Майя: – нельзя под препаратами. Сильное искажение сна происходит. Потом трудно выбираться. Как будто через кисель идти, а нам еще и ее тащить.
– Понятно.
– Алебастр! Триста пятьдесят восемь! Тэнно хэйка банзай! Апельсин! – выкрикивает Майко на ухо Нанасэ. Мы вдвоем с Грендель – смотрим на нее в недоумении.
– А что? – пожимает плечами Майко: – вдруг какая‑то да подойдет? Вот какие фразы вы внутри Сандзюсан используете для выхода из своей комы?
– Я‑я… не могу это сказать. – сжимается в комочек Майя‑Грендель, и мотает головой: – не могу! Это… секрет!
– Ой, да ладно. Все равно фразу сменят, раз уж ты у нас в … руках. – мурлычет Майко, подходя ближе и Майя‑Грендель вжимается спиной в стенку: – какие фразы вы используете?
– Это… это не так легко, сменить фразу… люди же не компьютеры! – Майя‑Грендель отворачивает свое лицо от опасно приблизившейся Майко, словно от любопытной тигрицы, которая вдруг решила понюхать, чем ты пахнешь. Вдруг – вкусно?
– Да брось, ты… как там тебя? Майя… у нас даже имена похожи… а ну‑ка сказала тете Майко, какие вы там фразы используете?
– Думаю, самые обычные, но в то же время такие, какие в обычной беседе человек не произнесет. – говорю я: – ну там, необычные сочетания типа – Кворум Огурец Лисица. Вариантов сочетаний слов – миллиарды, не стоит даже пытаться их угадывать.
– Хм. – задумывается Майко и отпускает воротник Гредель. И когда она успела ее за шкирку взять? У Майи‑Грендель отказывают ноги и она медленно сползает по стенке, придерживая свои дрожащие коленки руками.
– Все за Японию! – кричит Майко: – Да здравствует Тэнно, Небесный Хозяин Мириадов Колесниц!
– Что за… – я хочу сказать «глупости», но слова застревают у меня в глотке. Нанасэ‑онээсан открывает глаза и кашляет.
– Десять тысяч лет Императору! – отвечает она: – Тэнно хэйко банзай!
Глава 45
Какое‑то время Нанасэ‑онээсан смотрит на нас, а мы смотрим на нее. Время тянется тягучей струной, словно кусок пастилы, которую пытаются разорвать надвое, а она все не рвется и не рвется. Я смотрю ей в глаза и на долю секунды мне кажется, что все это мне только примерещилось и вот моя сестренка улыбнется, прижмет меня к своей груди и скажет, как она соскучилась. И она действительно улыбается! Она улыбается и в следующую секунду Майко, которая стоит ближе всех – оседает на пол, схватившись за горло, в воздух взлетает одеяло, перекрывая мне обзор… Удар! Еще! Я падаю наземь, ослепленный, оглушенный и задыхающийся. Где‑то рядом хлопает дверь и сдавленно стонет Майя‑Грендель. Способность восстанавливает мне раздавленную трахею, встают на место сломанные ребра, я наконец могу вздохнуть полной грудью. Откидываю одеяло и встаю, вижу на полу скорчившуюся Майю, она тщетно хватает воздух ртом, словно рыбка, вынутая из аквариума. Она не выживет, думаю я, перебита трахея, как и у меня, тут или трахеотомию делать, но если у нее и ребра как у меня сломаны… ай, к черту, направляю ей каплю кровушки. Сзади встает на ноги разъяренная Майко, она сама вырастила себе вторую трахею и укрепила ребра, но я все равно кидаю каплю кровушки и в нее.
