Еще поднимаясь по лестницам наверх, мужчины выслушивали сбивчивый рассказ нетерпеливых барынь о том, что они обнаружили в книге восточных сказок.
– Вы бы это все капитану рассказали, а не нам, – покачал головой ямщик. – Что мы тут можем сделать…
– Так мы уже и рассказали! – обиделась Анастасия Леонтьевна. – Помощнику капитана – сам он был занят. Так помощник нас на смех поднял. Говорит – детские шутки всерьез принимаете. Может, говорит, эта бумажка в книге уже пару лет провалялась, с чего вы взяли, что она новая? И во втором классе в этом рейсе никакой кузнец не плывет.
Мужчины переглянулись, и Захар ответил:
– Может, и прав ваш помощник капитана. Кто знает? Записка, конечно, странная, но ведь непонятно, кому и для чего она предназначена была. Мало ли странных людей…
– И что ж теперь, ждать, чем дело закончится? – возмутилась вдова, хмуря брови.
– А чем это плохо? – вглядываясь в речные берега, спросил Григорий. – Если что дурное и задумали эти двое, которые бумажку подсунули, то вам им не помешать.
– Зачем они вообще так странно поддерживали друг с другом связь? – полюбопытствовала Катерина.
– Раз так все хитро, значит, просто поговорить они не могут, – принялся рассуждать Захар. – Один из них пассажир в первом или втором классе, а другой в третьем или четвертом едет, так что по палубе не погуляешь. Встретиться и поговорить они, конечно, могут. Но привлекут слишком много ненужного внимания, где бы это ни пытались сделать. Сами видели, как на вас внизу пялились! А если мы к вам поднимемся, тоже будут смотреть во все глаза… Но про кузнеца непонятно совсем…
– Прозвище ему выдумали просто, – предположил Григорий. – Везет, может, чего ценное, или приказчик за товаром господским следит… А когда мы будем проплывать устье Белой речки?
– А тебе зачем? – заинтересовался Захар.
– Да вот припомнил, что мне сказывали… Не сегодня ли ночью там будем? То, говорят, издревле любимое разбойничками место было. Есть там на берегу коса лесистая, Пьяный бор называется, тут-то они и ушкуйничали.
– А сейчас что же? Навели там порядок?
Теперь уже все путешественники внимательно всматривались в лесистые берега, проплывающие за бортом.
– Место там и посейчас опасное, но на реке вроде бы более не безобразничают. Тихо сидят.
– А при чем тут наш разбойник с верхотурской дороги? Ничего не понимаю! – посетовала Катерина.
– Так он, наверное, и есть тот пассажир второго класса, кто записку эту выдумал! – вдруг осенило Захара. – Слыхал я, есть у лиходеев такие специальные людишки, которые сами кошельки не режут и на дорогах с кистенем не стоят. Зато другим бандитам на подходящих жертв указывают и за то свою долю имеют от прибытка. Может, наш знакомый из той же братии и есть. Указывает, кого лучше обчистить, а сам в стороне ждет.
– Тогда зачем ему сообщник на пароходе? Тут ведь не скроешься, даже если и удачно ограбишь. Или тот из четвертого класса сразу выскочит на первую попавшуюся пристань?
Путешественники еще долго судили и рядили, что может все это значить и как будут действовать грабители, если вообще будут. Чем больше они задумывались, тем непонятнее становился для них план лиходеев. Много пережившие за это путешествие Башмаковы обещали быть благоразумными, надежно спрятать деньги и хорошенько запирать каюту.
На верхние палубы мужики с барынями так и не пошли, остановившись на одной из лестниц. Они решили не привлекать к себе внимания и не попадаться лишний раз на глаза разбойнику.
* * *
Ночью с воды тянуло холодом и сыростью. Захар сжимался в комок и натягивал кафтан по самые уши, но холод пробирался под рубаху, и ближе к утру молодой человек уже мелко дрожал. Какой сон в таких условиях!
– Простыл совсем? – участливо поинтересовался у него паломник и подышал на ладони. – Иди ближе – погреемся.
Захар не стал возражать и привалился боком к плечу Григория. Это было куда лучше, чем холодный металлический борт парохода за спиной. Стало немного теплее.
– Говорят, здесь раньше совсем маленькие пароходы ходили, – вдруг заговорил крестьянин, будто сказку ребенку рассказывать начал. – И вот вроде бы шел такой пароходишко какого-то пермского купца по этим местам, а реку как раз вздумал переплыть медведь. Народ на пароходе, как его увидел, давай кричать, свистеть да улюлюкать. Вот медведь и обиделся. Подплыл к пароходишку да и уцепился за него. Грузная шельма такая – за какой борт уцепится, туда и кренит, так что уже не до смеху стало.
