Сейчас Тоби посмотрел на Президента Соединенных Штатов и сказал прерывающимся от гордости голосом:
— Господин президент, у меня нет слов, чтобы передать вам, как глубоко я взволнован тем, что нахожусь здесь, на одном возвышении с человеком, к заднице которого подключен весь мир.
Мгновение, показавшееся очень долгим, царила ошеломленная тишина. Но вот президент широко улыбнулся, потом захохотал, и весь зал вдруг взорвался смехом и аплодисментами. С этого момента Тоби мог делать все, что хотел. Он атаковал присутствовавших здесь сенаторов, Верховный суд, прессу. И они были в восторге. Они визжали и выли от смеха, потому что знали: Тоби говорит все это в шутку, исключительно ради острого словца. Было безумно смешно слышать эти колкости от человека с таким мальчишеским простодушным лицом. В тот вечер в зале находились советники иностранных посольств. Тоби обращался к ним как бы на их собственном языке, и выходило так похоже, что они согласно кивали головами. Он был вроде помешанного мудреца и тараторил без остановки, то хваля их, то понося, и смысл этой дикой тарабарщины был настолько ясен, что каждый их сидевших в зале понимал, что говорит Тоби.
Ему устроили овацию стоя. Президент подошел к Тоби и сказал:
— Это было великолепно, просто великолепно. Мы в Белом доме устраиваем небольшой ужин в понедельник вечером, Тоби, и я был бы очень рад…
На следующий день все газеты писали о триумфе Тоби Темпла. Везде цитировались его реплики. Выступая в Белом доме, он произвел еще больший фурор. Лестные предложения посыпались со всего мира. Тоби дал специальное представление по просьбе королевы в лондонском «Палладиуме», его просили дирижировать симфоническими оркестрами на благотворительных концертах и войти в состав Национального комитета по искусствам. Он часто играл в гольф с президентом, его вновь и вновь приглашали обедать в Белый дом. Темпл встечался с законодателями, губернаторами и главами крупнейших корпораций Америки. Он поносил их всех, и чем злее были его шутки, тем сильнее он их очаровывал. Они любили приглашать Тоби к себе и смотреть, как его едкий ум расправляется с остальными гостями. Дружба с Тоби стала символом престижа среди принадлежащих к высшей касте.
Поступавшие предложения были феноменальны. Клифтон Лоуренс испытывал от них не меньше волнения, чем Тоби. При этом волнение Клифтона никак не было связано с бизнесом или деньгами. Тоби Темпл оказался самым необыкновенным клиентом в его жизни, потому что он испытывал такое чувство, будто Тоби был его сыном. Лоуренс потратил на карьеру Тоби больше времени чем на любого другого из своих клиентов, но игра стоила свеч. Тоби работал упорно, шлифовал свой талант, пока он не засверкал, подобно алмазу. Кроме того, он был благодарным и щедрым, а эти качества не часто встретишь в шоу-бизнесе.
— Все престижные отели в Вегасе охотятся за тобой, — сообщил Темплу Клифтон Лоуренс. — Деньги роли не играют. Они хотят заполучить тебя — точка! Вот там, у меня на столе, сценарии от «Фокса», от «Юниверсал», от «Пан-Пасифик» — и все главные роли. Ты можешь проехать в турне по Европе, участвовать в любом гостевом шоу, в каком пожелаешь, или сделать собственное телевизионное шоу на любой телестудии. Но и в этом случае у тебя останется время на выступления в Вегасе и на съемки по фильму в год.
— Сколько я мог бы заработать на собственном телевизионном шоу, Клиф?
— Думаю, что можно будет выбить у них десять тысяч в неделю за часовое эстрадное шоу. Им придется дать нам твердый контракт на два, а то и на три года. Если ты им сильно нужен, они пойдут на это.
Тоби откинулся назад на кушетке. Он ликовал. Десять тысяч за шоу, примерно сорок шоу в год. Через три года это будет больше миллиона долларов за то, чтобы поведать миру, что он о нем думает! Он посмотрел на сидевшего напротив Клифтона. Маленький импресарио старался не показать своего возбуждения, но Тоби видел, что он очень хочет, чтобы Тоби взял этот телевизионный контракт. А почему бы и нет? Клифтон мог бы получить сто двадцать тысяч долларов комиссионных за талант и пот Тоби. Только вот заслуживает ли Клифтон таких денег? Ему-то ведь не приходилось унижаться в грязных маленьких клубах, или иметь дело с пьяной публикой, которая швыряла бы в него пустые бутылки, или прибегать к услугам алчных шарлатанов в безымянных деревушках, чтобы вылечиться от триппера, потому что единственно доступными ему женщинами были истасканные шлюхи, промышлявшие в клоаках «Туалетного турне». Разве знает Клифтон Лоуренс, что такое жить в кишащих тараканами комнатах, есть пищу с застывшим на ней жиром и мотаться в бесконечные поездки ночным автобусом, чтобы из одной дыры перебраться в другую, такую же? Ему никогда этого не узнать! Один критик сказал о Темпле, что его мастерство — успех на один вечер, и Тоби тогда громко рассмеялся. А сейчас, сидя в офисе Клифтона Лоуренса, он заявил:
— Я хочу собственное телевизионное шоу.
