Главарь банды был весьма недоволен таким срывом, но еще больше его волновало, что какой-то пассажир из второго класса упрямится и не отдает свое добро.
Лиходеи давно обыскали и каюту, и его самого, но искомого не нашли и теперь допытывались у здоровенного толстого купца, куда он запрятал свое сокровище. Мужик попался упорный и ни слова не говорил.
Катерина с трудом могла представить, что за ценность мог везти с собой этот провинциальный зажиточный мужик. Ведомая любопытством, девушка сама не заметила, как подошла поближе к перилам палубы. Бандиты мельком на нее взглянули, но отгонять не стали, сами поглощенные происходящим.
На талантливого студента и Григория бандиты тратить сил не стали и сосредоточились на скрытном купчишке. Главарь вызвал одного из своих людей, больше похожего на буйвола с бородой, и велел приступать.
Дальше изумленная девушка наблюдала, как буйволоподобный разбойник внимательно обследовал палубу и, найдя какую-то выступающую балку, попробовал ее на прочность. Затем, заведя пухлые руки купца за спину, он связал их каким-то особым узлом и перекинул длинный конец веревки через балку.
Позвав на помощь еще нескольких крепких парней, лиходей принялся постепенно поднимать купца в воздух. Когда ноги грузного мужика оторвались от палубы, воздух огласили его пронзительные крики.
Катерина в ужасе отшатнулась от перил и бросилась к матери, пытаясь укрыться от воплей купца. Но дрожащие руки Анастасии Леонтьевны не могли защитить от творящегося на нижних палубах.
Бандиты пытали свою жертву долго, так, по крайней мере, показалось Катерине. Когда крики купца стихли, она позволила себе открыть глаза.
Глава 10
– Вот ты где, голубчик!
На плечо Захара легла тяжелая рука, а в спину ткнулось дуло уже знакомого ему револьвера системы «наган».
– Думал, я про тебя забуду? Ну-ну…
Молодого человека грубо развернули и потащили в сторону от того места, где мучили бедного купца.
– Слишком ты прыткий. С таким нужно ухо востро держать, – продолжал разговорчивый бандит, стягивая руки Захара толстой корабельной веревкой. – Посиди пока тут, подумай, а потом решим, что с такими, как ты, делать будем.
Громила с револьвером толкнул ямщика в прикрепленную по левому борту спасательную шлюпку и ушел, не оглядываясь.
Теперь Захару оставалось только гадать, что происходит на палубе. Он попытался сесть, и с третьего раза это ему удалось, но все равно ничего не было видно. Носовую часть судна скрывали от него верхние палубы. Выбраться самому из лодки и не сломать шею было сложновато, и Захар, потерявший изрядную долю своей самоуверенности, предпочел сидеть внутри.
Когда крики купца стихли, стало слышно, как угольный катер, до этого шедший на буксире за пароходом, завел свой шумный мотор. Разбойники добились того, чего хотели, и теперь готовились оставить ограбленное судно.
Захар бросил взгляд на верхние палубы, пассажирам которых досталось больше всего. Там было тихо и пусто, никто не высовывался из-за перил и не взывал о помощи.
Часть разбойников уже перебиралась на палубу пыхтящего катера по протянутой от борта парохода веревке. Но несколько лиходеев затеяли что-то непонятное.
В спасательную шлюпку, бывшую прибежищем связанного Захара, они прикатили неизвестно откуда взявшуюся бочку с чем-то тяжелым. Бочку водрузили в самый центр лодки, затем с насмешками и недобрым весельем зачем-то содрали с ямщика кафтан и, усадив обратно, привязали его руки к бочке. На все вопросы разбойники только посмеивались и отвечать отказывались.
Вслед за тем к шлюпке были приведены остальные: чересчур умный студент, помогавший ему паломник и, к удивлению Захара, упрямый купец. Этих троих тоже лишили верхней одежды, оставив в одних рубахах, и затолкали в шлюпку.
Купца привязали к бочке, посадив в кормовой части лодки так, что Захар оказался справа от него. Тот еле шевелился и лишь иногда издавал приглушенные стоны, кажется, уже с трудом понимая, где находится и что с ним происходит.
Студента привязали с противоположной стороны, дальше всего от ямщика, так, что они оказались спиной друг к другу. Молодой человек успел рассмотреть рассеченную бровь и заплывший глаз студента, прежде чем тот исчез из его поля зрения. Распутин оказался на носу лодки справа от ямщика, и последний сразу же повернул к нему голову.
– Ты был прав – я поступил глупо, – выразил молодой человек запоздалое сожаление. – Но почему ты вдруг решил мне помочь и запустил машину?
