– Ты счастлива? – неожиданно спросила седая женщина новую хозяйку дома.
Девушка хотела что-то ответить, но ребёнок заплакал, и она унесла его в комнату.
– Ведьма права: у меня больше нет дома! – сказала себе Русалочка и вышла за порог.
По пути к пристани она обернулась, чтобы убедить себя в том, что это не сон, и окна её бывшего дома, как и прежде, светятся тёплым жёлтым светом.
На пристани она остановилась и долго смотрела на убегающую в море лунную дорожку.
– Ты неправ, мой дорогой муж! – крикнула седая женщина в ночную мглу. – Счастье не в борьбе! Счастье в любви! Если всё время бороться за чужое счастье, не останется времени на собственное. Это тебе говорю я – женщина, которой не нужна ни новая жизнь, ни бессмертие! Я искала любовь, а нашла только страдания. Прощай, Пауль! Когда-нибудь ты устанешь бороться и придёшь ко мне. Я буду ждать тебя, любимый!
Море приняло Русалочку на мягкий гребень набежавшей волны, и за мгновенье до того, как превратиться в морскую пену, она вдруг поняла, что Ведьма оказалась права в очередной раз: в её измученной душе больше не было ни горечи, ни печали, только желание любить!
Глава 10
Сказка об Оловянном Солдатике
Когда Олегу Оловяненко и ещё двадцати четырём кандидатам обаятельная девушка из мобилизационного отдела Управления кадров предложила отправиться в Горячий квартал для наведения конституционного порядка, он, так же как и остальные парни, сразу согласился. Там, в глубоком тылу, вдалеке от Горячего квартала всё выглядело иначе – романтично и совсем не страшно.
– Вы настоящий мужчина! – сказала девушка щуплому Оловяненко. – Когда закончится ваш контракт, найдите время заскочите ко мне в офис. Я страсть как хочу посмотреть, сколько наград Вы заработаете!
Холостому Олегу такие слова льстили, и он, поддерживая имидж «крутого» военного, навалившись узкой грудью на край письменного стола, баском ответил, что точно обещать не может, так как ещё не решил: возвращаться после трёхлетнего контракта на «гражданку» или продлить свои военные приключения.
Когда Оловяненко с подписанным на трёхлетний срок контрактом вышел из кабинета, вместо него зашёл другой кандидат, и из неплотно прикрытой двери донеслись знакомые слова:
– Вы настоящий мужчина! Когда закончится ваш контракт, заскочите ко мне в офис…!
Потом он и ещё двадцать четыре романтика, не нюхавших пороха, сидели в курилке сборного пункта в ожидании распределения в квартале по Горячим точкам, и нещадно смолили выданную вместе с сухим пайком «Приму».
– Прикольно! – сказал Валерка Ребров, прикуривая очередную сигарету от окурка. – Мир посмотрим, себя покажем, «бородатых» по горам погоняем! Я с детства люблю в «войнушку» поиграть!
Однако война в квартале шла не шуточная, а самая что ни на есть настоящая: с артналётами, засадами, «зачистками», а главное, с кровью, болью и боевыми потерями. Поэтому мобилизационный отдел каждый месяц объявлял очередной набор военнослужащих для службы по контракту. Вчерашние школьники, соблазнившись на обещанное вознаграждение, целыми классами являлись в мобилизационные отделы, где их быстро переодевали в военную форму, коротко инструктировали, выдавали сухпай, оружие и забрасывали в очередную Горячую точку. Через пару месяцев треть контрактников, а по сути новобранцев, возвращалось домой: кто израненный и контуженный, но на своих ногах, а кто и …
Впрочем, в мобилизационном отделе об этом говорить не любили, и в разговоре с кандидатами больше напирали на повышенное денежное содержание и положенные по окончанию контракта льготы.
Горячая точка, в которую направили Оловяненко, ничем не отличалась от десятка таких же Горячих точек – те же горы, похожие друг на друга, как близнецы, блокпосты, та же «зелёнка» и словно написанные под копирку боевые задачи.
Олег и с ним ещё три контрактника – Дед, Козюля и Одуванчик – попали на Горячую точку со странным названием «Комсомольская». Почему странное? Да потому, что по обе стороны баррикад хоть и попадались бывшие и теперь уже изрядно заматеревшие комсомольцы, но снайперская охота, подрывы на фугасах и открытые боестолкновения никак не ассоциировали с благополучно канувшим в Лету Коммунистическим Союзом Молодёжи.
Как у каждого верующего есть своя дорога к Храму, так и у каждого контрактника была своя история, которая привела его в Горячую точку.
