Глава тридцать шестая
Заговор Бандуя и Бахрама, сына Сиавуша
Бандуй, томясь в темнице, как в пещере,Был уподоблен связанной пантере.
Его стерег, теряя счет часам,Из рода Сиавушева Бахрам
И недоволен был его плененьем,Хоть обманул, с коварством и уменьем,
Его Бандуй, что не был бы смущен,Будь сам Бахрам в темницу водворен.
Сказал Бандуй: «Рассеется ненастье,Хотя Хосрова запоздало счастье.
Когда-нибудь наступит светлый день,Хотя легла на нас ночная тень.
Предвечный благосклонен к Кай-Кобаду,Он целый мир вручил ему в награду.
Не сохранит короны лиходей,Не сбудутся мечты его людей.
Пред ним главу склонившие вельможиЛишь на безумцев и слепых похожи.
Поверь мне: гибель дерзкого близка.Из Рума двинутся в Иран войска.
Ты шесть десятков дней сочти по пальцам, —Хосров владыкой станет, не скитальцем,
Законной власти воссияет свет!»Сын Сиавуша произнес в ответ:
«В твоих советах почерпну я разумИ подчинюсь я всем твоим приказам,
Когда ко мне пребудет справедливВластитель мира, милость проявив.
Но я хочу, чтоб ты луной поклялся,Венцом, престолом и страной поклялся,
Что ты, когда в Иран войдет Хосров,Когда румийских приведет бойцов,
На произвол судьбы меня не бросишьИ у него пощады мне попросишь».
Бандуй был в этот миг обмана чужд.Он книгу взял, что сотворил Зардушт,
И клятву дал: «Свидетель Зенд-Авеста!Пусть я погибну, пусть не сдвинусь с места,
Пусть кроме горестей в моей судьбеНе будет ничего, пока тебе
Властитель не подарит перстня власти,Пока тебе не улыбнется счастье».
Сын Сиавуша отвечал ему:«Теперь и я свой голос подниму.
Клянусь: Бахраму западню расставлюИ недруга в сраженье обезглавлю.
Клянусь: восторжествует честь моя,Противника настигнет месть моя.
Царем не будет признан он вовеки, —Пока полны водой моря и реки!»
Ответствовал воителю Бандуй:«О храбрый муж! Доверье мне даруй,
Воистину союз с тобой мне дорог.Я ловок, осторожен, дальнозорок.
Когда Хосров достигнет торжества,Он примет в сердце все мои слова.
Поверь, я подскажу ему решенье.Хосров твое забудет прегрешенье,
Тебе пришлет он, милостив и благ,Свой золотой венец — прощенья знак.
Но, верен клятве и к борьбе готовый,Ты сразу с ног моих сними оковы.
Хосрову первым принесешь ты весть,Что общие у вас и враг, и месть:
Пусть царь царей услышит благородныйТвой голос неподкупный и свободный».
Воитель просветлел от этих слов,Освободил Бандуя от оков,
Сказал: «Моя душа пьяна сегодня.В човган играет Чубина сегодня, —
Вчера решил убить я наглеца!»Сын Сиавуша вышел из дворца,
Вступил в свой дом, мечтая о расплате,Кольчугу мощную надел под платье.
Все это видела его жена.Нечистая, Бахраму Чубина
Она служила, долг жены наруша,Желая смерти сыну Сиавуша.
Наперсницу отправила онаС известием к Бахраму Чубина:
«Не доверяй ты моему супругу.Под платье тайно он надел кольчугу.
Не знаю, вправду ль злом он обуян,Но только с ним ты не играй в човган».
Когда Бахрам услышал от рабыни:«Играть в човган ты опасайся ныне», —
Он всех, кто приближался на коне,Стал ударять легонько по спине,
Притворного исполнен добродушья.Когда дошел до сына Сиавуша, —
Кольчугу обнаружил он тотчас.Сказал: «Змеи ты хуже во сто раз!
Кто для того, чтоб шар гонять по лугу,Коварно облачается в кольчугу?»
Меч ненависти обнажил БахрамИ витязя рассек он пополам.
Когда в столице шахской, повсеместно,Об этой казни сделалось известно,
Померкло для Бандуя солнце дня.Дрожа от страха, сел он на коня,
Надев кольчугу, шлем и меч индийский…Людей, что к заговору были близки,
Собрал он, и помчались все отсельПоспешно по дороге в Ардабель.
Бахрам был в ярости жесток и страшен.Казалось: кровью гнев его окрашен!
Тюремщика Махруя он призвал.«Веди ко мне Бандуя!» — приказал.
