24 июля (старого стиля)[105]. Старший сын Борис при крещении получил имя Илья (церковный праздник пророка Ильи — 20 июля), а Глеб — имя Борис!
Первое упоминание о братьях Борисе и Глебе Морозовых связано с подписями «Утвержденной грамоты» об избрании на царство Михаила Федоровича в 1613 году. Их имена и фамилии стояли на почетном месте, первыми среди всех стольников, сразу же после имен бояр и окольничих. Cначала расписался старший брат Борис Морозов, а потом, в той же строке, младший — Глеб Морозов[106]. В это время они уже должны были достигнуть возраста совершеннолетия, пятнадцати лет. Скорее всего, братья Борис и Глеб Морозовы были ровесниками царя Михаила Романова, родившегося в 1596 году, или даже немного моложе его по возрасту.
С начала Смуты братья Борис и Глеб Ивановичи Морозовы жили вместе с матерью Аграфеной Елизарьевной (у них была еще сестра, но ее имя неизвестно). Их отец Иван Михайлович Морозов умер рано, видимо, когда они были еще совсем детьми. Во владении отца после всех конфискаций и разорений морозовского рода оставалась старинная родовая вотчина в Горетове стану Московского уезда — деревни Лобанова, Черная Быстрь и Олешково (некоторыми владел еще их прадед в 1504 году)[107]. Родной дед братьев Бориса и Глеба Елизар Иванович Сабуров имел вотчину в Шахове стану Московского уезда, а также какие-то владения в «вяземской земле» и в других уездах. Объединение этой ветви рода Морозовых с Сабуровыми вокруг старшего в семье Елизара Ивановича Сабурова было вполне возможным в Смуту. Но в 1611 году дед Бориса и Глеба Морозовых умер, а его вдова Мавра отдала вотчину, село ФедоровскоеМамотово в Дмитровском уезде, где находился «двор боярской», на помин души «по муже своем Елизарье, и по себе, и по своих родителех» в Троице-Сергиев монастырь[108]. Если братья Морозовы и жили там ранее, то с 1611 года всё изменилось; местом их пребывания должны были стать остававшиеся в роду морозовские вотчины.
Во времена противостояния земских ополчений с польско-литовскими силами в 1612 году находиться в столице и вокруг нее было небезопасно. Не случайно мать будущего царя Михаила Романова инокиня Марфа сразу увезла сына из освобожденной Москвы в костромские земли. Между тем у Морозовых (как и у других родственников инокини Марфы, братьев Бориса и Михаила Салтыковых, впервые записанных на службу в боярском списке 1606/07 года) тоже были давние связи с Костромской землей.
Хорошо известно, что первый ближний круг царя Михаила Романова сложился именно тогда, когда будущий царь находился в Костроме в марте 1613 года. Есть ли какие-то основания считать костромские земли местом пребывания Морозовых в то время? Обращает на себя внимание то, что неподалеку от Костромы располагалась старинная родовая вотчина Морозовых село Минское. Со временем его владелец Глеб Иванович Морозов выстроил там церковь во имя иконы Федоровской Божией Матери. Выбор такого посвящения вполне можно связать с памятным для всех, включая Морозовых, призванием на царство Михаила Федоровича в Костроме в день церковного праздника Федоровской иконы — 14 марта. И в дальнейшем у Глеба Ивановича был свой двор в Костроме[109]. И хотя всё это косвенные свидетельства, «костромские» корни, объединившие рода первых временщиков братьев Салтыковых с братьями Морозовыми и всех их с инокиней Марфой — матерью избранного в цари Михаила Федоровича, очевидны.
Одним из главных участников венчания на царство Михаила Романова стал представитель старшей ветви рода Морозовых боярин Василий Петрович Морозов, возглавлявший процессию, шедшую в Успенский собор Московского Кремля 11 июля 1613 года. Избранный в цари Михаил Романов шел в сопровождении окольничих и десяти молодых стольников, среди которых был и сын боярина — Иван Васильевич Морозов. Юный возраст братьев Бориса и Глеба Морозовых сказался на отсутствии их имен в Чине царского венчания 1613 года, как не были там упомянуты и братья Борис и Михаил Салтыковы. Однако первенствующая роль родственников матери царя — Салтыковых — уже сложилась, а вслед за ними были введены во дворец и царские «спальники» братья Борис и Глеб Морозовы.
В начале царствования Михаила Романова имя стольника Бориса Ивановича Морозова редко попадало на страницы дворцовых разрядных книг, не назначался он и на воеводские должности в полки. При этом свидетельства его многочисленных служб и поручений сохранились в других книгах — распределения казны. Борис Морозов оправдывал свой чин и звание «комнатного» стольника, он всегда находился «под рукой» у царя Михаила Романова, через него было удобно передать разные суммы денег или подарки, извещать разных людей о царских распоряжениях и пожалованиях. Из этих документов видно, что молодой «спальник» постоянно участвовал в повседневной жизни царского дворца.
Покровительство ему также выражалось в разных царских подарках. Например, первое упоминание имени Бориса Морозова в книгах Казенного приказа (своеобразной документальной летописи присутствия придворных во дворце) было связано с выдачей «вошвы алтабасной» из бывшей «рухляди» Богдана Бельского[110] в сентябре 1613 года[111]. Речь шла о небольшом куске драгоценной материи, вшивавшемся (отсюда — «вошва») для украшения в кафтан или другую одежду. Парчовая («алтабасная») ткань с золотыми нитями сразу выделяла «комнатного» стольника, позволяла легко его заметить среди остальных придворных. Подобные ткани были редки в разоренной Москве, взять их было неоткуда, а использование и перешивка прежних одежд были совсем не редкостью даже в царской семье. Поэтому и подарок «спальнику» Борису Морозову был вполне стоящим. Он еще несколько раз получал подобные выдачи из казны для «строения» своего придворного костюма.
Более существенным для попавших в придворную элиту братьев Морозовых стало получение двора в Кремле и возвращение прежних морозовских вотчин, отданных некогда после казни деда в поместную раздачу. Относительно кремлевского двора есть только более поздние сведения о его местонахождении у Троицкой (Знаменской) башни на месте бывших владений Годуновых (там, где сейчас Арсенал Московского Кремля). В 1615/16 году Борису Ивановичу Морозову была выдана жалованная грамота на родовые земли в Звенигородском уезде, принадлежавшие еще его деду и отцу. В род Морозовых вернулось село Павловское (Павловская слобода) на реке Истре, ставшее главным подмосковным владением царского «ближнего» стольника, где был «вотчинников двор» и до сих пор сохранилась выстроенная им Благовещенская церковь. Начиная с 1613 года возвращали Морозовы и свои земли в Галичском уезде, даже несмотря на то, что их владельцы находились на службе в полках[112].