Захар заметил, как окружающие замерзшие и злые мужики перестают стучать зубами и с интересом косятся на его спутника, слушают байку.
– У одного пассажира легкое ружьишко было, вот он и давай палить по зверюге картечью. А тот и не чешется – что ему от картечи-то будет? Давал капитан полный ход – не собьешь мишку. Стали его топором рубить, лапу повредили, тогда отпустил… Вышел на берег и давай себе лапу зализывать.
– А вот я помню, случай такой был… – подхватил эстафету баек ссутулившийся у другого борта усатый мужик в армяке и принялся рассказывать что-то невероятное о своих приключениях на пути в Астрахань.
Захар слушал вполуха и смотрел вполглаза – сон все-таки его одолевал. По Каме полз промозглый утренний туман, и где-то на горизонте поднималось тусклое солнце. Берегов было не разглядеть, но это не дольше чем на пару часов.
Убаюканный Захар не сразу заметил, что пароход замедляет ход. Просто в какой-то момент туманный берег перестал двигаться перед его полузакрытыми глазами, и он встрепенулся.
– Почему стоим? – тут же раздались тревожные голоса со всех сторон. – Что случилось?
Людям никто не отвечал. Похоже, что на всем судне только пассажиры четвертого класса заметили остановку. Остальные еще спали в своих каютах. А команда и капитан с «чернью» общаться не спешили.
– Не у Пьяного ли бора встали? – спросил усатого болтуна Григорий.
Тот подскочил и принялся вглядываться в туман.
– Видать плохо, но похоже, что у него самого, – наконец заключил усач. – Думаешь, разбойнички шалят? Да не видать их что-то…
И тут, будто в ответ на эти слова, раздались частые беспорядочные выстрелы, оглушительность которых немного уменьшил туман. Мужики попадали на палубу, но вскоре стало ясно, что стреляют в воздух, просто для острастки.
Когда выстрелы стихли, раздался чересчур громкий и какой-то искаженный голос:
– Эй, на пароходе! Не волнуйтесь и не пужайтесь! Уплатите нам за проезд по реке и плывите дальше, куда пожелаете!
Из тумана показались наконец многочисленные весельные лодочки, и несколько угольных катеров притарахтели откуда-то из-за полускрытой в белом молоке косы. На одной из лодок возвышался во весь рост человек с железным раструбом, из которого и доносился его искаженный голос. В лодках и катерах сидели разбойники, вооруженные в основном охотничьими ружьями, но у некоторых были револьверы.
– Мужички на нижней палубе могут не волноваться – их мы трогать не будем! – снова заговорил человек с раструбом. – У них взять нечего! В третий класс тоже лезть не будем – больше возни, чем толку! А вот верхним придется раскошелиться! Ждите наших сборщиков податей!
Мужики на палубе, услышав все это, заметно успокоились и принялись усаживаться на покинутые было места.
– Нас же больше в несколько раз! – удивленно воззрился на это Захар. – Стоит только начать, и им несдобровать!
– Да ради кого стараться-то? – удивился услышавший его слова сосед, похожий на бурлака. – Пусть и разбойнички подзаработают, а мы посмотрим.
И действительно, никто из пассажиров третьего и четвертого класса не проявил ни малейшего возмущения. Похоже было на то, что они даже с симпатией наблюдают за лиходеями, перебиравшимися через борта парохода и поднимавшимися на верхние палубы.
Капитана видно не было, а его помощник тут же был схвачен разбойничьим командиром и уведен куда-то в трюм. Часть команды парохода, оказавшаяся на палубе, без сопротивления указывала лиходеям дорогу и помогала открывать запертые двери с помощью запасных ключей.
Захар не мог видеть, что творится там, на верхних палубах, но слышал изредка доносившиеся возгласы и ругань. Не все пассажиры готовы были добровольно расстаться с нажитым добром. За четвертым классом разбойники почти совсем не следили, только несколько лиходеев в лодках поглядывали на палубу и явно скучали.
– Надзор несерьезный – можно сбежать, – шепнул паломнику Захар.
– Можно-то можно, а что делать будешь, коли сбежишь? – хмыкнул Григорий. – Пароход-то стоит!
– Так вот и нужно его паровую машину запустить снова! – не унимался Захар. – Ясно же теперь, что из тех двоих, которые переписывались через книгу, пассажиром был только один. А второй матросом служит, поди, поближе к машине этой, и знал, что там нужно подкрутить, чтобы пароход встал, где лиходеям надобно! Если этого подлеца найти да заставить поломку исправить, то пароход опять пойдет. А разбойникам на своих лодчонках за ним не угнаться!
