«Что же за дневники оставила после себя Первая? Откуда она узнала о способе призыва демонов? И откуда в ее записях рисунки рун смерти?»
«Не знаю, Сигей. Что бы ни было в тех дневниках, но, думаю, что Первая не зря их зашифровала. Что еще натворили бы ее потомки, сумей они их прочесть?!»
– Дочка графини Нарынской исполнила ритуал? – спросил я.
– Похоже, – ответила Мая. – И у нее получилось, Пупсик. Богиня исцелила ее! Да ты и сам это знаешь. Сионора вырастила ей новые пальцы. Какая прелесть! Я сама их видела!
– Правда? – сказала Чайка. – Ух ты! Разве такое бывает? Зайду сегодня в магазин, куплю портрет Сионоры. Повешу на стену в комнате. А в парке наломаю веток липы. Богиня их любит.
– Если в парке липа еще осталась, – сказала Мая. – Если другие умники не обломали все ее ветки до тебя.
– А ведь и правда. Весь город сегодня утром должен был устремиться за липой!
– А ты, Пупсик, не передумал? – спросила Мая. – Может, поедешь со мной? Еще одна ночь во дворце… Я тебе и десятой части его достопримечательностей не успела показать!
– Нет, – сказал я. – Не могу. У меня на этот выходной другие планы. Проведу его дома. Хочу выполнить один очень интересный эксперимент.
– Какая прелесть! Настолько интересный, что ты отказываешься ради него от поездки во дворец? И от ночи со мной?
– Он связан с накопителями, – сказал я. – Для меня это важно, ты знаешь.
– Ясно, – сказала Мая. – Жаль. Что ж, будем тогда прощаться. Девчонки приберут тут без нас. Правда?
Студентки из не нашего крыла, которые явились к нам на обед в полном составе, дружно закивали.
– Какая прелесть! – сказала Мая, выбираясь из-за стола. – Встретимся завтра вечером, девочки. Желаю и тебе хорошо отдохнуть, Пупсик.
– Спасибо.
– Если хотите, развезу вас по домам на своей карете, – предложила Мая.
– Меня тоже ждет карета, – сказала Чайка. – Мама прислала.
– Ясно.
– А я от твоего предложения не откажусь. За мной кареты присылать некому.
– Замечательно, Пупсик, – сказала Мая.
– Но только я сейчас поеду не домой, – сообщил я. – Высади меня, пожалуйста, на городском рынке. Куплю кровь сегодня, чтобы не забыть. Заодно и покажешь, где ее продают.
***
Я не солгал Мае. На эту ночь перед выходным мы с Ордошем действительно запланировали важное для нас мероприятие: собирались призвать слепцов. Колдун уверял, что сможет пленить их и упрятать в опустевшие за прошедшую ночь малые накопители. Для этого мы и собирались купить на рынке кровь, заполнить ею большую колбу.
«Для призыва слепней не нужно столько крови, как для призыва демона, – сказал Ордош. – Чтобы заманить в наш мир полдесятка этих тварей, хватит и одной колбы. У нас все получится, Сигей. Тут дел-то – на час, не больше. Потом сможешь поспать, а я займусь другими ритуалами. Твоя помощь для них не потребуется. Уже утром в нашем распоряжении будет четыре неуязвимых и послушных бойца. Завтра попрощаемся с женой. Не думаю, что стоит уходить, не предупредив ее – иначе она весь город перевернет, разыскивая нас. И следующую ночь проведем где-то по пути в столицу королевства».
«Как будем добираться в Уралию? В карете? Или пешком?»
«Как скажешь, Сигей. Какой способ выберешь, таким и отправимся».
«Тогда пешком, – сказал я. – Мы никуда не спешим. А отбивать себе копчик в карете мне совсем не хочется. Да и много ли мы увидим, поглядывая в окошко? Тем более что в карете мы этот путь однажды уже проделали. Предлагаю отправиться в королевство на своих двоих».
«Не возражаю, – сказал Ордош. – Купим еще две пары сапог, запасемся продуктами. И в путь. Еды возьмем с собой побольше, чтобы не заходить в деревни. Не стоит по дороге часто попадаться на глаза женщинам. Королевство – не великое герцогство. Если в нас опознают мужчину, то не позволят свободно разгуливать. Там мужчины не являются полноценными подданными, и женщины мало считаются с их желаниями».