«О царь царей!» — тот молвил, страх почуя, —Ты сердца не тревожь из-за Бандуя.
Едва казнен был соименник твой, —Умчался, будто ветер, пленник твой».
Поник мироискатель головою.Он понял, что Бандуй всему виною,
Затем, что хитростью к себе в силокОн сына Сиавушева завлек.
Раскаялся Бахрам в убийстве друга.Он восклицал, ведя коня средь луга:
«Тот жалок, кто забыл: где враг, где друг.Тоска — внутри его и мрак — вокруг.
Бывает так: кто дорожит здоровьем,Стоит беспечно пред клыком слоновьим.
И тот, кто мужества не сохранил,Бесстрашен в час, когда бушует Нил.
И так бывает: воин робок сердцем,А вынужден сражаться с миродержцем,
Он поднимает бурю мятежа,Но от возмездия бежит, дрожа.
Те люди снисхождения достойны:Погибелен их жребий беспокойный.
Но лучше на разбитых плыть ладьях,Чем поспешить, по глупости, в делах:
Спеша, ты ищешь света, как незрячий,И никогда не видишь ты удачи.
О нет, скорей похож ты на глупца,Который, взял в проводники слепца.
Дракон не станет другом полководца:Погибнет воин, а дракон спасется.
Кто ради опыта вкушает яд,Умрет, подобным опытом богат!
В начале самом не убив Бандуя,Как оправдание себе найду я?
Бесчестный, от моих ушел он рук,Из-за него погиб мой лучший друг.
Теперь, покорен гневному Яздану,Свою вину оплакивать я стану».
А между тем, стремясь в чужой предел,Бандуй с отрядом, словно вихрь, летел.
Кругом была бесплодная пустыня,Приют зверей, безводная пустыня.
Но вдруг жилье заметил жадный взор:То армянин Мусиль разбил шатер.
Сказал Бандуй: «Теперь мы путь осилим».Он спешился, предстал перед Мусилем,
Открыл ему своей поездки цель.Сказал Мусиль: «Не уезжай отсель,
Пока известье не придет из Рума:Готовит ли Хосров поход из Рума?
Попросит мира иль возглавит рать?»И порешил Бандуй друзей созвать.
Глава тридцать седьмая
Хосров со своей дружиной отправляется через пустыню в Рум
Не зная сна, усталый и голодный,Скакал Хосров пустынею бесплодной,
И в укрепленный город БобилаБессильного дорога привела.
Вельможи, склонные к мягкосердечью,Примчались радостно ему навстречу.
Хосров у крепостных, высоких вратСошел с коня. За ним — его отряд.
Вдруг мимо удивленного отряда,В пыли, промчался вестник из Багдада,
Начальнику над крепостью тотчасВручил Бахрама Чубина приказ.
Смутясь, его прочел военачальник,Подумал: «Сколько в мире дел печальных!»
Приказ гласил: «Я в крепость БобилаНаправил войско, нет ему числа.
Поэтому ты не впускай Хосрова,Его людей ты прочь гони сурово».
Вельможа, гостю оказавший честь,Приказ Бахрама дал ему прочесть.
Что делать шахиншаху оставалось?Его терзали горе и усталость,
Но в крепости не смея отдохнуть,Он вновь пустился в трудный, долгий путь.
Назад Хосрову не было возврата.Измученный, достиг он вод Евфрата.
Скакал прибрежьем желтым шахиншах,Но места не нашел там шахиншах,
Достойного царя и властелина.Проголодалась шахская дружина.
Как вдруг блеснула радость для очей:Зеленый лес, живительный ручей,
Верблюдов караван возник нежданно,А впереди — погонщик каравана.
Тот юноша творцу хвалу вознес,Приветствие Хосрову произнес.
Спросил Хосров: «Кто ты, чей облик светел?»«Зовусь я Кайсом, — юноша ответил, —
Вольнолюбивый сын аравитян,Веду я из Египта караван.
Мое жилье — на берегу Евфрата,Оно приветливо, хоть небогато».
«Что у тебя, — тогда спросил Хосров, —Есть из ягнят, быков или коров?
Мы едем без поклажи, без припаса,Мы погибаем без воды и мяса».
«Остановитесь здесь, — сказал араб, —Для вас — мое добро, а я — ваш раб».
Так выказав почтение Хосрову,Привел погонщик жирную корову.
Ее зарезав, веток принесли,Сухие и сырые разожгли,
Кебаб друзьями съеден был поспешно,Молитва их была в тот день безгрешна…
Восстав от сна, спокоен и здоров,Спросил аравитянина Хосров:
«Пройду ли здесь я со своей дружиной?Окажется ль дорога эта длинной?»
