– Что это будет? – спросил он.
– Жилетка Степе, он часто простужается.
– Значит, Тамаре угрожали по телефону.
– Она это утверждала, но это не значит, что все так и было.
– Но письмо-то Кириллу Андреевичу пришло?
– Письмо пришло. Хочешь, покажу?
– А оно у тебя?! – округлил глаза Шурик.
– Кирилл Андреевич бросил его на стол, я взяла, чтобы оно там не валялось и не попало домработнице или кухарке в руки. Зачем посторонним людям знать о том, что здесь происходит?
– Верно. Покажи анонимку.
Марианна отложила вязанье и отправилась к себе в комнату. Вернулась быстро, отдала лист Шурику. Читая, он выпятил нижнюю губу:
– И не лень было кому-то это клеить, легче на компьютере набрать. Но раз Кириллу подбросили этот плод большого труда, – потряс он письмом, – то, значит, и звонки с угрозами Тамаре тоже были.
– А я думаю, она лжет, чтобы повысить свою значимость в глазах Кирилла Андреевича или польстить ему: мол, вон какой ты слиток золотой, нарасхват идешь! Ну, сам подумай, Шурик, кому нужно заставить ее умереть, если она выйдет за него замуж? Бред!
– Заставить умереть – значит убить, – он не разделил ее точку зрения. – Не думаю, что это бред. Чувствую, моя курсовая обогатится новыми мотивами.
– Шурик, не смеши меня. Чувствует он!
– А Полина могла подкинуть эту анонимку?
– Нет! – с нажимом сказала Марианна. – Ты с ума сошел?
– А кто же тогда ее подкинул?
– Не я! Что ты так смотришь на меня?..
– Слушай. – Шурик придвинулся к ней и заговорил шепотом, чтобы детвора ненароком не услышала. – Пока нет Кирилла Андреевича, принеси-ка мне семейные альбомы.
– Зачем?
– Надо. Тебе жалко, если я посмотрю фотки?
– Не жалко, – недоуменно произнесла она. – Ладно, несу.
Он листал альбомы быстро, практически не задерживаясь взглядом на фотографиях, но если ему попадалось незнакомое женское лицо, Шурик секунду-другую всматривался в него, напрягая память, затем переходил к следующей странице. Четыре альбома не удовлетворили его.
– Это все?
– Все. Кого ты искал?
– Первую жену Кирилла Андреевича – женщину по имени Зоя. Ты знаешь, как она выглядела?
– Понятия не имею.
– Может, у Златы есть фотография матери?
– Я бы знала. Нет у нее фотографии. Шурик, объясни, что за загадки, зачем тебе мать Златы?
– Мне кажется, это она достает Кирилла Андреевича, соответственно и его невесту Тамару. Мстит за что-то, а?
– Она?! – распахнула глаза Марианна. – Да нет… Ха-ха! Зачем же ей грозиться убить Тамару? Не логичнее ли бывшего мужа прикончить, раз уж она мстит?
– Логичнее, – согласился Шурик. – Но мы не знаем, что между ними произошло, может, у нее крыша съехала. Тебе Полина рассказывала о ней?
– Собиралась, но забыла. Да и я забыла, меня не волнуют чьи-то чужие жены, тем более бывшие. Шурик, признавайся, почему ты вцепился в Зою? Откуда про нее знаешь?
– Да так… – замялся он, приглаживая и без того аккуратно уложенные волосы. – Слышал однажды… то ли Кирилл Андреевич о ней упомянул, то ли Полина…
– Ой, хитришь, – лукаво погрозила ему пальцем Марианна. – Ну, ладно, не говори. Получай последнюю новость: Полина – с Антоном! В смысле, она теперь живет у него, он отвез ее к себе. Вот тебе за скрытность!
– Правда? Я рад, что внес посильную лепту в соединение двух заблудших сердец. Совет им да любовь.
– Шурик, мне иногда стукнуть тебя хочется: ты изъясняешься как старый дед, проживший сто пятьдесят лет. Ты же влюблен в Полину, а делаешь вид, будто тебе безразлично, с кем она! И Антона ты терпеть не можешь.
– Я и в тебя влюблен. – Он оказался непробиваемым, к тому же невозмутимым. – Я же говорил: меня привлекают умные и красивые женщины. Только больше не одевайся как мымра с большой дороги, не зачесывай волосы назад, тебе это не идет. И косметикой надо пользоваться.
– Нет, я тебя точно сегодня стукну, – рассмеялась Марианна, но вместо исполнения этой угрозы взъерошила ему волосы. – Ишь, любвеобильный какой, учить меня вздумал! Девочку пора себе завести, а не к старым бабам клеиться.
