Дома! Да, дома. Убийца может прийти туда в любой час дня, кстати, днем действительно удобнее грохнуть Тому, потому что ночью незнакомым людям ни при каких условиях она не откроет.
Шурик с раннего утра, когда город еще досматривал последние сны перед побудкой, на своей личной машине помчался к дому счастливой невесты. А может, несчастной, о чем она пока что не догадывалась или, точнее, не верила, что из счастливой невесты она может превратиться в труп. Окно на четвертом этаже было распахнуто, легкая штора от сквозного ветерка медленно надувалась, затем сдувалась, повисая в полном покое. Второе окно, рядом с балконной дверью, было наглухо закрыто. Зевнув, Шурик принял полулежачее положение в кресле. Он подремывал, но при этом изредка кидал взгляд на подъезд и на окна квартиры.
Суббота: редкие прохожие спешили по своим делам, хлопая дверью подъезда; тетка вынесла вывесить белье, поставила тазик на землю и протирала веревку тряпкой; из гаража-«ракушки» выехала машина, скрипучие ворота закрылись; а в остальное время во дворе было пусто и тихо.
Шурика вдруг обожгла мысль: а вдруг Тамару – уже?.. Еще вчера?! Он кинулся к подъезду – дверь была заблокирована. Шурик нажал на цифры номера ее квартиры, долго ждал, когда ему ответят в домофон. Честно сказать, во время этого ожидания он уверился, что Тамары уже нет на свете, то есть от нее осталось одно тело. Вдруг она сонным голосом спросила:
– Кто?
Живехонькая! Довольный Шурик оставил ее без ответа, вернулся в машину и выпил кофе из термоса, чтобы не проспать ответственный момент, когда появится убийца.
Кстати! А почему он, Шурик, решил, что именно сегодня, в день бракосочетания, прикончат Тамару? Это может произойти и позже, в любой другой день, в том же бассейне например. Не зря ли он торчит в этом унылом неухоженном дворе?
Нет, не зря, и вот почему. Странностей всяких многовато что-то для одного семейства! Первое: смерть Нонны. Далее: что нужно Зойке из Никищихи в доме Кирилла Андреевича, зачем она туда пробиралась? Кто шпионил за Шуриком, когда он находился в бассейне? А два друга, бросающих один другому фразочку: «Ты утопил Нонну» – это как? И опять же: анонимка, звонки Тамаре – нет, неспроста кто-то торопился расстроить эту свадьбу. Если считать смерть Нонны Валерьевны не случайной, то Тамаре точно не жить. Понятно, пока неясны мотивы, получается, подозреваемых целый полк, а так не бывает, но нелогичных преступлений тоже не бывает – таково было мнение Шурика. Разумеется, ему не дано знать, какой час выберет убийца, однако не исключено, что попытка будет сделана сегодня в наказание за ее беспечность. Вопрос: как осуществит свой план убийца? С Нонной у него вышло просто гениально – никаких улик он не оставил.
Теперь! Как Шурик узнает убийцу? Очень просто: на девяносто процентов он был уверен, что это будет знакомая ему физия, но гарантии не давал. Когда в подъезд будут входить незнакомые люди, Шурик минуту спустя позвонит Тамаре, она ответит – все в порядке, не ответит – это и явится сигналом смертельной опасности для нее, и тогда он поднимет шум. Если же знакомое ему лицо решит войти в подъезд… Шурик поступит точно так же. К сожалению, более ценных идей на ум ему не пришло, а торчать в подъезде много часов подряд Шурику вовсе не улыбалось. Возможно, он не очень умно придумал, но как еще застукать убийцу?
В полдень он позвонил Марианне:
– Привет, это я. Как идет подготовка к свадьбе?
– Нормально. Больших тожеств не ожидается, потому и суеты особой нет, но Кирилл Андреевич волнуется.
– Как именно он волнуется? – осведомился Шурик.
– Ну, он несколько мрачноват.
– Для жениха мрачность – неестественное состояние.
– Ой, Шурик, не говори глупости! Женитьба – это перемены, особенно трудно бывает мужчинам, которые до этого уже были женаты и обзавелись тремя детьми. Это не столько радостное событие, сколько ответственное.
– Ладно, ладно, я понял. С Полиной ты говорила насчет фото его первой жены?
– Говорила. У нее есть фотография Зои, она принесет снимок в ресторан.
– А Полина придет туда?
– Оба придут, твой бывший соперник – тоже.
