— гвардейцы герцога, но из внешников. Так сказать, низший уровень гвардии. У тех, кто допущен к внутреннему кругу, цвета герцога не только на рукавах. Остальной отряд больше походит на наёмников. Наёмников мне не жалко, прибью — жалеть не стану. А вот что делать с гвардейцами, не ясно пока.
— Ты уверен, что баронет убьёт тех крестьян? — Последовал следующий вопрос от зятя де Фреля, не ставив сомнений, что речь точно идёт обо мне. — Надо поймать его на месте убийства! Вот тогда ему уже не отвертеться.
— Баронет благородный, может карать своих крестьян, как ему вздумается. — Покачал головой спокойный гвардеец. — Они украли его вещи, угнали его управляющую. За такое я бы вообще всю деревню на кол посадил. Чтобы неповадно было.
— Сделать такое может только хозяин земель. Он не барон, император пока не утвердил. — Как-то нервно возразил парень. — Получается, он самовольничает. Казнь чужих крестьян не допустима.
— Заплатит штраф. — Познал плечами гвардеец. — Он благородный, даже если и не барон этих земель. За убийство смердов отвечает только перед их хозяином.
— Кому заплатит?
— Владельцу земель, кому же ещё? — Удивился капитан гвардейцев.
— Так ведь после смерти барона эти земли, скорее всего, ему и достанутся в наследство. Он никто, только пока его величество не назначил нового барона или не утвердил баронета. Если бы он не был благородным, то да, наследовать бы не мог без утверждения императором, а так он наследник в любом случае. Иначе другие благородные императора не поймут.
— Вот именно. — Теперь ухмылка командира отряда стала уж совсем снисходительной. — Заплатит сам себе. Мы на его землях, даже если они ещё не его.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Воскликнул зять герцога.
— Ну почему, можно. — Гвардеец обернулся на свой отряд. — Но только, если он их уже не казнил.
— Что мы можем предпринять? — Воспрянул зять герцога.
— Например… Можем помочь наточить колья для казни воров. — Уже не скрывая ехидности, заметил гвардеец. — Ни один смерд не имеет права даже подумать, чтобы обокрасть благородного! — Тут его голос становился все более жёстким. — Прошлый барон был из жалких торгашей, и посмотрите, к чему это привело? — Гвардеец махнул головой куда-то в сторону леса. — Продал своих людей в рабство, попытался убить благородного, сына своей жены, ещё и рассердил какого-то бога. — В конце, вообще как отрезал. — Мои предки меня не поймут, если я помешаю справедливому возмездию. Да если бы не приказ герцога, я бы ни за что не дал этим убогим обокрасть замок, а тем более забрать человека, который поставлен в управление благородным. Ничего кроме смерти такой поступок не заслуживает. Баронет в своём праве.
Так. Этого гвардейца в засаду на меня поставил сюда сам герцог. Но для чего я нужен, так сразу не понять. Речи «лейтенант» ведёт умные, но это ничего не значит. Ясно только, что эти люди мне не враги. Но и не друзья.
Надо всё обдумать.
Глава 8
Наёмники и гвардейцы до самих лабухов не дошли. Оказалось, что наёмников не тридцать, а больше. Через какие-то время прибыли разведчики, доложив, что преследуемые крестьяне встали прямо на дороге. Что меня они не видели, но следы нашли, потеряв на дороге, потому что отряд сам их затоптал. До этого следы вели строго в сторону деревни, и я, скорее всего, уже там.
Капитан гвардейцев дал команду становиться на ночлег, вскользь добавив, что всё равно в деревню нужно будет прийти только утром. Я же решил отправится к лабухам.
Решето, оказывается, в моё отсутствие времени не терял. Не очень надеясь, что те двое принесут колесо, он на всякий случай отправил ещё двоих и в сторону деревни тоже. Продуманный какой.
Теперь у телег их осталось трое мужиков, плюс пленница. Полный привал они оборудовать не стали, телеги с дороги не стащили, лошадей не распрягли. Организовали костёрчик, на который поставили котелок. Воды в округе было валом, всяких луж и небольших озёр просто не перечесть. Некоторые прозрачные, как слеза, некоторые с коричневой водой от торфа. Сказывалась близость болота.
Хотя, деревенские могли воды и в самом болоте набрать, с них станется.
Девочку развязывать никто не стал. Кейа плюхнулась в пыль дороги, и теперь рассматривала своих пленителей суровым взглядом из-под бровей. Сидела и молчала, хотя кляп ей никто не вставил. Наверное, решили, что с её молчаливостью он и не нужен.
— Чо там? — Староста сидел возле костра на небольшом бревне, а его сыновья копались в телегах.
Доставали очередную вещь, рассматривали, чтобы положить обратно. Думаю, грабёж моего замка у них проходил в ускоренном режиме, вот и не успели разобрать, что именно похватали.
— Рухлядь славная. — Задумчиво проговорил старший, рассматривая выдранный со стены чугунный светильник. Таких три штуки висело при главном входе. Они были не магические, простая подставка под свечи, зачем их забрали лабухи, мне лично совершенно непонятно. Железо на моём болоте никогда не было проблемой. — Золотая даж есть. — Добавил он, вытаскивая бронзовый подсвечник.
Золотой посуды у нас точно не было. Точнее, она когда-то была, но её почти сразу продал куда-то барон. Серебряную посуду он продал ещё раньше золотой.
— Надо в город сразу ехать. — Подал несмелый голос третий участник тусовки грабителей. Который он сын, я не знаю, но лет ему было слегка за двадцать. Когда как старшему тридцать точно. — Баронет вернётся, в ошейники нас всех…
— Не успеет. — Сказал, как рубанул Решето. — Он же наследника зарезал, на плаху сразу потащут. Зря, думашь, его Фрели у болота поджидают? Там и магик есть. Схватят сразу.
— Точно, батя. — Старший сын перестал копаться в вещах, поднял голову. — Они ж вона пропустили нас, хотя вона как бабы голосили, шо с болота птицы все разом поднялися. Обойдётся. — Он снова закопался в вещи.
— А енту чего потащили? — Не унимался нудеть младший, кивнув на Кайю. — Шо с неё проку-то? Кожа да кости, даром шо управительница.
Решето глянул на девочку. Та смотрела всё так же угрюмо в одну точку, но ничего не говорила. Я даже не понял, слышит она их, или впала в транс.
— Слишком грамотная, считать хорошо умеет, отец выучил. На свою дурну голову. — Староста хмыкнул. — Помнит, дура, скока мы налога забрали, сама ж считала тогдась. — Он решительно помотал головой. — Вота придёт новый барон, ничего не знает. Нам поверит. Бабьё в замке сотку монет сосчитать не могет. А с Ксифоном я договорюся. Вино есть.
— Он жеж Таргильское потребуеть. — Возмутился старший. — У нас три бочонка всего осталося. Там золотом полторы сотни
