И ведь снова не захочешь, а обвинишь Мохову.
Геннадий уходит от Натальи, но ему снова нет покоя. Бывшая жена, обезумевшая от горя и ревности, преследует. Молодая любовница требует свое – оформления наследства на часть квартиры. Мало ли что могло с ним случиться! Наталья постоянно угрожает расправой, кто знает, что у нее на уме. Возьмет и правда пустит в ход свои угрозы. И тогда все достанется ей одной? Да она все спустит тут же, выпивает же и гостей к себе водит. Так что Геночка должен как-то позаботиться о своей любимой Светланке, не оставить ее в случае чего…
Может, и не в такой форме все это излагалось, но Виктор Иванович уверен был в одном – бабы рвали Геннадия на части. И погубили, в конце концов, бедного мужика.
– В последнюю нашу с ним встречу Гена выглядел очень подавленно, – неожиданно обронила Ирина.
Ей был симпатичен этот человек с умными, серьезными глазами, с манерами без намеков на нечаянные прикосновения. Не то что этот противный Гришин, норовивший всякий раз ее потрогать, пощупать, прикоснуться. Отвратительный тип! Потому и вела себя с ним очень сдержанно. А с этим могла и поговорить, тем более что на разговор он напросился к ней домой. Не стал вызывать к себе, хотя его кабинет располагался в большом здании на самой главной площади их города.
– Да? – Виктор Иванович поставил на низкий столик пустую чашку, чай она готовила великолепный.
– Он всерьез опасался, что Наталья решится на эксгумацию. И мне кажется, что боялся он не столько того, что потревожат прах его милого ребенка, а того, что… Что найдется подтверждение его сомнениям.
– А он сомневался? – удивленно вскинул брови Виктор Иванович. – Вы уверены?
– Да, мне кажется. Мало того, он боялся. И, как мне кажется, он боялся, что найдется подтверждение вины его любимой женщины. Он не говорил об этом напрямую, но… Я чувствовала.
Итак, подведенный Виктором Ивановичем итог двухчасовой беседы с Ириной оказался весьма плачевен для Моховой Светланы Ивановны.
Оказывается, даже сам Геннадий не исключал возможности злого умысла с ее стороны. Глодали его сомнения, сильно глодали. Ирина утверждает, что это именно так. С чего же тогда Мохова не боится экспертизы? Почему так спокойна? Потому что невиновна или потому, что доказать ее причастность теперь, когда все участники трагедии мертвы, невозможно?!
Кругом оказывается виноватой Мохова Светлана Ивановна. Кругом, целиком и полностью. Ведь если отбросить, к чертовой матери, его долбаное чувство благодарности за спасенную жизнь его малыша, то что у него нарисовалось на данный момент? Что получилось?!
Получилось полное говно, дорогой друг!
Мохова заводит интрижку с женатым мужиком. Мужиком весьма обеспеченным, занимающим солидный пост, имеющим шикарную квартиру в элитном районе новостроек. Она изо всех сил старается развести его с женой, но мужчина непреклонен. Он не может бросить сына. Так, дальше…
Дальше сын погибает. Мужчина раздавлен. Жена, подозревающая его в измене, сломлена и подавно. О том, чтобы наладить в данной ситуации отношения, не может быть и речи. Какое-то время они еще барахтаются рядом, хватаясь за обломки разбитого вдребезги корабля семейного счастья. Потом он сдается уговорам ли Моховой, требованиям ли жены оставить ее, но он уходит. Что дальше?
А дальше он начинает жить с Моховой на ее жилплощади. Неплохая квартирка, но маленькая. Никакого сравнения с его квартирой не выдерживает. Но живут. Мохова спустя какое-то время уговаривает его оформить наследство в ее пользу. Он соглашается и благополучно отбывает в мир иной, оставив ее весьма обеспеченной наследницей. Гришин что-то такое говорил и об унаследованном ею счете в банке. Весьма солидном счете!
Все ведь как своевременно происходит, черт побери! Сначала сын, потом папаша. А дальше?
Дальше на территории, которую она отвоевала по праву… пусть не всю, но ровно половину-то отвоевала. Так вот, на этой территории продолжает благополучно жить вдова. И пускать в дом не собирается, и тесниться не входит в ее планы, и уж тем более уступать свою часть жилища. Что могла в этом случае предпринять Мохова? Как могла отреагировать? Адекватно, черт побери!
Она просто не имела права не отреагировать. Она просто взяла и избавилась от нежелательного соседства. Она убила Наталью, опоив ее предварительно и заставив написать предсмертную записку. Потом оттащила ее в ванную и там попыталась инсценировать самоубийство.
