Зачем он при малейшей возможности так резко возвращается к привычной бесцеремонности, если вполне умеет быть нормальным? А еще интересно, где у этого человека находится тумблер переключения с рабочего режима на бытовой и обратно и как его можно надежно зафиксировать в первом?
А самое главное, что ему все-таки от меня надо?!
Я уже почти собралась задать этот вопрос вслух, но мужчина наконец разжал руки.
Вот в чем Ветрова нельзя было упрекнуть, так это в неумении держать слово. Несмотря на то что он продолжал сопровождать меня постоянно, порой вел себя очень странно и зачастую здорово раздражал, принимать водные процедуры не мешал, как и обещал. Честно садился прямо на пол спиной ко мне и, судя по неподвижности позы, попросту дремал. Первое время я нервно на него косилась и старалась спрятаться за потоками воды, но потом привыкла и поверила.
Вот и сейчас мужчина не изменил привычному порядку действий: вышел из спальни вслед за мной, окинул центральную комнату цепким взглядом и занял привычное место почти напротив выхода.
Зачем мне нужна эта прогулка и чего я вообще от нее хочу, вар так и не понял. Кажется, традиции «погулять, подышать свежим воздухом» у них не существовало в принципе. Желание посмотреть пейзажи было ему знакомо, понятие «красоты природы» – тоже, но вот зачем для этого спускаться на землю и ходить ногами, я так и не смогла объяснить. А вернее, не очень стремилась: мне хватало собственных проблем с пониманием чужой культуры, чтобы решать еще и встречные.
Впрочем, вспоминая родную планету варов, удивляться подобному было тем более глупо.
Экскурсию я решила начать с погружения в океан (оказалось, местные транспортные пузыри такое умели), то есть с наименее увлекательного. Просто потому, что в толще воды интересно наблюдать исключительно за местными обитателями или растениями, а ни те ни другие разнообразием не отличались.
Вода была почти непрозрачная и походила на воду какого-нибудь пруда к концу лета – желто-зеленая и мутная от обилия микроскопических водорослей. Среди этого бульона плавали медузы или кто-то на них похожий – полупрозрачные синеватые и зеленоватые студенистые шары, размером от мелкой жемчужины до настоящих гигантов почти с наш шар размером. Кроме того, в изобилии водились странные панцирные существа – нечто вроде гибридов крабов с моллюсками; большинство бегало по дну, но некоторые вполне ловко загребали «веслами» роговых наростов. И они были единственным, что вносило разнообразие: шустро перемещались и отличались многообразием форм и видов, от длинных змееобразных тварей с кольчатыми сегментами «брони» до раковин почти привычной формы, только на ножках.
Вынырнув из воды, мы полетели над побережьем к следующей точке, где, собственно, планировались высадка и начало прогулки. Мужчины стояли посередине шара, одинаково неподвижные и сосредоточенные, я же очень быстро присела на теплую шероховатую прозрачную поверхность – почему-то так было удобнее наблюдать за окружающим миром.
Кромка побережья выглядела почти так же, как дома. Затянувшие небо плотные облака делали воду свинцово-серой. Мелкий прибой трепал ошметки водорослей и разбитые ракушки. Волны облизывали серо-розовый, похожий на расколотый гранит песок, оставляя на нем грязные зеленоватые клочья пены.
Потом песчаный участок кончился, берег приподнялся сумрачными темными скалами, у подножия которых волны уже не были столь безобидными и лупили каменные стены с упрямым рокотом. Жалко, что пузырь не пропускал запахи; но я хорошо помнила этот сырой йодистый аромат и сейчас почти слышала его.
Высадились мы там, где в море впадала небольшая довольно бурная речушка. Я хотела пройти вдоль нее к лесу и дальше немного вверх, полюбоваться цепочкой перетекающих друг в друга озер. Жалко, здесь не было Македы, ей бы понравилась такая прогулка.
– Я ждать здесь, – сообщил вар, когда шар плавно опустился на камни, и в его стене открылся проем.
Ветров шагнул вперед первым, судя по движениям капюшона – внимательно огляделся по сторонам, после чего развернулся и со своей обычной бесцеремонностью вынул наружу меня, как-то умудрившись не задрать при этом ни свой, ни мой плащ. Заверять, что я вполне справилась бы сама, я не стала. Смысл, когда все уже случилось?
Оказалось, с запахом я ошиблась: йодистого привкуса в нем не было, только сырость и тина. Совсем забыла, что океан здесь почти пресный.
