Липкий холодный пот стекал по Микулкиной спине, неприятно щекоча спину. Где-то совсем рядом бродил голодный упырь, если не залез обратно в болото. Бродил, невидимый во тьме, злобный, уже вкусивший горячей крови. Паренек почти физически ощущал на себе злобный взгляд, но угадать направление, а тем более расстояние никак не мог. Он подошел к самой кромке лимана, не зная как поступить. Коня впереди телеги не было, то ли оборвал подпруги и ускакал в степь, то ли засосала его трясина.
– Где же эта проклятая тварь? – угрюмо поинтересовался Тур. – Как любая рать тут проходит, так остается упырей без счету. Вязнут в болотах ратники.
– Перелезай на берег. – озираясь посоветовал ему Микулка. – Не жить же теперь в телеге, если увязнуть угораздило.
– Боязно… – признался крепкий, но покалеченный в сече мужчина. – В боях не боялся, а в темную воду ступить страшно.
– Ну и сиди тогда! – усмехнулся паренек. – А я пойду бабам твоим помогу. Они, чай, напуганы до полусмерти.
– Эээ! Погоди. Вот тебе шест, будешь тянуть, чтоб меня в тину не затянуло. А то я на одну ногу хром, сам не сдюжу.
Микулка ухватил конец длинной палки и засунул за спину меч, чтобы двумя руками сподручней было тянуть. Тур спрыгнул с края повозки, подняв целую тучу брызг и сразу увяз по пояс. По зеркальной глади лимана разбежались круги, ломая отражение полной луны. Паренек с натугой потянул на себя шест, не давая тине засосать мужчину глубже и в тот же миг услышал сзади подкрадывающиеся шаги, а носом почуял смрадный упыриный запах.
Микулка похолодел от ужаса, а волосы на голове не только дыбаком стали, но и зашевелились словно живые. Он изо всех сил дернул шест, пытаясь хоть им защититься от крадущейся сзади смерти, но Тур вцепился в него так, словно не тело спасал от воды, а душу от власти Ящера.
– Ваааа! – в безумном страхе заорал паренек и повернулся навстречу опасности.
Упырь был огромен, широк в кости и почти не сгнил. Он расставил крепкие руки, выставив вперед длинные кривые ногти, а из гнилого рта торчали клочья свежей конины. Тут уж деваться было некуда, Микулка бросился на землю, преодолевая отвращение и леденящий кровь ужас, собрался в комок и лихим перекатом сбил чудище с ног. Паренек вскочил и рванулся к лиману, стряхивая с полушубка куски прилипшей гнилятины, а упырь забился на земле, силясь подняться.
Молодой витязь выхватил из-за спины меч и сверкнувший булат разорвал тугую пелену страха.
– Ну теперь держись, падаль ходячая. – весело воскликнул он, широко расставляя ноги.
– Тону!!! – заорал сзади не своим голосом Тур. – Помоги Сварога ради!
Микулка оглянулся и увидел, что тот и вправду увяз по шею, дергая не закрепленный с другого конца шест. Первый раз в жизни паренек захотел разорваться надвое, чтобы успеть повсюду.
– Себя спасай. – неуверенно посоветовал Голос. – Останешься, семью его прокормишь…
– Иди ты к Ящеру! – сочно ответил Кладенцу Микулка.
Но Тур, видимо принял это на свой счет, поскольку Голоса не слышал. Он не на шутку перепугался и заорал не своим криком:
– Не бросай! Я ведь ежели утону, сам упырем стану. Я ж тебе жизни потом не дам!
Паренек подскочил к воде и оглядывась через плечо схватил левой рукой шест, не опуская обнаженного меча. Тур успокоился и начал вылезать из протухшей тины. Вылез уже по пояс, но и упырь времени даром не терял, очень уж восхотел свежей крови. Микулка подпустил его поближе, бросил шест и рубанул мечом. Но мертвяк, видать, тоже был не прост, увернулся и прыгнул под меч, стараясь ухватить паренька за ноги. Тот чуть не споткнулся, отскочил в сторону и замахал мечом словно стрекоза крыльями, аж лезвие размазало.
– Тону!!! – опять заорал Тур.
Микулка перестал сечь воздух и огляделся. Упырь как сквозь землю провалился, а Тур уже ртом вонючую воду хлюпал. Паренек снова спрятал меч в ножны и ухватив шест двумя руками потянул мужика из лимана.
– Как скажу, сразу отпускай шест. – предупредил его паренек. – Иначе брошу тонуть, так и знай!
Слева послышался шорох крадущегося упыря и Тур выкатил глаза от страха, но Микулка и виду не подал, что подметил напуск, тянул изо всех сил, стараясь вытянуть Ярушкиного батьку как можно дальше. Он скосил глаза и внимательно следил за осторожным движением грозной тени. Когда чудовище подкралось достаточно близко, нервы у Микулки не выдержали.