– Как же мне получить фотографию? Скажи Полине, чтобы она отдала ее мне, я подъеду к ресторану…
– Да я тоже буду на вечере, но, думаю, недолго. Кирилл Андреевич берет детей и на регистрацию, и в ресторан.
– Даже так? Кстати, где будут отмечать это ответственное событие?
– В «Трех пальмах», в банкетном зале. Пока, Шурик.
Он честно отбыл на посту до четырех часов, потом отогнал машину в угол двора, чтобы ее не заметил Кирилл Андреевич, а то неизвестно, что бы он мог подумать, вдруг приревновал бы ее, тогда Томе не видать штампа в паспорте.
В начале пятого жених прибыл! Шурик был начеку, он быстро оглядел двор, но ни одна человеческая фигура вроде бы не обладала признаками убийцы.
К невесте Кирилл Андреевич не поднялся, она выбежала к нему – белоснежная, воздушная, с пылающими щеками. Правда, ее наряд смотрелся несколько вычурно: белый цвет и сам по себе претенциозный, а платье до пят, перчатки, шарфик, искусственные цветочки в волосах посреди затрапезного двора показались придирчивому Шурику нелепыми. Невеста, подобрав подол, залезла в автомобиль, небось она сейчас счастлива… Нет, никто к ним не подбежал и не ударил ножом Тамару, не выстрелил в нее. Шурик поехал за ними.
У Дворца бракосочетания расчистили площадку для автомобилей, там припарковался Кирилл Андреевич. Шурик оставил свое авто за углом. Невесты и женихи всех мастей толпились у входа группами с мамами и папами, свахами и друзьями; какой-то захмелевший мужик наяривал на гармошке – с ума сойти!
Но Шурик внезапно похолодел: вот где удобно прикончить Тамару, поди, потом разберись, кто ее убил! А как можно ее прикончить здесь, чем? Только из пистолета или снайперской винтовки. Винтовка – это чересчур уж круто: Тамара не шишка какая-нибудь, но Шурик все равно осмотрел здания напротив загса, окна, крыши. Тем временем к Кириллу Андреевичу и Тамаре подошли четыре человека. Появилась и Марианна со своим детским садом, невесте вручили букет белых роз. Минут пять все постояли у входа и двинулись внутрь – заключать брак. Во Дворце бракосочетания ее не убьют, это исключено, решил Шурик, можно передохнуть, купить воды и поесть.
Шурик доедал сосиску в тесте (сосиску-то и в лупу не разглядишь, зато теста навертели от души) и запивал ее минералкой, когда теперь уже муж и жена благополучно сели в машину и поехали, надо полагать, в «Три пальмы» – отмечать знаменательное событие. Ну что ж, Тамара благополучно сочеталась браком, Шурик ошибся.
«Три пальмы» – модернизированное строение, имевшее три уровня, – отнюдь не поражало своими размерами, зато впечатляло конструкцией. Между прочим, эта на первый взгляд беспорядочная груда стекла и бетона была детищем Кирилла и его гордостью. На первом этаже располагался основной зал, на втором – банкетный, между ними словно бы висела в воздухе открытая площадка, над которой раскинулся козырек, выполнявший функцию балкона, но, разумеется, он не полностью закрывал пространство, поэтому над столиками под открытым небом раскинули свои купола зонтики. Хозяин планировал создать культурный центр, где тусовалась бы молодежь, где не услышишь грохота вместо музыки, а исполнялись бы нормальные песни, берущие за душу, место, куда люди приходят пообщаться. Но с культурой у нас в стране большая напряженка, а кто платит деньги, тот и музыку заказывает. В общем, «Три пальмы» ничем не отличались от заурядных кабаков города, разве что бывать здесь считалось престижным.
Приглашенных встречал сам новобрачный, провожал всех наверх. Собрались все, кроме его сестры и Антона. Потихоньку закипая, Кирилл докурил сигарету, бросил ее в урну и решил, что хватит ждать. Только он развернулся ко входу в ресторан, как на пороге появилась гувернантка.
– Вы что здесь делаете? – спросил он ее несколько грубовато.
– Жду Полину. Она обещала привезти мне одну вещь…
– А дети с кем?
– С вашей женой.
Он хотел было наехать на нее, дескать, вы не исполняете своих обязанностей, но вовремя одумался:
– В таком случае раз уж вы все равно ждете Полину, то и проводите ее с Антоном в зал.
– Кирилл Андреевич! – задержала его Марианна. – Будет лучше, если вы сами их встретите, они с минуту на минуту подъедут.
– Будет лучше, если вы перестанете мне диктовать, что делать, – отрубил он и, надувшись, ушел внутрь.