«Как скажешь, колдун, – согласился я. – У тебя в этих делах опыта больше».
***
Я убедил Маю, что дойду домой сам, что дожидаться у рынка меня не нужно.
Бочонок со свежей кровью колдун спрятал в пространственный карман, когда я специально для этого свернул в подворотню (алхимию в бочонок, думаю, продавщица все же добавила, чтобы не позволить крови свернуться).
Я шел с рынка налегке. Поглядывал по сторонам, насвистывал веселый мотивчик.
Проходя через ремесленные кварталы, прикупил новые сапоги. Заходить туда, где покупал себе первую пару, я не стал. Не хотел, чтобы меня узнали. На улице меня давно принимали за женщину, и я не желал вновь привлекать к себе внимание.
По той же причине не стал ужинать в ресторанчике, где когда-то учил имперский язык. Поел уже дома – вяленое мясо, разбавленное вино и хлеб. Пора привыкать к походной пище.
Пока дожевывал твердую хлебную корку, по частям перенес на листы бумаги предназначенный для призыва слепцов рисунок, который ночью мне предстоит изобразить на паркете пола кровью. Потом проделал это еще два раза.
По дороге с рынка Ордош воспроизвел в моей памяти состоящий из тринадцати рун смерти узор. Он обозвал его «рунным замкОм». И теперь заставил меня трижды изобразить его на бумаге, чтобы «набить руку».
«Не переживай, Сигей, – сказал колдун, когда я смял и швырнул на пол очередной неудавшийся рисунок. – Ночью рисовать тебе будет проще. Я подсвечу «рунный замок» на полу иллюзией. Тебе нужно будет только обвести его. Главное – сделать это быстро, чтобы не дать крови засохнуть. После того, как закончишь создавать сдерживающий контур, выльешь внутрь него остатки крови из колбы. На этом твое участие в процессе завершится».
«А обязательно переливать кровь в колбу? Почему не оставить ее в бочке?»
«В прочности колбы мы уверены. Тем более теперь, после того, как хранили в ней укрепляющий раствор. Она не подведет нас в ответственный момент. Лучше подстраховаться».
«Как скажешь, колдун».
Я посмотрел за окно.
«Примерно через час стемнеет, – сообщил я. – Когда начнем рисовать? В полночь?»
«Не обязательно ждать полуночи, – сказал Ордош. – Слепцы не любят солнечный свет. Ночью они идут в наш мир охотнее. Дождемся темноты».
А до темноты в нашей комнате произошло еще одно событие: туда нагрянула Мая.
***
О том, что на наш этаж поднимается посетитель, мне сообщил Ордош. Я сразу подумал, что идут именно к нам. Не знаю, почему. Но тот факт, что этим посетителем окажется наша жена, оказался сюрпризом и для меня, и для колдуна.
Мая без стука распахнула незапертую дверь, решительно шагнула в комнату. За те три часа, которые мы не виделись, она успела переодеться в костюм для верховой езды.
Изменилось и ее настроение.
На ушах и скулах у Маи пылал румянец. Она хмурила брови, плотно сжимала губы. Ее пальцы на рукояти шпаги побелели от напряжения.
Мгновенно изучив обстановку, позвякивая шпорами и громыхая каблуками, Мая подошла к столу, за которым сидел я, и сходу спросила:
– Ты один?
– Да. Что-то случилось?
Я отложил в сторону незаконченный рисунок. Бросил на стол карандаш. В комнате жарко – я сидел босой, из одежды на мне красовались только трусы.
«Каким ветром ее принесло?»
«Соскучилась по тебе, дубина».
«Уже?»
«Как видишь».
– Случилось! – сказала Мая.
Она смахнула со лба капельку пота, подошла ко мне вплотную, положила руку на мое плечо, припечатывая меня к стулу.
– Мне рассказали, что в прошлый выходной моя мама ночевала в твоей комнате! Она была там всю ночь! До самого утра! Какая прелесть!
Пальцы Маи сжали мне плечо.
Больно!
«Ты еще заплачь, дубина. Вот, что бывает, когда изменяют жене».
«Я никому не изменял!»
«Но хотел».
«Мало ли что я хотел. Это не считается!»