Вот что у него нарисовалось, вот что получилось, если он становился просто сыщиком, а не благодарным отцом ее бывшего пациента. И получалось, что Мохова Светлана Ивановна виновата сразу в трех убийствах! И она самая настоящая преступница, а не несчастная жертва обстоятельств.
Гадко! Гадко и противно становилось на душе у Виктора Ивановича, когда он понимал, что помочь ей почти ни в чем не сможет. Факты не просто говорили, они вопили во все горло, что она виновна.
Что делать?!
Пытался думать как-то иначе, пытался начинать подозревать кого-то еще, ничего не получалось. Да и кого подозревать? Ирину, что ли? Эту милую, умную женщину с такими прекрасными и чистыми глазами, что…
Дверь его кабинета приоткрылась, и Гришин Михаил Семенович попросился войти со странной, какой-то смущенной улыбкой.
Минут пять ушло на обмен бесполезной информацией о погоде, здоровье семьи и рыбалке. Потом Гришин, обмахиваясь без лишней нужды – кондиционер работал на полную мощность – глянцевым файлом с вложенными в него листами бумаги с машинописным текстом, спрашивает:
– Слушай, Виктор Иванович, я тут хотел тебя спросить, да все недосуг.
– Спрашивай. – Он улыбнулся, сразу догадался, что Гришин не просто так к нему заявился.
– Тебе эта Мохова родственница, что ли, какая?
– Нет, не родственница. А что?
– А-аа, понятно! – Гришин противно оскалился, оглядываясь на дверь и понижая голос до интимного шепота: – Сам люблю таких вот аппетитных блондиночек, сил нет!
– Я не люблю, – перебил его Виктор Иванович с неудовольствием. – Жену я свою люблю, Семеныч. Давно люблю и, наверное, навсегда.
– Да? – Гришин пожевал губами, про себя подумав, что не ошибся насчет этого сухаря, разговор вряд ли получится. – А чего тебе тогда в ее деле такой интерес?
– Попросил человек о помощи… Ладно, расскажу. Ребенка она моего от смерти спасла, Михаил Семенович. Вытащила, когда уже другие было рукой на него махнули. Как бы ты поступил, а? Отказал бы ей?
– Да-аа, ситуация, я скажу! – Гришин озадаченно прищелкнул языком. – Тем более что все факты против нее. И столько их, что за глаза хватит на четвертак. Это ты понимаешь?
– Понимаю. – Он удрученно вздохнул, снова покосившись на файл в руках коллеги из прокуратуры. – Будто кто специально эту дуру подставляет. Только кому может быть выгоден такой расклад?
– Ага, узнаю профессионала! – обрадованно подхватил старый лис и положил все-таки файл с бумагами перед ним на стол. – Знаешь, что тут у меня?
– Нет. – Виктор Иванович медленно потянул листы бумаги из пластиковой папки. – И что там?
– А ты читай, читай. Может, какие соображения все же появятся.
Он медленно начал читать, но тут же сбился. Снова продолжил чтение, теперь уже по диагонали. И, ознакомившись с документом, уже не знал, радоваться ему или печалиться. Все снова выходило не по его.
– Ну! Как тебе это нравится?
– И что с этим можно делать? – осторожно вопросом на вопрос ответил Виктор Иванович. – Это еще ни о чем не говорит.
– Допустим, но при желании идею эту можно развить, приобщить к делу, и часть вины Моховой тогда будет взята под сомнение, так ведь?
Может, да, а может, и нет. Уж лучше бы нет, потому как тогда под невольное подозрение попадала Ирина! Ведь в тех бумагах, что принес ему Гришин, значилось, что вторая половина квартиры ее друзей в случае смерти ее владелицы – Натальи переходила к ее подруге Ирине.
Вот вам и дела…
Глава 13
– Саша, ну нельзя же так, я не знаю!
Отчитывать она его начала прямо с порога. Как увидела в его окнах свет, так и помчалась к нему, забыв о долге, чести и совести. Ведь не престало все же бегать ночами замужней женщине в дом холостого мужчины, так ведь? А она снова побежала. Допекли ее беды и неприятности, совершенно не знает, как нужно и положено поступать, чтобы было прилично.
Это она так себя ругала, пока мчалась по лестнице, потом через двор, а потом снова по лестнице. Ругала, украдкой поглядывая на темные окна. Что подумают о ней люди, заметь они ее полуночные перемещения? Встанет кто-нибудь в туалет или воды попить, а тут она скачками двор пересекает. Что подумают? Ничего хорошего они о ней не подумают, это точно.
Соседка-то Сашина снова выглянула из-за своей двери, когда Ирина позвонила в его квартиру. И хмыкнула что-то старая ведьма ей в спину. Ирина не стала даже оборачиваться.
