Июль 2010 года. Температура на линейном держится в районе 32 градусов. Кондишен есть, но не работает. Машинисты начинают понимать, что им сейчас не так уж плохо. Есть сотрудники, которым гораздо хуже. У машиниста подмена 27 минут, и он в поезде, там хоть какой-то обдув изобразить можно. А инструкторам, операторам – по двенадцать часов в своей душегубке сидеть! Вода только из-под крана. Фильтры есть, но сухие, хочешь пить – наполни сам и жди, пока отфильтрует.
– Как оказалось, только на нашем линейном из всего метрополитена нет кулера с водой.
– Что-о?!
– Правда. А зачем?
В некоторых служебных туалетах начали ставить увлажнители воздуха – наверное, из самых лучших побуждений. Но получилось как всегда. Если раньше туалет был сауной, теперь это русская баня.
Под землей ад. Вода литрами. Восемь часов смены тянут на все шестнадцать. Либо машинист умирает в тишине с закрытой форточкой и торцевой дверью, либо глохнет с открытыми. Единственная радость – сезон отпусков, мало людей. Похолодание не спасет: «труба» раскалена. Она будет держать температуру еще долго, очень долго.
Тем временем пресса сообщает удивительное.
На московское метро подали в суд за перегрев на станциях.Общество защиты прав потребителей подало в суд на Московский метрополитен, требуя нормализовать температуру на станциях метро, снизить уровень шума в вагонах и поменять напольное покрытие…
В соответствии с санитарными нормами, температура воздуха в помещениях не должна превышать 28 градусов по Цельсию. Эксперты Общества защиты прав потребителей выявили, что на некоторых станциях московского метро этот предел превышен. Допустимый уровень шума в вагонах – 70 децибел, однако эксперты зафиксировали в одном из вагонов, курсирующем по Арбатско-Покровской линии, уровень шума 104 децибела. Также эксперты обнаружили выбоины в переходах станций Курская, Комсомольская и Третьяковская.
Перед обращением в суд Общество защиты прав потребителей пыталось добиться исправления недостатков путем переговоров с руководством метрополитена, однако сторонам договориться не удалось.
По данным РИА Новости, 19 июля температура воздуха на станциях Сокол и Речной вокзал составляла 31 и 32 градуса соответственно. Глава пресс-службы метрополитена Светлана Царева сказала журналистам, что к началу июля прогрелись замерзшие за зиму грунты, поэтому станции перестали быть прохладными. «Конечно, когда жарко, – это некомфортно, но на поверхности так же жарко», – заявила Царева.
В пресс-службе метро РИА Новости также сообщили, что руководство обращает больше внимания не на станции, где пассажиры проводят мало времени, а на вагоны. В настоящее время метрополитен внедряет новые поезда с кондиционерами.
Под землей такие новости встречают взрывами ехидного смеха. Пока суд да дело, жара в Москве спадет и предмет тяжбы исчезнет. Кондиционеры в «Ежах» не предусмотрены, но там все-таки проще выжить, чем в «Русичах». Как-нибудь поинтересуйтесь у машинистов: во скольких составах в кабине работает кондиционер? Не стоит, а именно работает! А ведь в «Русичах» форточки нет и дверь боковую на ходу открыть нельзя (как объяснили, она выходит за габарит).
А по поводу уровня шума… Метрополитен – город в городе. Никто не даст проверить уровень шума (и температуру) в кабине. Или дадут, но это будут свои, «правильные» люди, и результаты измерений полностью уложатся в норму.
Периодически раздаются возгласы: «Но это же противоречит Трудовому кодексу!» Ну и что? Метрополитен хоть и государственная организация, но перелопачивать разбивку смен из-за жары никто не будет. Поэтому летом 2010 года машинисты так и катали смены по 8,5 часов при тридцатипятиградусной жаре. Судиться? Не смешите. Каждому дорога его работа. А судебные тяжбы влекут за собой только увольнение (уж чего-чего, а официальных причин «выжить» человека найдется сколько угодно).
Машинистам депо «Планерное» воду начали поставлять лишь после того, как Управление устроило разгон, что на линейном нет кондиционера (вернее, он есть, но о-очень долго не работает) и нет запаса холодной питьевой воды.
Появился запас. Те, кто работал в день, получали пол-литра воды, кто в ночь – аж целый литр! Это при том, что Метроэльф, парень не толстый и выносливый, за ночную смену выпивал по 3 (в скобках прописью – ТРИ) литра своей воды. Бутылочка 0,5 на восемь часов жары в «трубе» – капля в море.
Самое обидное, говорили машинисты, что ничего не изменится. «Так и будем ездить в кабинах, в которых при выезде на открытый участок в ненастную погоду идет дождь. Как же хорошо такие кабины определяются на мойке! У меня один раз поток воды на контроллер потек, повезло, что ветоши было много, успевал убирать…»
Они все равно будут ездить при открытых торцевых дверях и форточках, чтобы обдувало сквозняком, потому что если закрыть, то ровно через минуту рубаха станет темно-синей от пота. Затыкая уши берушами, чтобы после смены не выходить из кабины оглохшими. Это только «слуги народа» могут позволить сократить себе рабочий день из-за жары. Машинисты – не могут. Люди простужаются, болеют, но те, кто остался в строю, продолжают работать, дурея от жары и выбиваясь из сил ради того, чтобы мы с вами могли, пусть и с сомнительным комфортом, но все-таки доехать куда надо.