– Давай шест! – сквозь зубы процедил он таким тоном, что Тур и не подумал ослушаться, хотя был не на один десяток лет старше.
Почувствовав, что дальний конец палки освободился, паренек рванул ее изо всех сил, резко обернулся и всадил упырю в брюхо, да так, что тупой шест из спины вылез. Однако, упыря это не сильно остановило, он трубно взревел, подняв к звездам изуродованное тленом лицо и стал напирать на палку, нанизываясь на нее словно куропатка на вертел. Тур стал быстро погружаться в зыбучий прибрежный ил, но уже не орал, понимая, что от сноровки молодого витязя зависит не только его жизнь.
– Оббегай эту тварь кругом! – посоветовал Голос. – Беги быстрее и шест не выпускай.
Микулка рванул по кругу изо всех сил, набирая скорость. Бежать было не трудно, поскольку длина палки позволяла описывать довольно широкий круг, а вот упырю пришлось не сладко. Он завертелся на месте, пронзенный шестом навылет и не имея возможности двинуться ни в перед, ни назад.
– А как скажу "стой", – продолжал Голос, – резко стань, а главное шест удержи.
Микулка, разгоняясь, описал еще два круга, прежде чем Кладенец подал свою команду. Паренек остановился как вкопанный, вцепился в шест так, как цепляется муравей в соломинку когда тонет. Раскрученный упырь так же резко остановиться не мог и шест, ломая полусгнившие кости, с влажным треском развалил чудовище надвое. Молодой витязь выхватил меч, подбежал к зловонным останкам и для гарантии рубанул раза три, метя в еще шевелящиеся руки и клацающую зубами голову.
Паренек опустил меч и с наслаждением вслушался в хрустальную тишину ночи. Тихо… Только ухает где-то за лиманом выпь. Тихо?! Микулка вспомнил про Тура и подхватив шест подскочил к кромке лимана. От Ярушкиного отца из воды виднелась только лохматая макушка. Паренек сунул шест в жижу и пошурудил им у исчезающей под водой головы, тут же в лунном свете прямо из воды возникли руки и судорожно ухватились за спасительную палку. Микулка напрягся и бросив на траву меч, наконец вытащил Тура на берег. Оба воина, молодой и старый, без всяких сил повалились у кромки воды, переводя дух после отчаянной борьбы за жизнь. Серебристые перистые облака, размокшие в лунном свете, расписали небо дивным узором, а они лежали и лежали, словно набираясь сил от матери-земли.
– Славно ты дрался… – похвалил Тур. – Я и за себя не уверен, что так лихо бы управился с этой тварью.
– Это у меня от страха сноровки прибавилось. – попробовал отшутиться Микулка. – Я теперь в каждом бою буду вспоминать, как ты орал в темноте. Это мне сил прибавит.
– Неужто так орал? – сконфузился старый воин.
– Так не так, а упыриный рев заглушал. Не удивлюсь, если от твоего крика окно в хате вылетело.
– Да ладно тебе… – буркнул, поднимаясь, Тур. – Видать ты в болотах никогда не тонул.
Паренек тоже поднялся, засунул в ножны поднятый в траве меч и они с Туром, поддерживая друг друга, двинулись в сторону одинокого дома.
Ветерок сонно пожевывал густую траву у колодца, а в хате ярко горели уже несколько светильников, разгоняя темноту и первобытные страхи. Тур выкатив глаза посмотрел на вышибленное вовнутрь окно, потом обалдело перевел взгляд на дверь и в конце концов вопросительно взглянул на Микулку.
– Так я что, своим криком и дверь высадил?!
Из хаты, навстречу отцу, радостно выскочила Ярушка.
– Нет, это вовсе не ты, это упыряки все изломали. Но твои вопли мы с мамкой слышали. Хорошо что ты живой, а то ведь ты обещал мне деревянную лошадку вырезать. Не забыл?
Из хаты вышла мать и все весело рассмеялись.
19.
Микулка устал сверх всякой меры, но спалось ему плохо, хотя и такой сон прибавил свежести и сил. На рассвете они с Туром собрали рассыпанные мешки с продуктами, поставили на место дверь и паренек собрался в дорогу.
– Спасибо тебе, что дочку нашу сберег! – сказала на прощанье счастливая мать.
– Да что вы… – смутился паренек. – Она сама билась как рысь! Маленькая, а кинжалом швыряется как старый вой. Первого упыря прямо в голову поразила. Только не оставляйте ее больше одну, места тут дикие, мало ли что. Она уже большая, до ромеев дорогу выдержит, заодно и людей посмотрит, да и себя покажет. Ладно, поеду я, мир дому вашему!
– И тебе мир, молодой воин! – хлопнул паренька в плечо Тур. – Говоришь ко Владимиру едешь? Знавал я его, да и он меня помнит. Мы с его отцом печенегов у порогов бивали. Да… Если для чего понадобится, припомни ему меня. Я Тур, сотник дружины Ярославовой, меня еще Лохмачом звали.