Поправляя прическу, Шурик вернулся к более интересной для него теме:
– Спроси у Полины, где бы достать фотку Зои.
Услышав шум мотора, Марианна приподнялась и, глядя в сторону окна, выходившего во двор, слегка разволновалась:
– Кажется, приехал наш грозный хозяин. Шурик, лучше уйди, мне неизвестно, что еще стукнет в его жениховскую голову. Птенчики! Папа приехал.
Детвора завизжала, кинулась встречать папу, наперебой о чем-то галдя. Шурик едва не оглох и зарубил на носу (на будущее), что трое детей – это не подарок, это очень много, это каюк нервной системе. Кирилл Андреевич и в самом деле был суров, мрачен, угрюм. Он машинально, словно чужих, погладил детей по головкам, сухо поздоровался с Шуриком, который поспешил ретироваться за дверь, и остановил тусклый взгляд на Марианне.
– Ужинать будете? – поинтересовалась она. – Я накрою.
– Я не голоден, – буркнул Кирилл. – Пожалуй, я выпью.
Всегда спешивший, что характеризовало его как человека делового, всегда занятой и немногословный, упивающийся собой, значит, самодовольный, сейчас он находился словно бы в состоянии канатоходца. Но с одной маленькой разницей: если канатоходец знает, куда ему ступать, знает и видит, то Кирилл – нет. Он не знал, не видел, не ощущал, не слышал голоса родной интуиции, которая обязана помогать человеку в тяжелых ситуациях, поэтому его не покидало непривычное состояние распада где-то внутри его личности.
Усадив детвору у телевизора, Марианна вернулась из кухни с тарелкой. Кирилл как раз выпил рюмку виски (оказалось, что в баре это был самый крепкий напиток), и она поднесла ему закуски почти под самый нос:
– Заешьте. Даже пьяницы закусывают.
– Не хочу. – В нем с самого утра сидел подлый дух противоречия. – Полина звонила?
– Звонила. Вашу сестру отвез к себе домой Антон, они теперь будут жить вместе.
Заваливаясь на диван, Кирилл фыркнул:
– Ну и дура!
– Кто?
– Моя сестра, – огрызнулся глава семейства. – Не предполагал я, что Антоша положит глаз на Полину, она не в его вкусе – так мне казалось.
– Голос у нее был счастливый, – тоном упрека сказала ему Марианна.
– Это она пока счастлива, или я не знаю Антона, – занудливо пробубнил Кирилл, закинув руки за голову и глядя в потолок, да и говорил он, отнюдь не приглашая в собеседники гувернантку, он просто рассуждал. – В отношениях с женщинами он – необязательный и безответственный человек, а уж семьянин из него, как из меня повар! Антон ни разу не был женат, а это само по себе показатель, что он свободу предпочитает семейным радостям. Ну что ж, слезы будут горькими, но это будут ее слезы.
– Надеюсь, ваш пессимистичный прогноз не осуществится.
Кирилл покосился на гувернантку: она в обычном своем образе старой девы была весьма непривлекательна. Хотел было сделать ей комплимент задним числом, ибо его тянуло поговорить, а не с кем было, да неудачно выразился:
– Вчера вы были эффектнее.
Не поднимая глаз от вязанья, Марианна усмехнулась:
– Вчера был праздник, а сегодня начались будни. Вообще-то, Кирилл Андреевич, я здесь не для того, чтобы эффектно выглядеть.
– Неужели у вас нет других желаний, кроме как воспитывать чужих детей? – В нем проснулся обыватель с присущим ему любопытством, когда человек замечает, что вокруг него, помимо его персоны, есть еще и другие люди. – Вам не хочется кардинально изменить свою жизнь?
– Человек так устроен, что ему всегда чего-нибудь хочется, но желания зачастую далеки от возможностей. – Видя, что он настроен по отношению к ней вполне лояльно, Марианна осмелела: – А вам, Кирилл Андреевич, не хочется помириться с сестрой?
Из лежачего положения он резко перешел в сидячее, налил виски в стакан, хлопнул его одним глотком, утерся, так как напиток пролился ему на подбородок, и вымолвил, но хотя бы не агрессивно:
– Вы надумали взяться и за мое воспитание?
– Просто я вижу, как вас мучает размолвка с Полиной. И правильно мучает: ей незачем подбрасывать вам какие-то письма, она абсолютно все может сказать вам в глаза, что она и делала. Если же вы любите Тамару, то никакие анонимки не должны вам помешать, потому что раз вы женитесь, значит, верите ей.