– Приходите к нам в метро, там уютно и тепло!
– Ну и шуточки у вас, ребята…
Рассказ машиниста
Про галлюцинации
Пассажиры от жарищи дуреют, машинисты тем более. Въезжаю на платформу Тушинская и вижу в районе седьмого вагона… Иосифа Виссарионовича Сталина! При полном параде, в форме генералиссимуса, фуражке, только что трубки в зубах нет.
Часто моргаю. Все равно перед глазами Сталин. Натуральный, хоть клади его к Ленину в мавзолей. В голове звучит строка из песни группы «Несчастный случай»: «Твоя белочка-а-а…» Какая белочка, я не пью практически. Все! Доработался.
Ошалевшие пассажиры шарахаются от «призрака». Значит, вижу его не только я, но и все остальные. Уфф…
Уважаемый двойник! Ну нельзя же так людей пугать. В рабочую одежду надо переодеваться на работе.
Глава 44
Дневник Метроэльфа: Последний день лета
Наконец-то дождь! Ночной ливень так напитал воздух влагой, что, выйдя утром на улицу, словно попадаешь в другой мир. Легкая дымка искажает перспективу. Очертания предметов расплывчаты, звуки приглушены, и запах… Резкий запах мокрой листвы бодрит не хуже чашки крепкого кофе. Ботинки мгновенно промокают, но в щенячье-радостном настроении этого просто не замечаешь. Капля, упавшая с раскидистой липы, попадает точно за шиворот и катится по позвоночнику, вызывая мириады мурашек по всему телу. Плеер не нужен. Зачем? Утро наполняет мир своей музыкой…
Мечты о дожде сбылись, в итоге кабина снизу доверху обчихана сопливым и гнуснавым мной.
Последний день лета ничем не отличается от предыдущих. Если только самую малость. Чуть-чуть грусти, чуть-чуть больше народу, чуть-чуть холоднее… Ярко освещенные станции уже не создают иллюзию дня. Кажется, будто сегодня они немного темнее.
Вечер. Воскресенье. Люди возвращаются с дач. В кабине до безобразия пахнет яблоками. Похоже, кто-то поставил сумку у самой двери. Вышел на Рязанском, специально заглянул в салон. Так и есть. Только не сумку. Целую тележку.
Обратно… Пластиковая улыбка сминается как одноразовый стаканчик в дешевой забегаловке. Серые взгляды людей царапают маску невозмутимости.
– Макс, а я тут тебя видел. Едешь, серьезный такой…
Нет, блин, я, въезжая на станцию, буду гомерически хохотать и корчить рожи.
Беговая, Полежаевская, Октябрьское Поле.
Днем написал другу в аську:
«Леха, как здорово, что ты есть, ты хороший друг и просто классный парень…»
Тут же получил в ответ:
«Макс, ты чего, бухой?!»
Нет, я не бухой! Ну почему нельзя просто так сказать человеку, что он хороший друг?
Мысли перескакивают с одного на другое. Рваный слог. Рваный текст.
Вот что бывает, когда я голоден и болен. Ну-ка, хватит! Пара бутербродов, рюмка чая (иначе как рюмкой назвать крышку моего термоса нельзя) и сигарета приводят в норму.
Теперь я зол, циничен, адекватен – самое то для машиниста на работе.
Рассказ машиниста
Про штаны
Рязанка, вечер. Стоим, ждем каждый своего состава. По платформе идет девушка в этих жутких модных брюках с мотней до колена, как их там… афгани, во.
Машинисты улыбаются, глядя на штаны, она улыбается в ответ, думая, будто улыбки предназначены ей самой. Я смотрю и понимаю: что-то забыл дома сделать, но вот что?
Девушка радуется, машинисты радуются.
Что же я забыл?!
Девушка поравнялась с нами, и тут меня осеняет.
– Блин!!! Я же коту забыл лоток поменять!!!
Покрасневшая девушка под дружный хохот машинистов убегает на эскалатор.
Глава 45
Медицинская техника
За что только не ругали товарища Любимова, широко известного в узких кругах медика из Московского метрополитена. В первую очередь за то, что машинистам были выставлены предельно жесткие параметры по давлению и пульсу: прямо как космонавтам. Без учета индивидуальных особенностей организма, без скидок на то, что в ночную смену человек спит всего несколько часов… Сам того не желая (хочется надеяться), Любимов «подсадил» машинистов на анаприлин[35]: оказалось, этот препарат помогает пройти медицинский контроль при заступлении на смену. Но больше всего народ «благодарен» товарищу Любимову за медицинские компьютеры. Зверская техника.