– Это не я ее запустил, а Митрофан. Да и помогать тебе я не собирался.
– Зачем же тогда?.. – конец вопроса Захар выговорить не успел.
Решившие, что все уже готово, разбойники дружными усилиями начали спускать шлюпку на воду. Связанных пассажиров несколько раз сильно встряхнуло и ударило о металлический борт. Купец застонал, а студент цветисто выругался.
– Как только ты с глаз скрылся, сразу почувствовал, что назад можешь и не воротиться, – запоздало ответил паломник, когда лодка опустилась на волны. – Подумал, что, если пароход снова вперед двинется, ты от дела откажешься и, глядишь, выживешь.
– Так оно и вышло, – опустил голову ямщик.
– Что вы там завели! – возмущенно вклинился в разговор Митрофан. – Кто знает, что с нами делать-то будут? Не говорят, проклятые!
– Что тут думать? – попытался пожать связанными плечами Захар. – В бочку эту, поди, пороха набили. Сейчас отплывут от нас подальше и начнут расстреливать. Да еще и ставки делать, в кого попадут и с какого раза. Ну, а если бочку заденут, то всем нам конец…
– Вот развлекаются, изверги! А почто одежду сняли? – озаботился дотошный студент.
– А это чтобы в тумане нас издали видно было, – ответил теперь уже Григорий. – Темная-то одежа не шибко заметна, а рубахи у всех светлые, вот по ним-то они палить и станут.
Студент заерзал на месте, пытаясь высвободить руки из тугой веревочной петли. Лодку закачало, и она почерпнула немного воды левым бортом.
– Прекрати! – прикрикнул на него Захар. – Если мы сейчас в воду свалимся, то все дружно ко дну пойдем.
– А что, лучше будет, когда все дружно на воздух взлетим? – ехидно ответил Митрофан, но возиться тем не менее перестал.
Лодка медленно дрейфовала по течению, крутясь и поворачиваясь без управления. Катер разбойников отцепился от парохода и, испуская тучи дыма, потарахтел обратно к устью Белой речки. А сам пароход, не сбавляя скорости, несся вперед к конечному пункту своего путешествия – городу Казани.
Туман теперь уже плавал отдельными клочьями, и рассчитывать на то, что он поможет пленникам скрыться от разбойников, не приходилось.
– С чего ты взял, что в бочке порох? – Неугомонный Митрофан не мог смириться с неизбежным. – Может, это они так издеваются – хотят, чтобы мы от страха в штаны понаделали?
– Если тебе от этого легче, можешь так и считать, – пробурчал в ответ Захар.
Он тоже осторожно шевелил пальцами в надежде найти слабое место в узлах разбойников, но путы были надежные. Григорий сидел неподвижно и очень напряженно; немного знавший его ямщик не сомневался, что крестьянин молится. Что и говорить, самое время подумать о душе!
– Как лютуют, проклятые… Сил моих больше нет. Слаб я… – Сдавленное хрипение раздалось со стороны полуобморочного купца. Похоже, к нему начинало возвращаться сознание.
Захар тут же повернулся к этому крупному мужчине, которому на его глазах выворачивали суставы, и, сожалея, что ничем не может облегчить его страдания, произнес:
– Здесь нет разбойников. Мы все в лодке и связаны, но никто не будет вас тут мучить.
Купец повернул к Захару свое пепельно-бледное лицо и снова разлепил запекшиеся губы:
– Мы одни тут? Это славно… Так, значит, тому и быть! Расскажу тебе, коли так судьбе угодно! – Затуманенные глаза купца тускло блеснули, и он насколько мог развернулся к Захару. – Икона у меня была древняя, до раскола писанная, в драгоценные оклады одетая… Ее-то им и надо было!
Купец замолчал, переводя дыхание. Григорий закончил молиться и, наклонившись к Митрофану, начал что-то ему разъяснять. Студент сосредоточенно кивал и смотрел на крестьянина с уважением.
Лодку тем временем подхватило течение, и она ускорила свое движение, а это означало, что пальба со стороны разбойничьего катера должна была начаться с минуты на минуту. Купец же ничего этого не замечал, главным для него сейчас было рассказать что-то важное хоть кому-нибудь. И ближе всего к нему оказался Захар.
– Чуял я, что путь опасный будет, потому икону саму не взял, а только один оклад прихватил. Чистое золото да самоцветы разные – смотреть душа радуется даже у тех, кто без веры… Вот этот-то оклад они у меня и вырвали… Нет во мне силы истинной, не стерпел и сам указал, где его спрятать успел.
Купец снова надолго замолчал, собираясь с силами, его губы дрожали, а слова иногда вылетали слишком тихими, но Захар внимал ему практически не дыша.