«Пред вами путь — нагорный и степной,И в семьдесят фарсангов он длиной.
Когда хотите — буду ваш вожатый,Пусть мясо и вода мне будут платой».
Приняв слова погонщика, ХосровПомчался, полон скорби и трудов,
За ним — его испытанные люди,А впереди — погонщик на верблюде.
Когда растаял утренний туман,Им повстречался новый караван,
И некий муж, богатый, светлоликий,Сошел с коня и подошел к владыке:
«Откуда ты? — Хосров его спросил, —Куда стремишься, не жалея сил?»
Тот молвил: «Я из рода Ардашира,Купец я, познаю просторы мира».
«Какое имя дал тебе отец?»«Михронситод», — ответствовал купец.
Тогда Хосров спросил купца о пище.Воскликнул тот: «Вельможа, я — не нищий.
Найдешь питье и яства у купцов, —Недаром есть богатства у купцов».
А царь: «Когда насытить гостя сможешь,Тем самым ты богатства приумножишь».
Тогда купец раскрыл свои тюки,Наполненные златом сундуки,
Еду перед Хосровом он поставилИ встречу с гостем радостно восславил.
Затем купец, не беспокоя слуг,Принес сосуд для омовенья рук,
Но это бросилось в глаза ХарродуИ отнял он горячую ту воду.
Потом пошел купец, вино принесБлагоуханное, как сок из роз.
Харрод и эту чашу отнял снова, —Так от стыда избавил он Хосрова, —
И миродержцу сам ее поднес.Хосров испил вина и произнес:
«Купец, ты заслужил почет по праву,Ты Ардашира приумножил славу!»
Затем Хосров призвал к себе писца,Чтоб имя записал того купца,
Того араба, что помог отряду, —Да обретут впоследствии награду!
И отпустив араба и купцов,К границам Рума двинулся Хосров.
Отряд скакал, дорогой утомленный,Возник нежданно город укрепленный.
Была Кайсаром эта сторона«Землей ремесленников» названа.
Увидели дружину христиане.Их беспричинный страх объял заране:
Пешком пришла расстроенная рать,На лошадей свою навьючив кладь.
Они закрыли накрепко ворота:Мол, пусть минует жителей забота!
Три дня Хосров за городской стенойСтоял с дружиной слабой и больной,
А на четвертый день гонца направил:«Не бойтесь воинов, что я возглавил.
Немного нас, ослабил голод нас,Не мучайте, впустите в город нас».
Как вдруг драконовидная, большаяВзметнулась туча, пламень изрыгая.
Песок и ветер дикий поднялись.В кварталах стоны, крики поднялись.
Едва лишь ночь достигла половины,Погибла под песком трава долины.
Затрепетали жителей сердца,Епископ сжалиться просил творца.
Когда настало утро, взорам шахаПредстали седовласых три монаха,
В подарок принесли парчу и мехИ молвили: «О царь, прости наш грех!»
Хосров простил их, позабыв про голод:Великодушен царь, когда он молод.
Дворец был украшеньем той страны.Заоблачной достиг он вышины.
Он местопребыванием недаромВ дни путешествий избран был кайсаром.
Там было множество земных даров.Туда с дружиной двинулся Хосров.
Румийцы шахиншаха восхваляли,Сапфир и яхонт под ноги бросали.
Когда вступил скиталец во дворец,Вздохнул он с облегченьем, наконец.
Кайсару изложив рассказ подробныйО черной туче драконоподобной,
Хосров с письмом отправил в Рум гонца,А сам в Монуй помчался из дворца.
Разумны были жители Монуя:О благоденствии своем ревнуя,
Епископ и вельможи той землиС подарками к властителю пришли,
И, расспросив его о черной туче,О крае, где родился шах могучий,
Сказали: «Мы рабы твои. Для нас,О царь, твое желание — приказ».
Был рад Хосров приему и ночлегу,Поехал утром по пути к Аврегу.
Приветливы румийцы были там,И храмы, и больницы были там,
Виднелся монастырь на бездорожье,Отшельник славил в нем величье божье.
Хосров приблизился к монастырю.Монахи вышли к юному царю.
Хосров воскликнул: «Чья это обитель?»А те — в ответ: «Узнай, о повелитель,
Здесь обитает старый человек.Он поседел от времени, как снег.
Он звездочет, в народе знаменитый,Ему пути грядущего открыты.
Провидит он грядущие года,Что скажет он, сбывается всегда».
Глава тридцать восьмая
