Опираясь на локоть, он одной рукой приподнимал и придерживал мои бедра, двигаясь плавно и сильно, а я цеплялась за его плечи и кусала губы, пытаясь удержаться в этой реальности. Что-то шептала, о чем-то просила, срывалась на бессвязные стоны и всхлипы, пока наконец наслаждение не затопило сознание целиком, лишая связи с реальностью. Но все равно почувствовала, как через несколько коротких быстрых движений Игорь, тоже достигнув разрядки, сжал меня до боли крепко, хриплым шепотом выдохнув мне в шею что-то бессвязное. Несколько мгновений я чувствовала на себе его вес, а потом мужчина перекатился на спину, увлекая меня за собой.
Окончательно приходила в себя я, уже лежа на его груди. Одной рукой он продолжал придерживать мои бедра, а второй медленно гладил по спине. Мне же шевелиться не хотелось вовсе.
– Как ты? – тихо и, мне показалось, напряженно уточнил он.
– Хорошо. Очень, – так же тихо ответила я, потом смущенно добавила, считая неправильным молчать: – Спасибо. Я не думала, что бывает так… хорошо.
– Хорошо, – глубоко вздохнув, эхом откликнулся он, на мгновение обняв меня чуть крепче. – Ты такая тонкая, нежная; боялся сделать больно.
От этого спокойного признания стало тепло на сердце, но почему-то немного неловко.
– Сам же говорил, что ветка ивовая, а ее не так-то просто сломать, – пробормотала я. Мужчина ответил тихим смешком, а потом вдруг насмешливо заметил:
– Некоторые люди вообще имеют дурацкую привычку много говорить. Ты всех слушаешь?
– Приходится, работа такая, – с напускной скорбью проговорила я. Некоторое смущение – и от произошедшего, и от настоящего – еще присутствовало, но при этом я все равно чувствовала невероятную легкость рядом с этим человеком. Легкость, удовлетворение, доверие, уют и покой. Опасное заблуждение – очень легко обмануться, доверившись ощущениям тела. Как можно полностью поверить человеку, которого почти не знаешь?
Впрочем, сейчас об этом я старалась не думать. Зачем портить такие приятные ощущения гадкими мыслями? В конце концов, даже если завтра Одержимый вдруг начнет проявлять безразличие и делать вид, что ничего не было, это не отменит полученного удовольствия. Да и недавние слова мужчины добавляли сомнений в столь пессимистичном исходе: было очень сложно поверить, что он играл, когда говорил все те неожиданные и странные вещи – про страх расставания и прочее.
Самостоятельно разогнать настырно портящие настроение мысли я не успела – с этим помог Ветров. Он вдруг плавным движением сел вместе со мной, приподнял мое лицо за подбородок двумя пальцами и отвлек поцелуем – очень чувственным, многообещающим, после чего осторожно ссадил с коленей. Сам же встал с кровати и опустился на корточки возле края ложа, чуть в стороне от меня.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась я, пользуясь возможностью добраться до другого края кровати, где лежала пижама.
– Настройки меняю, – отозвался он, и я почувствовала, как поверхность начинает ощутимо просаживаться, при этом почему-то не пытаясь превратиться в знакомое болото. Я, наверное, никогда не пойму, по какому принципу работает это устройство. – А ты? – подняв на меня насмешливый взгляд, со странным, замешанным на ехидстве предвкушением уточнил Одержимый.
– Хотела немного ополоснуться и ложиться спать… а что? – проговорила я, обеими руками прижимая к себе одежду. К этому моменту я уже успела подняться и, стоя на полу босыми ногами, под хищным взглядом мужчины чувствовала себя все более и более неуверенно. Тот вместо ответа присел на край кровати и жестом поманил меня к себе.
Рассудив, что если он захочет, то все равно поймает и бегать просто бессмысленно, да и навряд ли Одержимый собирается сделать что-то ужасное, я подошла. Аккуратно перехватив меня за запястье одной рукой, второй он забрал из почему-то вмиг ослабевших пальцев пижаму, не глядя отшвырнул в сторону, притянул меня ближе, опять усадил верхом к себе на колени. Я, вновь чувствуя себя смущенной, неуверенно уцепилась за его плечи, а мужчина медленно повел ладонями по моим ногам, с очень пристальным и жадным любопытством следя за собственными движениями. От коленей вверх, по бедрам, на ягодицы, дальше, на мгновение задержал руки на талии, обхватив ее, будто измеряя. Зазор, на который пальцы не могли сомкнуться, получился небольшой. Ветров неопределенно хмыкнул, поднимая глаза на мое лицо. Понять выражение лица мужчины я не смогла, но почему-то под его взглядом внизу живота шевельнулось теплое тянущее ощущение возбуждения.
