я мысленно окрестил «мышеловкой».
— Это он! Скипетр, — заявил Покровский. — В точности, как изображен в книгах!
На пьедестале и правда лежал серебряный скипетр. Я не был уверен, что в книгах он изображен таким тусклым и потемневшим, но что-то артефактное в нем определенно было. Граф уже было потянулся к своей находке, но я перехватил его руку.
— Стой! Не трогай его!
Покровский застыл, вопросительно глядя на меня.
— Как ты думаешь, почему, если твой расчудесный скипетр лежит на самом виду, его до сих пор не забрали?
— Пауки? — неуверенно предположил граф, но в глазах его забрезжила искра понимания.
— Судя по твоим рассказам о его древности, тут снаружи сменилось не то что сотни поколений пауков, тут пара ступеней эволюции прошла. И никто его за это время не забрал?
Покровский погрустнел.
— Это ловушка, — констатировал Игорь.
— Именно. Причем такая очевидная, что аж смешно. Тронем твой скипетр — и не выйдем отсюда живыми. Пол провалится, на нас рухнет этот каменный хрен или еще что похуже.
— Да, но, с другой стороны, мы пришли за ним, — подала голос Лидия. — Что теперь, развернуться и уйти с пустыми руками?
Я задумался. И правда, мы же не можем просто развернуться и пойти назад. Экспедиция не для того затевалась, чтобы снизить местное поголовье пауков и подышать свежим воздухом.
Но что-то точно случится, если мы попытаемся забрать скипетр, ставлю сундук с золотом.
Я поднял взгляд. Тьма в слепых глазах статуи на нас пялилась, и мне казалось, что смотрит она именно на меня.
— Приготовьтесь, — решился я наконец. — Призываем всю магию, какая есть, хватаем артефакт и или удираем, или деремся, по обстоятельствам.
Лидия кивнула, на кончиках пальцев Игоря заплясал черный дым. Покровский сжал кулаки, между бровей залегла складка. Тоже призвал Дар, хотя не уверен, что его магия нам чем-то поможет. Я нащупал потоки магии, глубоко вздохнул и взял скипетр в руку.
Тут же зал содрогнулся, а над головой раздался гулкий, как обвал, голос:
— Кто вы такие?
Ну надо же, самый банальный вариант, статуи ожили. Никакой фантазии у силы, создавшей это место.
Я поднял голову. Мужик в плаще, кажется, наклонился к нам, тьма в глазах клубилась. Судя по испуганному вздоху Лидии, теперь это видели все.
— Кто вы такие? — повторило изваяние.
Что в этом мире по этикету положено отвечать каменным статуям? Я не придумал ничего лучше, чем просто сказать:
— Я Вик.
— Ты взял то, что принадлежит нам, — протрубила статуя.
Спасибо, Капитан Очевидность, а то я не понял. Хотел сказать, что по другим данным скипетр принадлежит Покровскому, но решил не подставлять паренька. Вдруг его после таких слов испепелят на месте.
Пока я соображал, что ответить, статуя продолжила сама:
— Но мы дадим тебе шанс, смертный.
— Какой? — ту же спросил я. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что, если не воспользуюсь шансом, смертен я буду внезапно и очень скоро.
— Отгадай нашу загадку, — вдруг протрубили статуи в унисон. Блин, они все пятеро говорящие.
Я принялся быстро соображать. Загадка — это не так уж и плохо, гораздо лучше, чем, допустим, ядовитый газ или армия чудовищ.
— Согласен.
— Кто будет отвечать?
— А совещаться нельзя?
— Нет.
Я быстро прикинул. Если для ответа понадобятся какие-нибудь знания об этом мире, я попал. С другой стороны, не подставлять же под удар жену или кузена, да и скипетр я схватил. Ладно, чего уж там.
— Я, — ответил я, стараясь, чтоб голос звучал уверенно.
Тьма в глазах статуи довольно заклубилась. Предвкушающе.
— Никому еще не удалось отгадать нашу загадку, — с явным удовольствием просветила меня статуя. — И кости этих несчастных до сих пор покоятся здесь во мраке.
Ну да, ну да, куда ж без этого.
— Ты готов, Вик?
— Готов.
Пол слегка тряхнуло, очевидно, для усиления эффекта, и статуя торжественно произнесла:
— Скажи мне, Вик, кто ходит утром на четырёх ногах, днём — на двух, а вечером — на трёх?
Серьезно?! Я чуть не рассмеялся от облегчения. Может, в этом странном мире загадка действительно ставит всех в тупик, но я был умным мальчиком и в детстве прочитал много книжек. Выдержав театральную паузу и насладившись растерянными лицами своих спутников, я гордо произнес:
— Человек.
Приготовился насладиться эффектом, но статуи удивлённо переглянулись. Так, я не понял, где мои фанфары?
— Человек? — наконец, прогремело изваяние в плаще. — Что за глупость?
Я аж растерялся. В смысле, глупость?
— Ну, в младенчестве он ползает, потом ходит на двух ногах, потом в старости опирается на трость, — принялся объяснять я.
Статуи снова переглянулись. Какие-то туповатые сфинксы мне попались.
— Ну ты и загнул, — наконец, изрекла статуя в плаще.
— А какой же тогда правильный ответ, по-вашему? — борясь с подступающим страхом, спросил я.
Статуя пожала каменными плечами.
— Понятия не имеем. Мы просто где-то услышали эту загадку.
— Хотя мы всегда думали, что это янтарный тупорыл, которому сначала оторвали две ноги, а потом одна из них отросла, — поделилась статуя слева.
— А зачем же тогда ее задавать? — спросил я, уже зная ответ.
— Нам просто скучно. Вы же не думали, глупцы, что, даже дав правильный ответ, вы выйдете отсюда?
Пол пещеры уже традиционно сотрясся, да так, что я повалился на пол. Ударился плечом, вскочил, подал руку Покровскому. Тот потирал ушибленное колено.
Я ожидал, что статуи бросятся на нас или вообще начнут стрелять из глаз лазерами, но они остались недвижимы. Сначала мне вообще показалось, что ничего не происходит, но тут я заметил движение на стене. Красная слизь, про которую я уже успел забыть, ожила и поползла к нам.
Это что еще за хрень?!
Со всех сторон слизь сползала со стен и устремлялась к нам. Текла, как вода, периодически выбрасывая в воздух протуберанцы. У меня сложилось жуткое ощущение, что она — единое разумное существо. Я шибанул по стремительно подползающей гадости боевой магией, в красном море открылась дымящаяся проплешина, но тут же затянулась. Ее слишком много.
Игорь и Лидия тоже швыряли заклинания, даже Покровский помогал в меру своих скромных сил, но слизь наступала. Пока я мочил ожившую гадость впереди, сзади она незаметно подобралась к моим ногам. Я дернулся в сторону и понял, что не могу сдвинуться с места. Опустил глаза и увидел, что красная гадость облепила мой сапог. И ползла выше явно с недобрыми намерениями.
Ноге стало холодно. Я с содроганием увидел, как добротные кожаные сапоги истончаются на глазах. Она их разъедает. Вот черт! Не зря она мне еще при спуске в пещеру не понравилась.
