Он вздохнул и кивнул.
— Гомосексуализм законом не карается. Но существует общественное мнение. В общем, если мы сделаем так, чтобы закон занялся им, — а основания для этого есть, и немалые, — то пресса непременно проявит повышенный интерес. И к тебе, к сожалению, тоже. Именно поэтому мы и ведем с тобой этот разговор. В противном случае я бы не колебался ни секунды.
Они помолчали. Адвокат продолжал гладить ее по волосам. Наконец Оливия высвободилась и слегка отстранилась.
— Скажи мне, Дуэйн, что это за основания, о которых ты упомянул? Они не имеют отношения к наркотикам?
— Нет. — Он снова вздохнул. — Максвелл раскопал, что четыре года назад Уоррен совершил наезд на человека и скрылся с места преступления.
Оливия ахнула.
— Наезд? Четыре года назад? Но тогда…
— Тогда вы еще были женаты.
— Но я ничего об этом не знаю!
— Не сомневаюсь, малышка. Не сомневаюсь. Не волнуйся.
— И каковы же последствия этого наезда?
— Тяжелые. Девочка десяти лет скончалась на месте происшествия от потери крови. Потому что ей не была своевременно оказана медицинская помощь.
— О господи… То есть, если бы он остановился, девочка была бы жива?
— Точно.
— И я жила, ничего не зная об этом! Господи, кто же поверит в это?.. А как твой мистер Максвелл узнал?
— В момент наезда Уоррен был не один.
— А с кем?
— Со своим тогдашним любовником, неким Орландо Мучерро, довольно известным дизайнером.
— Все-все-все. Подожди, Дуэйн, У меня голова идет кругом.
— Давай поедем дальше, — предложил он. — Я поведу.
— Хорошая мысль, — согласилась Оливия. Они поменялись местами и продолжили путь.
Молодая женщина начала постепенно приходить в себя. На языке у нее крутились десятки вопросов, но какой же задать первым?
— Но это ведь ужасно, Дуэйн! Он — дважды убийца! Я жила с чудовищем. Десять лет жизни я провела с каким-то монстром. И ни разу даже не заподозрила ничего худшего, чем неверность… Ну и ну! Какая же я идиотка!.. Но я не понимаю… все же по поводу его… ну, гомосексуализма… Ведь Эндрю был знаменит своими любовными похождениями. Все эти бесчисленные актрисульки и прочие… Не понимаю…
— Это называется бисексуальность. Но предпочтение он отдавал и отдает мужчинам. Причем тщательно скрывает это. Поэтому-то и охотится постоянно за каждой юбкой. Чтобы никто не заподозрил его истинной половой ориентации. Ни одна его связь с женщиной не длится долго.
— Ну ладно, черт с ним, с гомосексуализмом или бисексуализмом, как бы это ни называлось. Но какое отношение это имеет к наезду и его последствиям?
— Да самое прямое. Уоррен не остановился, потому что отдавал себе отчет, как будет расценено его нахождение в обществе известного дизайнера-гомосексуалиста. Поэтому он повез Орландо домой. Увы, дорога оказалась неблизкой. По пути они услышали по радио сообщение о дорожном происшествии и о том, что жертва скончалась. Уоррен понял, что возвращаться уже поздно, и решил, что в таких обстоятельствах лучше надеяться, что его не найдут. Заметь, последующие четыре года убедили его в том, что решение было правильным.
— Как же теперь всплыло это дело?
Дуэйн усмехнулся.
— Он бросил Орландо ради нового любовника, более молодого. И это оказалось его роковой ошибкой. Орландо пришел в бешенство и начал шантажировать Эндрю. Не очень успешно, поскольку сам был свидетелем преступления и своевременно не сообщил в полицию, что делало его соучастником. О чем Уоррен прямо заявил бывшему любовнику. Но тот никак не мог успокоиться. Тут-то его и разыскал Макс Максвелл.
Оливия покачала головой.
— Вот это да. Ты ошеломил меня, Дуэйн. Даже не знаю, что сказать…
— Пока ничего не говори. Тебе предстоит принять непростое решение, поэтому надо все как следует взвесить.
— Что ты имеешь в виду под непростым решением? — удивилась Оливия.
— Ты должна сказать, будет ли дан ход этому делу или нет. Потому что Максвелл находится у меня в неоплатном долгу и будет молчать, если я его попрошу об этом.
Оливия повернулась и пристально посмотрела на Дуэйна. Адвокат следил за дорогой, но видно было, что он чувствует ее взгляд.
— Но почему? Почему именно я?
— Потому что из-за скандальных обстоятельств репортеры обратят внимание и на тебя…
— И ты готов замять преступление, лишь бы меня не потревожили?
Дуэйн притормозил и повернулся к ней.
— Олли, ты должна понять раз и навсегда, что ради тебя я готов на все.
— Как ты можешь? — выкрикнула она, окатив его презрительным взглядом. — Ведь погиб человек, ребенок, девочка!
— Я помню об этом. Но ее уже не вернуть к жизни. Никаким скандалом, никаким расследованием…
Оливия перебила его:
— Да, девочку к жизни не вернуть, но родители! Что должны испытывать ее родители?
— К сожалению, ее родители — падшие, спившиеся люди. И произошло это не в результате аварии. Они практически даже не заметили случившейся катастрофы. Мой детектив навестил их вчера. Оба были дома. В десять утра. Оба в полубессознательном состоянии. Он пробыл с ними несколько часов, пытаясь выяснить кое-какие подробности. И, я знаю, тебя это огорчит, но они с трудом могли сказать, кто такая Летти. Единственное, что пьяницы помнили, — это то, что вскоре после похорон получили конверт с тысячей долларов наличными. И с запиской, в которой говорилось, что деньги принадлежат им при условии, что они не будут настаивать на тщательном расследовании. У полиции забот и без того хватает, поэтому после обычных положенных в таких случаях действий о деле просто забыли.
— Какой кошмар! — воскликнула Оливия.
— Да, это все ужасно. Но не забывай, реальная жизнь сильно отличается от детективных романов. Масса преступников остаются не пойманными. А это порождает мысль о безнаказанности. И следующее преступление дается уже легче… Что, видимо, и произошло в случае с твоим бывшим мужем.
— А я… я позволила ему и во второй раз выйти сухим из воды, — прошептала она. На глаза ее навернулись слезы.
— Ты решила так, чтобы не пачкать память об отце, — тихо напомнил Дуэйн, с искренним состраданием глядя на любимую. В этом нет ничего постыдного. Тобой руководили понятные человеческие чувства. Кроме того, наше расследование было затеяно именно потому, что ни ты, ни я не желали оставить это преступление безнаказанным. Разве нет?
— Да, Дуэйн, да. Пожалуйста, прости мою вспышку праведного гнева. Я понимаю тебя… Но девочка, бедняжка Летти… Погибнуть так ужасно и даже не иметь любящей семьи, которая бы оплакала ее смерть!.. Откуда только берутся столь ужасные люди? — Она всхлипнула, но не потрудилась вытереть скатившиеся слезы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
