Было еще одно обстоятельство, которое делало дом привлекательным в глазах Джилл. Все остальные жильцы, которых было около дюжины, тоже пытались попасть в кино, либо работали там в качестве статистов или на эпизодических ролях, либо уже ушли в отставку из кинобизнеса. Старожилы бродили по дому в пожелтевших халатах и бигуди, потрепанных костюмах и сношенных туфлях, на которые уже ничем нельзя было навести глянец. Жильцы выглядели скорее выжатыми до капли, чем состарившимися. В доме была общая гостиная с обшарпанной и продавленной мебелью, где все они собирались по вечерам и обменивались сплетнями. Все давали Джилл советы, которые по большей части противоречили друг другу.
— Чтобы попасть в кино, милочка, надо найти себе пэ-эра, которому ты понравишься. — Это сказала дама с недовольным лицом, которую недавно выставили из телевизионного сериала.
— А что такое пэ-эр? — спросила Джилл.
— Помощник режиссера. — Это было сказано тоном снисхождения к невежеству Джилл. — Ведь это она нанимает сьюпов.
Джилл так смутилась, что не осмелилась спросить, кто такие эти «сьюпы».
— Если хочешь послушать моего совета, то ищи себе похотливого режиссера. Пэ-эр может дать тебе роль только в своей картине. А режиссер может дать тебе роль где угодно, везде.
Это сказала беззубая женщина, которой было уже никак не меньше восьмидесяти.
— Ну да? Большинство из них — гомики, — заявил лысеющий характерный актер.
— А какая разница? Я хочу сказать, не все ли равно, как будет положено начало? — вмешался целеустремленный молодой человек в очках, сгоравший от желания стать писателем.
— А что, если начать статисткой? — спросила Джилл. — Центральное бюро записи…
— Там ничего не светит. Списки уже закрыты. Они тебя даже не запишут, если ты только не какая-нибудь специальность.
— Я… извините, а что значит специальность?
— Ну, это если, например, у тебя что-то ампутировано. За это платят тридцать три пятьдесят восемь, а не двадцать один пятьдесят, как обычно. Или если у тебя есть вечернее платье, или ты умеешь ездить верхом — тогда получаешь двадцать восемь тридцать три. Если умеешь сдавать карты или знаешь, как себя вести за столом для игры в кости, — это будет двадцать восемь тридцать три. Если играешь в футбол или бейсбол, то тебе заплатят тридцать три пятьдесят восемь — столько же, сколько и безногому-безрукому. Если умеешь ездить на верблюде или слоне, то получаешь пятьдесят пять девяносто четыре. Я тебе советую даже не пробовать устроиться статисткой. Иди на эпизодические роли.
— Я не совсем представляю себе, в чем тут разница, — призналась Джилл.
— Когда играешь эпизодическую роль, то просто произносишь по крайней мере одну фразу. Статистам же не разрешается разговаривать, разве что только в массовках.
— Где-где?
— В массовках — там, где надо создавать шумовой фон.
— Первым делом тебе нужно обзавестись агентом.
— А как это сделать?
— Их списки есть в «Киноактере» — это журнал, который выпускает Гильдия киноактеров. У меня в комнате есть один номер. Пойду принесу.
Все жильцы просмотрели списки агентов вместе с Джилл и под конец остановились на дюжине из тех, что помельче. Было высказано общее мнение, что в крупном агентстве шансов на успех у Джилл нет.
Вооружившись этим списком, Джилл начала обход. Первые шесть агентов не стали даже и разговаривать с ней. На седьмого она натолкнулась, когда он уже уходил из своего офиса.
— Извините, — сказала Джилл. — Я ищу агента.
Он с минуту рассматривал ее, потом сказал:
— Дайте-ка посмотреть ваш альбом.
Она непонимающе уставилась на него.
— Мой что?
— Вы, должно быть, только что сошли с автобуса. В этом городе без альбома некуда и соваться. Закажите несколько фотографий. В разных позах. Пошикарнее. Бюст и зад.
Джилл нашла фотографию в Калвер-сити, рядом со студией «Дэвид Селзник», и он сделал ей альбом за тридцать пять долларов. Она зашла за готовыми фотографиями через неделю, и они ей очень понравились. Она выглядела замечательно. Фотокамера уловила и запечатлела все ее настроения. Тут она грустна, а тут сердита… нежна… сексуальна. Фотограф переплел снимки в книжку с целлофановыми страницами.
— Вот здесь, в начале, нужно поместить ваш актерский послужной список, — объяснил он.
Послужной список… Это будет следующий шаг.
