Ба-бах!..
– Тем хуже! тем хуже! вы не участвуете в диалоге! я один разливаюсь соловьем! так закончилась Эпоха?… я уверен, есть и другие! удар в окованную железом дверь! подъезда!.. я сказал себе: «Фердинанд, это конец!..» экстраординарное литье, раритет… такого или хоть мало-мальски похожего нет на всем проспекте!.. животрепещущий вопрос: «конец ли искусству», эмалям, витым узорам… одни только медные штыри стоили целое состояние!.. а дверные ручки! даже в зданиях того же периода, когда архитекторы не считались с затратами, когда делали «серьезно или ничего!»… нет ни одного такого портала!.. знаете! я видел такой только в парке Монсо?… и еще!.. проспект де Вилье… или Виктор Гюго?… возможно?… такие же монументальные двери?… украшенные резьбой, медью, эмалью, розетками, ирисами, ландышами, акантами!.. вы это учитываете?… *[126] как вот, я видел, как все это плавилось, скрючивалось, разваливалось, видел, как куски железа летали под потолком, оторванные шрапнелью!.. осколки витражей!.. такого уже не сделают!.. а как же ответственность времени перед грядущим!
Наш подъезд зияет провалом, словно разверстый в немом крике рот, наш дом накренился, скрючился, все искусство взлетело в Небо! Великие произведения искусства в Небе!.. цветочные клумбы, лепестки роз, хрустальные подвески, простите! и море звезд!.. маленьких, игривых, мерцающих во мраке небесных светильников! от Дранси, от южных холмов, до Сен-Дени… от горизонта к горизонту! продырявленное, изрешеченное пулями Небо никогда бы не выстояло в одиночку! одиночество! поверьте! оно бы обрушилось, как эта дверь! и ничего бы не осталось! это шрапнель удерживает небеса, гвозди шрапнели приколотили небесный свод к тверди, к зениту!.. Ах!
Конечно же, те, кто прятался в метро, ничего не видели!.. шутка ли! Крысята! но они, поверьте, станут опровергать все! предъявлять претензии!.. мол, ничего не подпрыгивало!.. не разлеталось на куски! и не стиралось в порошок! что небосвод был спокоен, а я все выдумал! хризантемы, герберы, розы! никаких «прибивающих небо» шрапнелей, одно розовое масло! и во всем повинна моя ненормальная башка! мошенник! Ах, но я повторяю и утверждаю! Шрапнель и огненные кружева от одного горизонта к другому! и целые россыпи огненных червячков… и порхающие фиолетовые светлячки… ах!.. от Марны на востоке до Сюрен… небо феерии!.. столкновения «крепостей»… слякота от дождя их бомб! расцветающих взрывов!.. воронки в облаках! над Буа!.. готово! Дамы и господа!.. Булонь! мелиниты!.. ответные удары еще громче!.. свирепее!.. вся округа… все холмы!.. Ангьен разрушен полностью!.. траектории до Масси… Жуанвиля… Замок Винсенн, обугленный, черный на фоне пожаров!..
Как все немного les gateaux, я не нахожу войну приятной, очаровательной, как светская болтовня!.. точно так же не очаровывают меня эти пирогении… озверелые, точно! опасные!.. но они напомнили мне о прошлом… красочные «цветочные» битвы перед войной… не последней, какой-то липовой мини-войной!.. а настоящей! 14-го! авеню дю Буа! офицеры! лошади! чистокровные, нетерпеливые! а какие ландо! какие дамы! гирлянды из гвоздик! лилий! роз! на следующий день после празднества улицы были устланы ковром из цветочных лепестков толщиной в метр! от Этуаль до ворот Дофин! вы восхищаетесь: богатый народ!.. офицеры, хорошенькие женщины, цветы!.. настоящие розы, настоящие азалии, нарциссы…*[127] и все посетительницы Пассажа… наши клиентки… Мама узнавала свой гипюр, свои вуалетки, тюль, «шарлотки»… ее узоры «ручной работы»… невероятно тонкие кружева… паутинка… кто теперь это ценит?… сегодняшние «вечно спешащие» не увлекаются кружевами!.. другое дело пикник на скорую руку!.. вечно бегущие создания, существа с мотором! торопливые! пф! пф!.. там резко затормозит! здесь! гонки среди деревьев!.. в небесах!.. в подвалах!.. везде!.. ничего больше не чувствовать… ничего больше не видеть… вопить… бежать куда-то и как можно дальше… куда глаза глядят… от смерти… вот так эти трупики бегут, спасаются… черт их подери!.. они не останавливаются, и пф! пф! пф!..
Не сыпьте соль на рану!.. посмотрите на этих дохляков! Дикари в коматозном бреду… они хотят неба в алмазах!.. им не нужна авеню дю Буа! лепестки роз! гортензии! никаких кружев! только цветы из мелинита, разрывающие пространство на десять тысяч… сто тысяч метров!.. раздирают мир на части! мстят! кромсают Поднебесный бордель! туманности всемилостивейшего Бога! мерзость, тлен, мрак, Ангелы, Дева Мария, весь этот вселенский балаган! материалисты! сдохнем все и привет!
