Потом опять долго не было писем! Я очень беспокоилась за Алю. В моем мозгу возникали картины одна другой страшней: вот Алевтина под покровом ночи пытается вместе с сыном выйти из дома, но следом за ней бросается Билл, выхватывает пистолет и… И в сотый раз я думала о том, до какого же ужаса могут довести негодные матери! Красивая (поверьте мне, очень красивая) женщина, талантливый художник-дизайнер всю свою жизнь мечется и пытается просто выжить, не быть раздавленной, но выбирается из-под одного пресса и тут же попадает под другой, потому что, когда убегала, смотрела назад, не гонятся ли за ней, а не вперед – а куда, собственно, она бежит? А хорошего отношения к себе эта женщина никогда и не знала. Разве что только от сына, который так трогательно любит и жалеет свою несчастную маму.
Но где же, наконец, беглецы? Все ли с ними в порядке? Я переживала за свою новую подругу и ее сынишку и каждый день с надеждой заглядывала в свой почтовый ящик. Но писем от Али все не было. День шел за днем, неделя за неделей… И вот наконец пришло долгожданное письмо из приюта.
Здравствуйте, Катерина! У меня все отлично! Я ушла от мужа в приют. Нас поселили в очень красивый дом, где есть абсолютно все! Раз в неделю нам загружают полностью холодильник. Теперь мы можем есть, когда хотим, что хотим, пить чай, сколько хотим, купаться, сколько хотим (это все нам было запрещено в доме мужа). У меня есть адвокат, мне помогают оформить пособие по безработице, помогут найти работу по моей профессии и оформить развод с мужем. Даже, возможно, подарят машину от благотворителей, без машины здесь – как без ног, до работы не добраться. Я чувствую себя счастливым человеком! У меня выросли крылья и столько идей! Мои американские друзья говорят, что мои идеи стоят миллионы долларов, и я хочу в это верить! Так много людей меня поддерживает, говорят, что с такой головой, как моя, я скоро буду среди богатых людей Америки!
Я так счастлива, что смогла уйти от «ядовитых» людей – мамы и мужа. И первым толчком стала ваша книга. Еще раз спасибо за ваш труд и смелость.
А мама все еще старается мне нагадить. У нее нет информации обо мне, так она придумала и рассказывает ужасные истории обо мне всем нашим родственникам. А вчера прислала мне письмо, что я глупая, плохая и она проклинает меня и желает мне всего самого плохого. Но ее яд больше на меня не действует. У меня есть противоядие! Это ваша книга и ваши читатели.
Американские законы и американское общество взяли измученную Алю и ее сына под свое крыло. Ее обучают английскому, оказывают психологическую помощь, помогли найти временную работу в дизайн-студии. Конечно, Алевтина мечтает о своем дизайн-проекте, но это все впереди: она молода, талантлива, сейчас полна сил, а главное – у нее теперь есть поддержка. Грядут большие неприятности и для ее мужа: ему придется ответить за свое поведение, в этом смысле законы США суровы и справедливы. Суд не посмотрит на то, что Билл – гражданин США и всегда им был, а Аля с сыном только-только получили вид на жительство. Американскую Фемиду это не интересует. Раз обидели слабого, обидчик должен быть наказан.
И лишь одно отравляет жизнь Але: то, что мать распускает среди родни и знакомых гадостную ложь о дочери. Боже, как это мне знакомо и как я понимаю Алю! Ее мать похваляется перед дочерью, что постоянно переписывается с Биллом (надо же – нашли общий язык, эдакое эсперанто на почве ненависти к Алевтине). И еще мать пишет, что она и Билл оба хотят жить с Алей, а она недоумевает: почему, зачем, если она такая «тварь»? Как зачем, Алечка? Чтоб было кого мучить! Чтоб было, над кем издеваться! Они же не могут без этого, а вы были таким подходящим объектом. А вот взяли – и ушли… О них-то вы не подумали! Ай-ай-ай! Эгоистка.
У Али в Америке появилось много друзей, в том числе русских. Ее лечат от депрессии, ее поддерживают. Все-таки это общество гуманно к жертвам. А вот к мучителям человеколюбие не применяется, и это чертовски правильно! Состоялся суд над Биллом: он получил два года условно за то, что побил Тимошу.
У Алевтины после выполнения первого задания появилось много заказов на работу. Она счастлива и пишет: «Спасибо вам еще раз… Не устану повторять… Вы помогли мне начать новую счастливую жизнь».
Я с гордостью привожу эти слова Али, даже если считаю их значительным преувеличением моей роли в ее судьбе.
…И другие
Письма продолжали приходить, наполняя мою жизнь все большей радостью и смыслом. Каждое письмо становилось событием в моей жизни, а каждый автор – дорогим для меня человеком, чья судьба мне небезразлична.