Дед – он же Юрий Демченко – был самый старший из них, и единственный, кто до контракта прошёл полноценную срочную службу. Военная профессия Демченко – снайпер, была востребована как в армии, так и на «гражданке». На «гражданке» за каждый выстрел платили больше, но был реальный риск отъехать в солнечный Магадан или заполярную Воркуту на добрый десяток лет. Демченко подумал-подумал и через месяц после дембеля пришёл на мобилизационный пункт.
Козюля – Коземаслов Борис – до Горячей точки три года проработал в Северном квартале водителем-дальнобойщиком. Работал – не тужил, благо платили дальнобойщикам хорошо. Тужила и скучала его хорошенькая жена, которая скрашивала длительное отсутствие работяги-мужа встречами с утончёнными юношами из балетного училища, расположенного рядом с её семейным гнёздышком. Потом жене надоели тайные встречи, и она решила жить полной жизнью молодой и привлекательной женщины, для чего подала на развод. При дележе имущества бывшая суженая ободрала доверчивого Бориса, как липку. Козюля после развода по решению суда был вынужден съехать из собственной трёхкомнатной квартиры к старушке маме, где беспробудно пил три недели. В конце третьей недели, когда организм Бориса забастовал, и печень напрочь отказалась иметь какие-либо дела с алкоголем, Козюля похмелился квасом и, пошатываясь, побрёл на мобилизационный пункт.
Одуванчик – Остап Гликман – или, как его называли в семье, Ося, своё прозвище получил за удивительную причёску. Волос у Оси был тонкий, светло-русый в мелкий завиток, как у женщины после «химии». Самый частый вопрос, который задавали Осе, звучал примерно так: «Слышь, кучерявый! Ты, часом, не еврей»?
– Нет, я не еврей, – терпеливо отвечал Остап. – Я дойч – немец!
– А что, среди немцев евреев нет? – обычно настаивал собеседник.
– Может и есть, но лично я поволжский немец, – заученно пояснял Гликман.
Самое интересное в этой истории было то, что Ося действительно был евреем, но только наполовину – по отцу, на вторую половину, материнскую, он был поволжским немцем. Однако это при поступлении в вуз ему не помогло. Во всех вузах, куда Ося пытался подать документы, его под разными предлогами к экзаменам не допускали. В конце концов это спровоцировало миролюбивого Гликмана на безрассудный поступок: Ося записался в контрактники, так как одной из неоспоримых льгот по окончанию службы была льгота на высшее образование. На мобилизационном пункте, глядя в его документы, тоже спросили про национальность, но только с одной целью: знает ли он иностранные языки. Ося знал немецкий, английский, русский и, конечно же, иврит. Про иврит он говорить не стал, да это было и необязательно, так как Горячая точка, куда направили Гликмана, с Израилем не граничила. Когда Ося уезжал, отец бегал по квартире и, хватая себя за пейсы, взывал к богу. Мать, как истинная немка, без слёз и истерики поцеловала его в висок и тихонько шепнула: «В моем роду все мужчины принимали присягу, и неважно, кому и где они служили, главное, что они были настоящими солдатами»!
Но самая смешная история была у Олега Оловяненко, которого солдатская молва нарекла Оловянным Солдатиком. Однако прозвище было слишком длинным, поэтому стали звать просто Солдатиком, намекая на его щуплую фигуру и небольшой рост.
Оловянного Солдатика сгубило простое любопытство. Как-то прогуливаясь тёплым летним вечером по кварталу, Олег случайно набрёл на мобилизационный пункт. Ему бы пройти мимо этого заведения быстрым шагом, благо на противоположной стороне улицы была знаменитая пивная «Пивораки», но, будучи от природы любопытным юношей, он остановился и стал внимательно вчитываться в условия и льготы службы по контракту. И чем больше он вчитывался, тем больше его забирало любопытство. – «Это что же, – подумал про себя Олег, – получается, что через три года у меня будет целая куча «бабла», бесплатный проезд в городском транспорте, льготы на получение высшего образования и раз в году бесплатная путёвка в санаторий? Нет, в этом вопросе надо разобраться досконально!» – решил Оловяненко и перешагнул порог мобилизационного пункта. Обратно на улицу Олег вышел через час, уже имея на руках небольшой аванс и контракт на службу в Горячей точке сроком на три года.
По прибытию в Горячую точку «Комсомольская» Осю сразу же назначили санинструктором, так как только он мог читать по-латыни, и благодаря отцу – знаменитому на весь квартал хирургу, – хотя и поверхностно, но немного разбирался в медицине.