Лютри, кстати, в воздухе, должны по-дурацки радоваться! им придется курсировать над осевшим паром, над дымовыми кистями «Пассива», над потоками фосфора, вокруг дырки в Небе… они, верно, наблюдают такие светила!.. все разлетелось вместе с ними, вся их «обстановка»: кресла, чехлы, столики… все это крутилось, танцевало, вверху, все выше, выше, купол, телескоп… это были люди, которым есть что терять!.. мины, мелиниты, тридцать пять громов и молний!.. это были люди с глубокими привязанностями, слишком хорошо знающие всему цену, понимающие, что выкуп – это разрушение, хорошо все понимающие, чтобы не брать с собой слишком много!.. не такими они были людьми, чтобы уйти из дому совсем голыми, они, прежде чем позволили унести себя в облака, подумали о смене белья! об удобной одежде и посуде! «Всемогущий» творит, что хочет… Переворачивает Землю вверх ногами! дырявит Небо!.. осушает моря… но некоторые стойкие привычки Его преобладали!.. Например, Лютри… у одного нет глаза… у другого носа… ползадницы у дочки… я их вижу высоко, в облаках, восстанавливающих свое жизненное «пространство»… они даже приумножили его, небесное Пространство… на одну или две комнаты?… я знаю, они мечтали о гостиной… возможно, теперь она у них есть?… Сам Лютри любил поговорить, любил, чтобы его слушали, а теперь вверху, кто слушает его «лекции»?… его завтрашнюю речь!.. в его долгожданной гостиной?… дочь и жена очень гордятся… приделать нос одной, другой ползадницы хотя бы… они всегда были его верными слушателями…
Мне смешно! я воплощение тактичности! ах, мои грубые ошибки! мои дурацкие вопли…
– Земля перевернулась!
Я объявляю… я им объявляю! я успокаиваю их вот уже как минимум в сотый раз!.. Мадам Туазель меня больше не слушает! она смотрит вверх, на Жюля! Жюль! Жюль – Мельничный Стратег!.. упражняется в эквилибристике!
– Мадам, он проткнул Небо!
– Доктор, замолчите! замолчите!
Феномен – это я! но бррум! бррам! откуда вдруг бортовая качка, но она качается! консьержка шатается!.. поток воздуха уносит ее! и меня вместе с ней!.. нас бросает на стену! на кучу железных обломков!.. они летают из угла в угол!.. при каждом новом ударе! самолеты больше не бомбят! затишье! это воздушные потоки! а дом напротив? Боже, кирпичная лавина! водопад мелких осколков! дзынь! дзянъ! плюх!.. что-то новенькое!.. под нашей крышей!..
Пирам здесь, он не двигается, он застрял между распластанным телом… двумя телами… и стеной… креслом… я ползу… хватаю его… ощупываю… обнимаю его большую голову… его морду… крови нет… но как он сопит! как тяжко дышит! его Туанон не вылезает из-под стола… нет!.. нет же!.. нет!.. консьержка беспокоится только о Жюле!.. Пирам, это Туанон! Бывает же такая рабская привязанность… сердечное влечение!.. черт!.. страсти, мордасти!.. увлеченные!.. завлеченные!.. запутавшиеся!.. если бы только стрельба, «Пассив», а не вся артиллерия с холмов, Париж не обагрился бы кровью!.. не грохотало бы больше!.. Артиллерия – это хуже, чем самолеты! и эти под столом прекрасно знали! как сельди в бочке! их много… под столом! если бы они видели! неповоротливые! а снаружи так светло! там! точно!
– Посмотрите на Гонесс, дамы и господа! посмотрите на Монтрету! посмотрите на Монфлери!.. посмотрите на дырку в небе над Обревилем!.. они собираются перекрыть небо, дамы и господа!.. никто не пройдет!.. ни один бесомолет!
Я чичероне, и все это точно!.. я не преувеличиваю в подсчете снарядов! Виллакублей… Атис… Гарш!.. невозможные расходы на эти фейерверки! ракеты! и снова ракеты!.. вы видите! снова!.. они располосуют небо по частям! весь небосвод!.. не полнеба, а весь небосвод!.. ну?
У меня идея…
Что это вдруг, никаких бабахов!.. тишина!.. балкон больше не качается… не скрипит… не трещит… почти что… покой… паркет еще шевелится, топорщится… но не так неистово… буря закончилась… лишь легкое покачивание… умеренное… я снова хватаю Пирама… я должен послушать, как бьется его сердце… собачье сердце бьется быстрее, чем у человека… мне это интересно с точки зрения физиологии!.. не всегда бывает соответствующая обстановка!.. все сердца, которые находятся в пределах досягаемости, я выслушиваю… я прослушал тысячу кошачьих сердец… какая чувствительность!.. их пульс из-за какой-нибудь мелочи становится «бешеным»… каково? сердцебиение собаки зависит, прежде всего, от интонации хозяина, никаких усилий… собаки чувствительны… вот если бы послушать, как бьется сердце у слона… у крокодила… у мыши… мне не хватило на это времени!.. меня привлекает физиология живых существ… их патология навевает на меня грусть…