Екатерина:
Я – одна из ваших читательниц. Прочла книгу «Мама, не читай!» на одном дыхании. Сказать, что она произвела впечатление, значит не сказать ничего. Выражаю вам огромную признательность за то, что описали свой опыт, свою боль, я чувствую, что вы нигде не покривили душой. Я не знакома с вашими родственниками, но верю книге на 100%.
Мне кажется, что ваша книга еще и о любви, о Настоящей Любви, безусловной, понимающей, принимающей, теперь она есть у вас, и слава богу!
С искренним уважением!
Ваша тезка.
Л.:
Здравствуйте, уважаемая Катерина!
Извините, что пишу на электронный адрес. Просто почему-то комментарий не добавляется… А сказать очень хочется… Сказать спасибо за ваш труд. Меня сильно потряс ваш рассказ. Правда… У меня с моей мамой тоже были далеко не радужные отношения в детстве, но, слава всевышнему, мы нашли общий язык. Я очень ее люблю. И теперь знаю, что и она меня любит. Она сделала много ошибок, а когда поняла это – написала мне письмо, в котором просила прощения за каждую мою слезинку. А я рыдала над этим письмом и думала: мамочка моя родненькая, как же сильно я тебя люблю. Мы не виделись долгих 13 лет, потом случай помог увидеться, только на три дня. Но и этого хватило, чтобы понять, как дороги мы друг другу. Это счастье… А насчет мужа… Вы так правы! Я тоже сейчас ушла от мужа, поняв, наконец, что и я имею право на жизнь. После 19 лет брака решилась начать все заново. Сложно, конечно, из-за детей.
Я считаю, что отец должен помогать детям, а ему «в лом» платить, легче быть эдаким несчастненьким, брошенным. Только в отличие от вашего, мой муж никогда не любил меня, никогда не говорил добрых слов, даже по имени-то не называл. В начале наших отношений звал Сергевна, а потом как-то пошло «Солнышко», когда все было нормально, или «Слышь ты, красавица», когда лаялись, как собаки. Ну, и свою Любовь я еще не встретила. Очень жду и надеюсь, но пока тишина. Сердечко разучилось любить, что ли, в атмосфере бесконечной лжи и ненависти.
Почему потряс ваш рассказ? Я тоже всю жизнь молчала в тряпочку. Никогда никому не рассказывала, как я бесконечно одинока в окружении многих людей, родственников… Родственников мужа в основном. Мои слишком далеко были всегда. Практически последние двадцать лет я живу одна в своем внутреннем мире, не доступном никому, не понятном никому. Мечтаю о большой и чистой любви. О сказке… Никогда раньше не верила, что это возможно. А теперь вот надежда появилась какая-то. Такое приятное щемящее чувство, что еще не все потеряно. Главное, чтоб рядом был понимающий, любящий и любимый человек. Чтоб появилось желание жить действительно, по-настоящему полной жизнью, дышать полной грудью. Научиться всему, чему еще можно научиться, чтоб радовать и себя, и тех, кто бесконечно дорог…
И еще ваш рассказ заставил внимательней присмотреться к моим отношениям с детьми. Я тоже совершала ошибки, каюсь… До сих пор не могу простить себе слезки деток, по моей вине пролитые. Надеюсь, я еще успею все это исправить. Пока они меня еще любят. Ваш рассказ натолкнул на мысли, как это сделать, чтоб мы все были счастливы.
Немного сумбурно получилось. Извините, если что не так написала.
С уважением, Л.
Роза:
Дорогая Катя!
Прочла часть вашей книги. Некоторые моменты будто обо мне. Я гораздо старше вас, но боль и обида не оставляют. И про то, что надо простить и отпустить, слышала и читала, но… Ребенок, который внутри, не отпускает.
Спасибо вам за вашу книгу и всего наилучшего!
Я вас так хорошо понимаю.
Роза
Нас – тысячи?
В Интернете, на сайте СИ, страсти не утихали. Количество бранных комментариев не уменьшалось, людей, одержимых идеей борьбы со мной (и как с явлением, и как с личностью) и с моей книгой, увеличивалось. Правда, они все на удивление были однообразны в своих нападках, скучны и неумны в доводах и удивительно, фатально недоразвиты в интеллектуальном и нравственном смыслах. Большая часть из них не умела грамотно выражаться по-русски, не знала элементарных вещей из школьной программы и хромала на обе ноги в понимании морали. Последнее обстоятельство было особенно очевидно. Я писала в своей книге, что стараниями родителей моя психика еще в детстве была покалечена, поэтому мне сейчас приходится лечиться у психиатров от депрессии. Мои «высоконравственные» оппоненты используют это обстоятельство для личных выпадов: «психичка», «шизофреничка», «придурочная», «не вылечили тебя израильские медики, дура» и т. д. и т. п. в десятках посланий. Не знаю, были ли все эти «комментаторы» поклонниками писательницы Г. Щербаковой, но если да, то это заставляет серьезно задуматься, какие «чувства добрые» сумела воспитать в читателях моя мать.
