больше никого не было, но ему все равно было страшно произнести это вслух. Он понизил голос:
– Думаю, я знаю, что сделать, чтобы отец Олуфеми снова рассмотрел мою кандидатуру на место среди Сынов Шести.
Камау мгновенно побледнел. Он больше не выглядел удивленным – теперь его лицо отчетливо выражало сочувствие. Он вздохнул, и слышать это оказалось больнее, чем Экон ожидал.
– Экон…
– Выслушай меня. – Экон поднял руку и быстро заговорил. Он попытался не замечать, что Камау, неодобрительно нахмурившись, смотрит на его пальцы, отбивающие счет. – Я провалил последний ритуал. – Ему было больно это признавать, но он заставил себя произнести это вслух. – Но что, если я смогу как-то еще доказать отцу Олуфеми и братьям храма, что я достаточно способен?
Камау нахмурился еще сильнее:
– Что ты имеешь в виду?
– Я хочу сказать… Что, если кандидат совершит деяние, которое не удавалось никому из Сынов Шести, – что-то, что улучшит жизнь каждого в этом городе? Не сомневаюсь, такое заставит отца Олуфеми пересмотреть решение.
– Возможно. – Камау пожал плечами: – Но это должно быть что-то действительно экстраординарное, что-то вроде…
– Вроде того, чтобы убить Шетани?
Ему показалось, что брату понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить сказанное. Экон видел, как понимание постепенно проступает на его лице, а рот и глаза одновременно раскрылись в ужасе.
– Экон, – прошептал он. – Нет.
– Подумай об этом, Кам. – Экон шагнул к нему и склонил голову: – Если я смогу найти его, если я убью его…
Камау покачал головой:
– Экон, послушай меня, ты не сможешь…
– Знаешь, я не такой бесполезный, как ты думаешь, – упрямо произнес Экон. – Я обучался в этом храме – так же, как и ты.
Лицо Камау исказила боль.
– Дело не в этом, просто… – Его голос сорвался, и Экон дернул подбородком.
– Скажи мне.
Камау настороженно оглянулся.
– Об этом нельзя никому рассказывать.
Экон кивнул.
– Ты не можешь отправиться на охоту за Шетани, потому что пока мы разговариваем, для этого собирают отряд, – торопливо проговорил Камау.
Экон резко втянул воздух.
– Отряд?..
– Тссс!
Он закрыл рот, мысленно повторяя слова брата. Отряд для охоты. Впервые за десять лет отец Олуфеми устроил отбор воинов, чтобы они отправились в Великие джунгли на поиски Шетани. Быть избранным – ни с чем не сравнимая привилегия, высший знак отличия, честь.
– Кого позвали в отряд? – Э то был первый вопрос, который пришел ему в голову.
– Я еще не знаю имен, – ответил Камау. – Отец Олуфеми пока не закончил отбор. Он хочет убедиться, что соблюден баланс между новичками и опытными воинами, на случай…
«На случай, если никто не вернется», – мысленно закончил Экон. Он кивнул брату.
– А ты пойдешь? – Он не стал спрашивать, выбрали ли его.
Камау беспокойно посмотрел на брата.
– Я не решил.
– Собрание, на котором ты только что был, – оно об этом, так ведь?
Камау ничего ответил, но Экон все понял по его глазам.
– Если ты отправишься в Великие джунгли на поиски Шетани, ты должен понимать, что тебе придется состязаться не только с тем, что обитает там. Сыны Шести тоже выйдут на охоту – так, как это делают йаба.
Экон сглотнул. Он знал правила йабахари – традиционной охоты его народа. Никакой пощады. Воины, которые отправляются в джунгли, заботятся только о себе, а все остальные становятся для них врагами. Он станет для них врагом.
– Я знаю, как охотятся Сыны Шести, – с казал он с большей уверенностью, чем ощущал на деле. – А значит, я знаю, как не попасться им на пути. Если я просто буду держаться подальше…
– Экон, послушай меня. – Голос Камау изменился. Теперь он звучал как у настоящего воина, более жестко и серьезно. – Это не игра. Сыны Шести и Шетани достаточно страшны сами по себе, но добавь к этому Великие джунгли. Ты даже никогда там не был.
Экон решил не упоминать, что технически это не так.
– Охота на Шетани будет не похожа на тренировки, которые ты проходил здесь, в городе, – продолжал Камау. – Если ты совершишь ошибку на площадке для спарринга, ты проиграешь матч. Но если ты совершишь ошибку в тех джунглях… – Он помолчал. – Это может стоить тебе жизни.
– Цена, которую я готов заплатить. – Экон выпрямился во весь рост. Камау с детства был немного выше него, но в прошлом году Экон наконец-то начал расти быстрей. Теперь они были похожи друг на друга, как отражения, и две одинаковые пары темных глаз находились ровно напротив друг друга. – Ты сам сказал прошлой ночью. Я Окоджо. Я рожден, чтобы стать воином. Это в моей крови, как и в твоей. Это в наших корнях. Кутока м'зизи, помнишь?
Камау покачал головой:
– Экон…
– Вера и стойкость. – Экон шагнул вперед. – Прошлой ночью отец Олуфеми сказал, что истинный Сын Шести обладает верой и стойкостью. Если я убью Шетани, я докажу, что обладаю и тем, и другим.
Лицо Камау стало жестче.
– Возможно, стоит напомнить тебе, что я обязан сообщать о подобном отцу Олуфеми и братьям храма.
– Кам. – Голос Экона звучал не громче шепота. – Пожалуйста.
Он не знал, было ли дело в самой просьбе или в том, как он ее произнес, но увидел, как что-то в лице Камау дрогнуло. Это было едва заметно, единственная трещинка в невидимой броне, но этого было достаточно. В этот момент Камау перестал быть каптени и даже воином – он стал просто его старшим братом. Он больше не был воином Окоджо, теперь это был Кам – мальчик, который когда-то сбегал с Эконом из спальни в храме на кухню, чтобы поздним вечером лакомиться красным виноградом и соком манго. Именно он впервые научил Экона правильно держать ханджари, он терпеливо тренировал его день за днем, пока у него не начало получаться правильно. Он был мальчиком, который как никто другой понимал, каково это – потерять обоих родителей, потому что он тоже их потерял. И это был Кам, брат, который никогда его не предаст.
– Я не скажу отцу Олуфеми, – ответил Камау. – Если он не спросит меня напрямую. Пойми, если он спросит, у меня не будет другого выбора – я отвечу правду.
Экон кивнул. Брат принес святой обет верности – это половинчатое обещание было лучшим, чего он мог ожидать от посвященного воина. И он понимал, что даже на таких условиях Камау может потерять место каптени за то, что утаил этот секрет.
– Спасибо.
Камау положил руку ему на плечо.
– Собери припасы быстро и отправляйся в путь как можно скорее, – с горячностью в голосе сказал он. – Отцу Олуфеми, наверное, понадобится