Мы аккуратно двинулись между огромных валунов, составляющих берег реки. Буквально через десяток шагов транспортный пузырь скрылся из виду, и Одержимый, невнятно выругавшись себе под нос, стянул с головы капюшон и откинул полы плаща за плечи.
– Идиотская форма одежды, – мрачно пробормотал он, когда я последовала его примеру. – На кой черт им вообще руки нужны?
– Ну как же? Чтобы разговаривать, – иронично ответила я, пожав плечами.
– Ладно, а зачем тебя в лес понесло? У меня сложилось впечатление, что ты не очень-то любишь прогулки.
– Напротив, я очень люблю неторопливо и размеренно бродить по живописным местам, – возразила я.
– Что ж тебя приходилось выгонять на улицу пинками? – с недоверчивым смешком уточнил мужчина.
– Потому что работу свою я тоже люблю и не люблю бросать недоделанные дела, – спокойно пояснила я. Потом после короткой паузы почему-то честно уточнила: – Я и собаку для этого завела, чтобы был стимул хоть иногда выходить из дома.
– Она на тебя похожа. Странная зверушка, – хмыкнул он, искоса бросив на меня непонятный взгляд. Уточнять, похвалил он меня таким образом или попытался задеть, я благоразумно не стала.
– Говорят, все животные похожи на своих хозяев, – пожала плечами. – А ты не сторонник живности в доме?
– Никогда не имел возможности, – после долгой паузы ответил он. – Сначала учеба, потом служба, а за зверьем присмотр нужен, не до того.
Ну надо же. Мы идем и ведем вполне приличную светскую беседу; скажи кому – не поверит.
– Что смешного? – настороженно уточнил мужчина. Кажется, я слишком весело улыбнулась своим мыслям.
– Честно? – насмешливо вскинула брови я. Выдумывать что-то было лень, поэтому ответила правду: – Я подумала, что ты умеешь быть хорошим, только обычно тщательно это скрываешь. Что я не так сказала? – опешила я, потому что при этих словах он состроил раздраженно-озлобленную гримасу, как будто услышал несусветную гадость, молча отмахнулся и замолчал.
Похоже, я опять умудрилась случайно задеть какую-то болевую точку. Даже страшно представить, сколько их у него.
Во избежание углубления скандала, чтобы не провоцировать Одержимого, я тоже предпочла замолчать, отдавая дань видам. Тем более посмотреть было на что.
Вблизи этот своеобразный лес выглядел совершенно удивительно и совсем не так однообразно, как сверху. Бесконечный неподвижный лабиринт причудливых форм и цветов. Огромные, в два человеческих роста, лишайники всех оттенков серого и зеленого ветвились подобно оленьим рогам, образовывали элегантные венчики и похожие на розовые бутоны структуры. К твердым одеревенелым «ветвям» крупных видов лепились розетки более мелких, похожих на кружевные цветы и напоминающих расцветкой яшму во всем богатстве ее разнообразия. Завесами живой кисеи, местами достигавшими земли, тут и там свисали длинные гирлянды серебристо-сиреневых, желтых, сизо-голубых и нежно-розовых мхов.
Толстый ковер из совсем другого, темного сине-зеленого мха мягко пружинил под ногами, которые погружались в него по щиколотку. Это было очень приятное, но жутковатое ощущение, как будто земля в любой момент может раздаться в стороны и сожрать случайных путников.
Обманчивое, но очень упрямое чувство. Я точно знала, что тут даже насекомых нет, только какие-то простейшие, но первозданная неподвижная тишина, нарушаемая лишь тревожным посвистом ветра и плеском воды, угнетала. Записанное глубоко в генах знание: если затихла природа, значит, грядет какая-то опасность. Им не объяснишь, что природы, способной на что-то реагировать, как и самих опасностей, отличных от катаклизмов вроде землетрясений и извержений вулканов, здесь попросту нет.
Озерца, до которых мы вскоре добрались, вблизи также оказались удивительно разнообразными – прозрачными и мутными, окруженными разноцветными камнями и своими сортами лишайников. Они были небольшими, всего несколько метров в диаметре, связывались друг с другом протоками, короткими водопадами. В одном месте эта связка проходила под землей, а два соседних озера, расположенных одно над другим на высоте около метра, казались изолированными.
В одном из них били горячие ключи, и от воды валил пар; она не кипела, но температура явно была очень высокая. Воздух вокруг был очень влажный, на теплых камнях процветали колонии темно-красных и ярко-зеленых водорослей, напоминавших собой пятна краски. Чуть в стороне булькала в небольшой каверне серо-черная густая масса, издающая странный запах; внешне она походила на нефть, но, кажется, ей не являлась. Наверное, какая-то сложная минеральная грязь.