К конце следующих двух недель Джилл побывала, или пыталась побывать, у всех агентов, которые были у нее в списке. Никого их них она не заинтересовала ни в малейшей степени. Один из них сказал ей:
— Ты уже приходила сюда вчера, детка.
Она покачала головой.
— Нет, не приходила.
— Ну, та, что приходила, выглядела абсолютно так же, как ты. В этом все и дело. Все вы похожи на Элизабет Тейлор, на Лэну Тэрнер или на Эву Гарднер. Если бы ты в любом другом городе захотела найти работу в каком-то другом бизнесе, тебя бы с руками оторвали. Ты красива, ты сексуально привлекательна, и у тебя великолепная фигура. Но в Голливуде красота — это самый расхожий товар. Красивые девушки едут сюда со всех концов мира. Одна сыграла роль в школьном спектакле, другая победила на конкурсе красоты, третья слышала от приятеля, что ей прямая дорога в кино. И вот результат! Они стекаются сюда тысячными стадами, и все они — одна и та же девушка. Так что поверь мне, детка: ты уже была здесь вчера.
Жильцы помогли Джилл составить новый список агентов. У этих офисы были поменьше и находились в районе, где аренда помещений стоила дешево, но результаты для Джилл оказались не лучше.
— Заходи, когда у тебя появится какой-то актерский опыт, малышка. Ты красоточка, и как знать, может, ты величайшая актриса после Гарбо, но у меня нет времени, чтобы это проверить. Вот когда где-нибудь снимешься, то я буду твоим агентом.
— Но как я могу где-нибудь сняться, если никто не хочет взять меня на работу?
Он кивнул:
— Да. В том-то и дело. Желаю удачи.
В списке Джилл оставалась еще только одно агентство. Его порекомендовала ей девушка, оказавшаяся ее соседкой в кафе «Мэйфлауэр» на Голливудском бульваре. Агентство «Даннинг» помещалось в небольшом бунгало в жилом районе. Она позвонила по телефону, чтобы записаться на прием, и женщина на другом конце провода пригласила ее прийти в шесть часов.
Джилл оказалась в небольшом офисе, который когда-то был чьей-то гостиной. Там стоял старый, поцарапанный письменный стол, заваленный бумагами, кушетка с обивкой из искусственной кожи, заклеенная белым хирургическим пластырем, и три плетенных кресла. Высокая, плотная женщина со следами оспы на лице вышла из другой комнаты и сказала:
— Здравствуйте. Чем могу служить?
— Меня зовут Джилл Касл. У меня назначена встреча с мистером Даннингом.
— С мисс Даннинг, — поправила женщина. — Это я.
— Вот как, — удивилась Джилл. — Извините меня, я думала…
Женщина рассмеялась тепло и по-дружески.
— Ничего, ничего.
— «Но это меняет все дело», — подумала Джилл с внезапно нахлынувшим волнением. Почему раньше такое не приходило ей в голову? Женщина-агент, пережившая те же травмы, способная понять, каково приходится юной девушке в самом начале пути. Она отнесется к Джилл с большим сочувствием, чем любой мужчина.
— Я вижу, вы принесли свой альбом, — прервала ее размышления мисс Даннинг. — Можно взглянуть?
— Конечно, — обрадовалась Джилл и передала альбом.
Женщина села, раскрыла альбом и стала переворачивать страницы, одобрительно кивая.
— Фотокамере вы нравитесь.
Джилл не знала, что сказать.
— Спасибо.
Мисс Даннинг внимательно изучала те снимки Джилл, где она была в купальном костюме.
— У вас хорошая фигура. Это важно. Вы откуда?
— Техас, — ответила Джилл. — Одесса.
— Вы уже давно в Голливуде, Джилл?
— Около двух месяцев.
— У скольких агентов вы побывали?
В какой-то миг Джилл чуть не поддалась искушению солгать, но в глазах женщины она видела лишь сочувствие и понимание.
— Наверное, у тридцати или около того.
Женщина рассмеялась.
— И вот в конце концов вы спустились до Роз Даннинг. Ну, это не так уж плохо. Конечно, я не Эм-си-эй и не Ульям Моррис, но я все время нахожу работу своим клиентам.
— У меня нет никакого актерского опыта.
Женщина кивнула, нисколько не удивившись.
— Если бы он у вас был, то вы пошли бы в Эм-си-эй или к Уильяму Моррису. Я что-то вроде пункта обкатки. Организую старт талантливым ребятам, а потом крупные агентства перехватывают их у меня.
Впервые за много недель в душе Джилл шевельнулась надежда.
— Вы думаете… вам кажется, что работа со мной могла бы заинтересовать вас? — спросила она.
Женщина улыбнулась.