Через шесть недель был подписан контракт с «Консолидейтед Бродкастинг».
— Компания хочет, чтобы дефицитным финансированием занялась одна киностудия, — сообщил Тоби Клифтон Лоуренс. — Эта идея мне нравится, потому что я могу разработать ее в контракт на картину.
— А какая киностудия?
— «Пан-Пасифик».
Тоби нахмурился.
— Сэм Уинтерс?
— Правильно. По-моему, он самый лучший руководитель студии во всем бизнесе. Кроме того, он владелец фильма, который я хочу получить для тебя. Она называется «Малыш отправляется на Запад».
Тоби задумался:
— Я был в армии с Уинтерсом. Ладно. Но за ним должок. Так что обдери как следует этого сукина сына!
Клифтон Лоуренс и Сэм Уинтерс сидели в парилке спортивного зала студии «Пан-Пасифик», вдыхая нагретый воздух с запахом эвкалипта.
— Вот это настоящая жизнь, — вздохнул маленький импресарио. — Кому нужны деньги?
Сэм усмехнулся:
— Почему же ты этого не говоришь, когда мы ведем преговоры, Клиф?
— Не хочу тебя баловать, мой мальчик.
— Я слышал, ты сделал Тоби Темплу контракт с «Консолидейтед Бродкастинг».
— Крупнее этого контракта у них еще не было.
— А кто возьмет на себя дефицитное финансирование шоу?
— Почему ты об этом спрашиваешь, Сэм?
— Это могло бы заинтересовать нас. Я даже присовокупил бы контракт на картину. Я только что купил комедию под названием «Малыш отправляется на запад». Ее еще не анонсировали. Думаю, что Тоби подошел бы идеально.
Клифтон Лоурес нахмурился и сказал:
— Черт! Жаль, что я не знал об этом раньше, Сэм. Я договорился с Эм-джи-эм.
— Что, уже окончательно?
— Ну, почти. Я дал им слово…
Двадцать минут спустя Клифтон Лоуренс получил для Тоби Темпла контракт на очень выгодных для него условиях, по которым студия «Пан-Пасифик» бралась за постановку «Шоу Тоби Темпла» и давала ему главную роль в фильме «Малыш отправляется на Запад».
Переговоры могли быть более продолжительными, если бы в парилке не стало так невыносимо жарко.
В одном их условий контракта Тоби Темпла оговаривалось, что ему не обязательно было приходить на репетиции. Дублер Тоби будет отрабатывать с приглашенными артистами сценки и танцевальные номера, а сам Тоби появится на заключительной репетиции и для записи на пленку. Это давало Тоби возможность сохранить всю свежесть и увлекательность своего выступления.
В день премьеры телешоу, в сентябре 1956 года, Тоби вошел в помещение театра на Вайн-стрит, где шоу должны были записать на пленку, и стал смотреть репетицию. Когда она закончилась, он занял место дублера. Театр вдруг словно наэлектризовался. Спектакль ожил, засверкал и заискрился. А вечером этого дня, когда он был записан и вышел в эфир, его смотрели сорок миллионов зрителей. Казалось, что телевидение было создано именно для Тоби Темпла. Крупным планом он стал еще симпатичнее, и зрители с восторгом встретили его телевизионное появление. Шоу имело грандиозный успех. Оно сразу взлетело на первое место по рейтингу Нильсена, где прочно и осталось. Тоби Темпл перестал быть просто звездой.
Он стал суперзвездой!
20
Голливуд оказался еще прекраснее, чем представляла его себе Джилл Касл в мечтах. Она ездила на экскурсии по городу и видела снаружи дома, где жили «звезды». Она верила, что когда-нибудь и у нее будет красивый дом в Бель-Эйр или Беверли-Хиллз. А пока Джилл жила в старом безобразном деревянном двухэтажном строении, где сдавались комнаты. Ее комната стоила недорого, и Джилл надеялась, что можно будет растянуть на какое-то время те двести долларов, которые ей удалось скопить. Дом был расположен в Бронсоне, в нескольких минутах ходьбы от центральной улицы Голливуда — Вайн-стрит.
Было еще одно обстоятельство, которое делало дом привлекательным в глазах Джилл. Все остальные жильцы, которых было около дюжины, тоже пытались попасть в кино, либо работали там в качестве статистов или на эпизодических ролях, либо уже ушли в отставку из кинобизнеса. Старожилы бродили по дому в пожелтевших халатах и бигуди, потрепанных костюмах и сношенных туфлях, на которые уже ничем нельзя было навести глянец. Жильцы выглядели скорее выжатыми до капли, чем состарившимися. В доме была общая гостиная с обшарпанной и продавленной мебелью, где все они собирались по вечерам и обменивались сплетнями. Все давали Джилл советы, которые по большей части противоречили друг другу.
