– Было больно? – спросил он, когда они лежали рядом.
– Немножко! – призналась она. – Зато потом так приятно! – она зашарила под одеялом.
– Рана болит! – пожаловал он, убирая ее руку.
– Не ври! – надулась она. – Легкая царапина. Пуля задела сосуд, поэтому крови много. Скоро заживет. Неделю буду тебя лечить.
– Счас! – возмутился Крайнев, пытаясь встать.
– Буду! – грозно сказала Соня, прижимая его к койке. – Пусть только попробуют забрать! Лично застрелю! Здесь я хозяйка!
Он засмеялся и привлек ее к себе.
– У тебя такое сильное, крепкое тело, – сказала она, прижимаясь к нему изо всех сил. – Наверное, спортсмен?
Он ничего не ответил, только снял ее с себя и уложил рядом – трудно было дышать. Она не сопротивлялась.
– Будешь еще меня любить? – спросила, пристраивая голову на его плече.
– Обязательно! – пообещал он. – Только надо поспать.
– Хорошо! – согласилась она. – Ты научишь меня всему, что умеешь?
– Даже больше!
Она чмокнула его в плечо и зевнула. Через минуту она крепко спала. Но когда Крайнев попытался встать, Соня вцепилась в его руку так, что мысли о трубке пришлось оставить. Осторожно сняв голову Сони с левого плеча (рана побаливала), Крайнев повернул ее спиной к себе и обнял правой рукой. Она тут же вцепилась в нее и не отпустила до самого утра…
11
Соня поднялась ни свет не заря.
– Куда ты? – удивился Крайнев.
– Больные ждут! – вздохнула Соня. – Приходят еще затемно – что летом, что осенью…
Крайнев выглянул в окно. Во дворе и в самом деле толпился люд: женщины, дети… Мужчин почти не было.
– Они так до самого вечера?
– К обеду никого не останется! – сказала Соня, закалывая волосы перед обломком зеркала. – Разве что срочного подвезут…
Закончив туалет, она подошла и чмокнула его в щеку.
– Лежи здесь! – погрозила пальцем. – Увижу в окно, что уходишь, – застрелю!
Крайнев показал ей язык. Соня засмеялась.
– В печке щи и картошка, в шкафчике – хлеб. Не голодай!
– А ты?
– С утра не хочется! – беззаботно сказала Соня. – Поработаю немножко, перекушу…
Оставшись в одиночестве, Крайнев некоторое время лежал, но потом решил вставать. Он натянул галифе, обулся и, накинув пальто, вышел на крыльцо. И сразу встретил заинтересованный взгляд десятков глаз.
"Как из маминой, из спальни, кривоногий и хромой, выбегает… – сердито думал он, пересекая двор. – Кто додумался сортир в дальнем углу пристроить? За домом есть место! Теперь все, зарисовался. Станут перетирать по деревням…"
Возвращаться пришлось через тот же строй больных. В коридоре Крайнев сердито ополоснулся под жестяным рукомойником, утерся и стал обследовать шкафчик. Он был забит едой. Хлеб, яйца в глиняной миске, шматы сала и ветчины – все валялось в беспорядке… "Приносят больные! – догадался Крайнев. – А жаловалась…"
Первым делом он навел порядок в шкафчике. На нижней полке нашлась сковородка, в коридоре Крайнев заметил керогаз. Тратить драгоценный керосин на приготовление пищи было расточительством, но печка давно прогорела, а топить ее заново – дело долгое. Крайнев с чистой совестью сварганил себе роскошную яичницу с ветчиной и даже вскипятил чайник. Чай был чрезвычайной редкостью (селяне пили взвары, компоты, морсы), но у него имелся запас. Первое время он сильно страдал без кофе, но потом привык. Кофе жестко ассоциировался с немцами.
После завтрака он почистил зубы у того же рукомойника. От этой роскоши он не смог отказаться, как и от чая. В Городе ему за большие деньги удалось достать несколько деревянных щеток из свиной щетины и несколько коробок зубного порошка. Оделил ими Семена с Настей и Соню с Давидом, остальные его знакомые зубы не чистили. В лучшем случае полоскали рот после еды.
Едва Крайнев покончил с туалетом, как явился Саломатин. Хмуро поздоровавшись, он вяло поинтересовался здоровьем интенданта, затем сел и сердито забарабанил пальцами по столу. Крайнев мгновенно понял, что здоровье интенданта мало волнует комбата, а если волнует вообще, поэтому ответил односложно. Саломатин разговор не продолжил. Так они и сидели: Саломатин у стола, набычившись, Крайнев – на койке, весело поглядывая на гостя. Первым не выдержал Саломатин.
– Не везет мне с бабами! – сказал сердито.
– Не тебе одному! – не согласился Крайнев.
– Мне – в особенности! – возразил комбат. – Была жена – бросила, нашел хорошую женщину – отбили.
– Зачем позволил? – укорил Крайнев. – Надо было – в морду!