– Против душа я ничего не имею. Но, во-первых, любая одежда для сна задержится на тебе очень недолго, а во-вторых, ты действительно думаешь, что теперь я позволю тебе лечь спать? – он одной рукой обхватил мое лицо, а второй крепко прижал меня к себе за бедра.
– Но уже поздно, – растерянно пробормотала я, понимая, на что он намекает, но не представляя, как на это реагировать.
– А еще ты сегодня устала, – мягким вкрадчивым тоном проговорил он, заставляя меня запрокинуть голову, чтобы добраться губами до шеи. – И устанешь еще больше. Вот только я тоже устал от твоей холодности, недоступности, невозможности прикоснуться, и теперь тебе придется за все это платить. Такая вот жизненная несправедливость, – хмыкнул он.
– Игорь, зачем ты так торопишься? Мы ведь никуда не денемся, и… – начала я, но мужчина тут же меня перебил.
– Вот чего я точно не буду делать, так это торопиться, – возразил он. – Ночь долгая, и это хорошо. Ты оказалась еще лучше, чем я себе представлял. Мне слишком понравилось смотреть, как ты теряешь в моих руках всю свою холодность, слушать твои стоны и жаркий шепот, чувствовать твои прикосновения, обладать тобой. Я слишком хочу тебя, чтобы позволить тебе сейчас уснуть.
– Игорь, прекрати, – сгорая от смущения, прерывающимся шепотом проговорила я. – Ты говоришь ужасно непристойные вещи!
– Это? – тихо усмехнулся он, меняя позу. Вновь я оказалась, как тогда, вжатой в постель его телом, с заведенными за голову руками; только теперь это не пугало, а возбуждало. – Это, моя ледяная красавица, скромная правда. А непристойные вещи я буду с тобой делать. Клянусь, тебе понравится, – он улыбнулся, обжигая меня многообещающим взглядом. Я вздрогнула от этих слов или, скорее, интонации, совершенно заливаясь краской. Но, к стыду своему, почувствовала предвкушение и желание непременно узнать, что он имеет в виду.
О том, что ротмистр держит свои обещания, я уже знала. Не изменил своему слову он и сейчас. Ночь действительно получилась очень, очень долгой, и он действительно совсем никуда не спешил. Был безжалостно нетороплив, раз за разом доводил до умопомрачения.
До этой ночи я не подозревала, что наслаждение может быть до слез острым, а желание – настолько всепоглощающим, что не оставалось места ни гордости, ни правилам, ни морали.
Сжалился надо мной и позволил уснуть мужчина только под утро. Впрочем, я даже не была уверена, что уснула; это было чем-то похоже на потерю сознания, настолько мгновенно я отключилась. А будить он меня начал, по ощущениям, сразу же.
– Игорь, это бесчеловечно, – тихо пробормотала я, пытаясь прийти в чувство, когда мужчина, отчаявшись меня дозваться, подхватил на руки и куда-то понес. Впрочем, вариантов было немного, но верить в справедливость собственных подозрений не хотелось.
– Не спорю, но проснуться надо, – со смешком ответил он. Утверждение было справедливым, так что я приготовилась мужественно терпеть макание в ледяную воду.
Однако я опять подумала об Одержимом хуже, чем он был на самом деле. Хоть место назначения я и определила правильно, но Игорь оказался гуманней. Во-первых, никто никуда меня не макал – поставил на ноги и аккуратно завел под «душ», придерживая за плечи, – а во-вторых, вода была теплая. Прохладней, чем я обычно имела привычку мыться, но находиться в ней было вполне комфортно.
Несмотря на отсутствие резкого потрясения, какое могла дать ледяная вода, глаза все-таки открылись, постепенно начала возвращаться ясность мышления. Правда, вместе с ней нахлынули воспоминания ночи, и я вдвое против обычного смутилась собственной наготы и близости обнаженного мужчины. Вот только сбегать от него в свете последних событий посчитала бессмысленным и очень глупым и вместо этого спрятала пылающее лицо у него на груди.
– Так, кажется, проснулась, – с обычной своей насмешливостью заключил он, крепко меня обнимая. Странно, но от этого стало гораздо спокойней, и смущение схлынуло. – Как ты себя чувствуешь?
– Вчера я была вымотана морально, а теперь еще и физически. Вот зачем было… так? – пробормотала раздраженно. Тело было ватное, совершенно не хотелось шевелиться. Несильно, но неприятно ныла каждая мышца, причем о существовании некоторых из них я до сих пор даже не подозревала.
– Странно. Обычно физические нагрузки и хороший секс, наоборот, помогают от моральной усталости, – ехидно сообщил он.
