Пума передал меня «на попечение» леопарду, а сам вышел буквально на минуту, вернувшись, собственно, с экзекутором в лице того, кого я меньше всего хотела видеть…
Ботаг оглядел меня, удивлённо присвистнул и усмехнулся.
— Так, так, так. Кого язык до Киева доводит, а кого и до каземата? Ну, и сколько же тебе отсчитать?
От страха у меня язык присох к гортани. За меня ответил леопард:
— Пять для начала. Для профилактики.
Неужели мои мольбы всё же тронули их? Или с чего бы им уменьшать моё наказание, пусть даже и только на один удар?
Бультерьер прищурился.
— Немного, немного… По твоей морде рыжей вижу: десяти мало будет. Ну ладно, пять так пять. Но с оттягом… А ну, разворачивайте её!
— Нет! — взвизгнула я.
Леопард быстро сорвал с меня жилет, так что выше пояса я стала совершенно нагая, и они с пумой растянули меня за руки, спиной к уже взявшемуся за кнут булю. Взвизгнула взвившаяся плеть…
— Ботаг, стой!
Плеть обвисла со звуком сдувшегося шарика, не коснувшись меня. Сгорая от любопытства, я вывернула голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов. И замерла…
Господи, как же я не узнала его рычащего голоса!
В дверном проёме, наклонив голову, чтобы не удариться о низкий косяк, стоял Ворлок.
Палач заскрипел зубами, но ослушаться не посмел. Лишь со злорадством процедил.
— Ты вовремя, Лок… Погляди: твоя ученица сейчас получит так, что о-очень долго не сможет даже шевелиться. Так приказал Рефьол.
— Оставь её, Ботаг. — Отрывисто бросил волк.
Буль напрягся.
— Так приказал Рефьол… — негромко, но значительно повторил он.
— Оставь её. Я приму её наказание.
Бультерьер замер. Я тоже. Че… чего?!
Серый вошёл в камеру и захлопнул дверь.
— Какое ей назначили наказание?
— Десять ударов. — Процедил подлый пёс.
— Неправда, в два раза меньше! — искренне возмутилась я.
Буль резко развернулся и лапой замахнулся на меня.
— Заткнись! Тебе же хуже будет! — рыкнул он.
Я инстинктивно зажмурилась, но удара не последовало.
— Ботаг!
Я осторожно приоткрыла один глаз. Бультерьер и волк мерялись взглядами, серый сжимал в громадной лапе занесённое на меня запястье Ботага. Последний прижал уши и бросил:
— Ладно, оставьте девчонку.
Мой мастер медленно ослабил хватку. В то же время сжимающие меня руки так внезапно разжались, что я, потеряв опору, шлёпнулась на хвост. Быстро отползла, подобрала жилет и торопливо закуталась в него. Потом поднялась и вопрошающе взглянула на Ворлока.
— Иди. — Мягко сказал он. — Только никому не говори об этом.
— Лок! — раздражённо рявкнул потерявший терпение палач. — Хватит болтовни! Оголяй спину!
Волк исподлобья глянул на него и, молча отстегнув нагрудник, бросил его на пол. Тот упал с коротким, но оглушительным звоном.
Я отступила к порталу, но шагнуть в него так и не решилась. Просто стояла и смотрела, как пума и леопард неуверенно взяли учителя за запястья. Он бросил на них короткий взгляд, но промолчал.
Со свистом взвилась плеть. Волк не вздрогнул, только прикрыл глаза, а от ключицы к плечу протянулся красный след от конца хлыста.
Ботаг не жалел сил, и с каждым ударом на его лице вырисовывались такая ненависть и злорадство, что я задумалась: чем же ему так не угодил Ворлок?
На пятом ударе у мастера дрогнула щека. На седьмом его лицо исказил оскал и он глухо зарычал. На девятом рванулся в сторону, так что конвоиры едва удержали его.
Когда они наконец разжали руки, волк припал на одно колено. Всего на несколько секунд, но…
Когда он встал, слегка пошатываясь, и перевёл взгляд в мою сторону, на меня — окаменевшую, с округлившимися глазами —, он… улыбнулся.
— Всё нормально, не беспокойся… — глухо проговорил он.
Этот уставший голос, полный испытываемой боли взгляд…
Я не выдержала. Развернувшись, я дунула через портал в свою комнату. По пути чуть не сшибла Ленту, в последний миг прижавшуюся к стене. Дрожащей рукой попыталась набрать код, но раза четыре мне это не удавалось — кроме всего прочего я почти не видела цифр за едва сдерживаемой пеленой влаги на глазах.
Мне на плечо неуверенно легла рука.
— Уйди, Натар… — хрипло бросила я.
Но мне ответил негромкий голос рыси.
— Ней, идём. Сейчас ты всё равно не откроешь. Пойдём ко мне.
Она практически волоком потащила меня в свою соседнюю комнату и силой, надавив на плечи, заставила сесть на кровать. Сама закрыла дверь, аккуратно опустилась рядом и заглянула в глаза.
— Как я понимаю, Ворлок успел? — тихо спросила она.
— Я… он… — у меня в первый момент ком встал в горле. Я сильно зажмурилась и ощутила тёплые капельки, сбегающие по лицу. Подруга приобняла меня за плечи, и меня прорвало. — Они… они все сволочи!.. И Рефьол… и Ботаг… и все они…
— Ну, тихо, тихо… — как маленькую, пыталась успокоить меня Лента.
— Так нельзя!.. — не желая утихать, продолжала я. — Нельзя так!.. С людьми!.. даже… даже провинившимися!.. это неправильно!..
Я закрыла лицо руками, когтями до боли впившись в лоб, и тихо зарычала от бессильной ярости. Как же меня всё это достало…
— Что поделать. — Тяжело вздохнула рысь. — Мы все из разных временных отрезков, и у каждого свои жизненные принципы… Рефьол, например, откуда-то из послереволюционных времён, где, как известно, главное правило было одно: шаг влево, шаг вправо от установившегося режима — попытка побега — расстрел… Конечно, он далеко не сразу стал Правителем, но, надо отдать ему должное, даже при таком характере лучшего лидера найти сложно.
— Всё равно… всё равно он должен поступать не так, как ему хочется… — я уже почти успокоилась, лишь изредка судорожно вздрагивала. — А так… чтобы… чтобы всех устраивало…
— Это невозможно, — мягко возразила она, — и ты это прекрасно понимаешь. Невозможно угодить всем. А Рефьол… он всё равно заботится о всех нас. Хотя и по своему…
— Тогда я не желаю, чтобы обо мне заботились. — Я обратной стороной ладони небрежно вытерла глаза и сердито уставилась на подругу. — Тогда я вообще хочу жить сама…
— Тихо! — округлив глаза, шикнула Лента, ладонью закрывая мне рот. — Ты что?! Одна ты за пределами Дорганака не выживешь — там банды Мрадразз, теперь ещё и предатели, а кроме того опасные существа, с которыми даже Ворлок не в силах справиться в одиночку. А все те, кто уходит, считаются дезертирами… как, вероятно, и те, кто вслух высказывает подобные мысли. Не спеши рубить с плеча…
— Мне уже, честно говоря, всё равно… — я вздохнула и перевела взгляд на стол. На нём было разбросано несколько книг и записей, какие-то приборчики… На краю стояла маленькая, явно самодельная рамка, в которую был вставлен портрет — быстрый, неумелый набросок профиля волка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