– Это запросто! – Саломатин встал. – Это мы душевно…
– Поломаем мебель, – упредил Крайнев. – Соня станет ругаться.
– Пошли во двор!
– Там человек тридцать. Захватывающее зрелище: два начальника на виду у людей бьются из-за бабы. Весь район будет говорить! Славный пример для бойцов… Ты ведь запрещаешь им жениться?
Саломатин растерянно засопел.
– Что делать? – спросил он тоскливо.
– Выпить! – предложил Крайнев.
– Давай! – согласился Саломатин и вытащил из кармана бутылку.
Крайнев достал из шкафчика стаканы, порезал на доске ветчину.
– Хорошо кормят! – заметил Саломатин.
– Сонины запасы…
– Раньше Давид подчищал, – сообщил комбат, – но она с ним поругалась. Другой жук завелся…
Крайнев никак не отреагировал на "жука", и Саломатин разлил самогон по стаканам. Крайнев вздохнул, когда жидкость заплескалась у краев, но спорить не стал. Он пил, поглядывая на комбата. Тот не остановился, пока не осушил стакан, пришлось следовать примеру. Они закусили и, не сговариваясь, полезли за табаком. Курили тоже молча.
– Что ей сказал? – спросил Саломатин, докурив.
– То есть?
– Какие слова нашел, что уступила?
"Она не уступала! – хотел крикнуть Крайнев. – Она сама…" Но тут же понял: обидит еще больше. Поэтому только пожал плечами.
– Нет, ты скажи! – не отставал Саломатин. – Чтоб я знал…
– Сказал, что красивая.
– Это и я говорил!
– Ну… – на Крайнева сошло пьяное вдохновение. – Сказал: как увижу ее – сердце в груди останавливается. И только от нее зависит, пойдет сердце дальше, или остановится навсегда.
– Ух, ты! – восхитился комбат.
– Сказал, что не брошу ее никогда. Если руки-ноги оторвет, языком буду цепляться за землю, но ползти к ней…
– Интендант! – сокрушенно сказал Саломатин. – Куда тут строевику! Задурил бабе голову… – он встал. – Не вздумай обижать Соню!
– Ее обидишь… – возразил Крайнев.
– Так только кажется! – не согласился комбат. – Она на словах ершистая, а чуть что – плачет…
– Не допущу! – пообещал Крайнев.
– Смотри!
У порога Саломатин обернулся:
– Спиши мне слова! Особенно про язык…
Едва Саломатин ушел, как вбежала Соня.
– Зачем он приходил? – закричала с порога.
– Морду бить.
– Бил?! – Соня подлетела к нему.
– Передумал. Заливал горе водкой. И меня подключил
– То-то смотрю! – Соня только сейчас заметила следы пиршества на столе.
– У тебя много поклонников? – деловито спросил Крайнев. – Еще кто-нибудь явится? Я столько не выпью!
– Было много, но Саломатин отвадил! – засмеялась Соня. – Как это вы не подрались? Он всех грозился убить!
– Мы заключили соглашение. Он сохраняет мне жизнь, а я сочиняю слова, способные растопить сердце гордой женщины.
– Ну? – заинтересовалась Соня, присаживаясь рядом.
Крайнев, глядя ей в глаза, медленно повторил.
– Врешь все! – надула губки Соня.
– А если нет?
– Врешь! – не согласилась она. – Но слушать приятно. Вчера надо было сказать!
– Сама запретила. Грозилась убить.
– Не похоже, что ты испугался. Вон и Саломатина выгнал.
Он показал ей язык. Соня засмеялась и прижалась щекой к его щеке.
– Колючий! – она вскочила. – Мог бы побриться!
Он попытался ее удержать.
– Больные ждут! К обеду приду. Приведи себя в порядок и жди! – велела она у порога. – Поспи! Ночью не придется! – озорно добавила она и убежала.
Крайнев проводил ее взглядом. На ногах Сони были галоши – на пару размеров больше, чем следовало. Крайнев покачал головой. Под вешалкой стояли ее ботиночки. Крайнев взял правый – ботинок "просил каши". Второй выглядел не лучше. "Много ходит, – догадался Крайнев. – К больным зовут издалека и не всегда присылают подводу. Ботинки нужны крепкие и теплые – скоро зима". Внезапно он вспомнил, что в квартире до сих пор спит пьяный Пищалов, а у него в столице дела…
* * *
Первом делом он заглянул в спальню: Пищалов мирно посапывал под одеялом. Крайнев закрыл дверь и прошелся по квартире. Она выглядела чужой. Он отсутствовал долго и успел отвыкнуть. Ему вдруг страстно захотелось обратно, но Крайнев преодолел это позыв. Прошел на кухню, где первым делом собрал и выбросил мусор. Рутинная работа привела его в равновесие. Часы показывали полночь, но спать совершенно не хотелось. Он пошел в зал и включил компьютер. Через час он знал, что хотел, необходимые телефоны были распечатаны, оставалось ждать утра. И тут его внезапно сморил сон…
