– Как?
Прохнов улыбнулся и потащил Глеба в дальний конец склада, мимо дюжины укрытых полиэтиленом «мертвецов», пока не дошел до последнего, и стянул с него чехол.
– Объект девятнадцать. Звучит уже не так, как номер один или шесть. Мы дали ему имя – Иван. Ваня, – похлопал его профессор по стальному плечу в кевларово-керамической «коже». – Можешь познакомиться.
Больше всего «Иван» напоминал гипертрофированную броню Палачей. Костюм был полностью лишен участков, не защищенных броней. Оператор не надевал его на себя, а входил внутрь и запирал «дверь» – распахивающуюся крестом фронтальную часть торса, защиту бедер и голеней. Так же, как в ТБ Палача. Но по сравнению с последней «Иван» выглядел значительно мощнее. Из-за тяжелой композитной брони крайние габариты костюма представляли собой едва ли не квадрат – примерно два двадцать высотой и свыше полутора метров шириной. Рядом с ним даже Старший Брат не смотрелся бы столь огромным, хотя и был выше сантиметров на десять. Единственное слабое место Глеб, как пацан-первогодок лазая с открытым ртом вокруг железного монстра, усмотрел на внутренней стороне бедер и плеч – неизбежные уступки каждой тяжелой брони плохо продуманному человеческому телосложению. Остальные элементы корпуса выглядели абсолютно неприступными для любого стрелкового оружия. Внутри костюм имел мягкую пористую обивку, свидетельствующую о наличии кондиционирования. В области паха и заднего прохода располагались приемники системы жизнеобеспечения, позволяющей оператору не покидать бронекостюм в течение нескольких суток. А по линии позвоночника шел ряд обрезиненных кругляшков с мембраной.
– Что это? – указал Глеб на незнакомый элемент конструкции.
– Верный вопрос, – кивнул Прохнов и направился к одному из стеллажей, откуда вернулся со стремянкой, поставил ее возле «Ивана» и, забравшись, произвел невидимые Глебу манипуляции в недрах откинутого назад шлема.
В «позвоночнике» мягко щелкнуло, и через резиновые мембраны высунулись небольшие металлические штекеры с закругленной головой.
– Это – мост, – продолжил профессор.
– Между чем?
– Между телом, – указал Прохнов на «Ивана», – и душой, – перевел он на Глеба многозначительный взгляд.
– Я вас не понимаю.
– Сынок, тебе когда-нибудь доводилось управлять тяжелой боевой машиной?
– Мною сдан экзамен на управление БМП «Молот» и БТР-152, – отчеканил Глеб.
– Какова главная проблема механика-водителя при управлении машиной?
– М-м… Духота?
– Нет! – Профессор хватил кулаком по раскрытой ладони и продолжил, активно жестикулируя: – Главная проблема водителя – замедленная реакция машины на команды! Как бы ни был опытен мехвод, как бы ни была совершенна машина, всегда существует промежуток времени между реакцией водителя и откликом механизмов. Секунда, доли секунды, но они зачастую стоят жизни. Почему свежеиспеченные Палачи вынуждены проходить двухмесячные курсы? Потому что их броня несовершенна. Ее сервоприводы откликаются на приложенные оператором физические усилия. И усилия немалые. Чтобы броня начала шагать, ты должен сделать это первым. Двигаешь ногой, и сервопривод подхватывает команду с датчика… Спустя двадцать восемь сотых секунды!!! Понимаешь?! О какой подвижности может идти речь? О каком реагировании? Я видел, как их обучают. Первая неделя уходит на освоение бега и преодоление траншей. Редко кому удается перемахнуть метровый ров с первого раза, а уж о стабильности говорить и вовсе не приходится. Оператор поначалу просто не может рассчитать момент толчка. Он прыгает, а броня – нет. Анахронизм! Технология прошлого века! Но все это может измениться. С твоей помощью, – Прохнов снова схватил Глеба за плечи. – Только представь, реакции ТБ будут в точности такими, как твои собственные. Без малейших задержек, без усилий, без изнурительных тренировок. В этот костюм, – указал профессор на «Ивана», – можно будет посадить любого резервиста, и он станет супербойцом. Сразу!
– Почему же этого до сих пор не сделано?
– Осталось последнее препятствие, – Прохнов унял разыгравшиеся эмоции и, скрестив руки на груди, вздохнул. – Нам не удалось создать стабильную нейросеть. Пока не удалось. Нервная система человека оказалась слишком… хрупка.
– Что случилось с оператором объекта номер шесть на полигоне? – нахмурился Глеб, чуя тревожную недосказанность.
– Он погиб. Нейросеть выжгла ему спинной мозг. Да-да-да, – вскинул Прохнов руки, будто сдаваясь, – я знаю, как это звучит. Но поверь, с тобой такого не случится. Ты другой, сынок. Ты особенный.
– А как же «любой резервист»?
– Не сейчас. В будущем. Для этого ты и должен помочь мне. Если комиссия увидит, на что способна наша технология, мы получим все, что захотим. Неограниченные ресурсы. С ними, я уверен, мы сумеем разгадать секрет Магде. И тогда каждый рожденный в Союзе ребенок станет подобен тебе. – Прохнов испытующе заглянул Глебу в глаза и еле слышно, словно на последнем вздохе, прошептал: – Мир ляжет к нашим ногам, мальчик мой.
Глава 10
Утром следующего дня Глеб, облачившись в зеленый балахон, сидел на своей койке и ждал. Наконец дверь открылась, и довольно плотный для гражданского мужчина зашел в комнату, толкая перед собой кресло-каталку.
– Это еще зачем? – поинтересовался Глеб. – Я и сам могу.
– Так положено, – не вдаваясь в объяснения, парировал санитар и приглашающим жестом указал на зловещего вида медицинский инвентарь.
– Черт! Холодное, – одернул Глеб руку от металлического подлокотника.
Медбрат многозначительно хмыкнул и покатил кресло в коридор.
Минувшая ночь для будущего «спасителя Отечества» выдалась не самой легкой. Мысли – радостные и тревожные – роились в голове, попеременно захватывая инициативу. Уверенность Прохнова в успехе, конечно, воодушевляла, но фраза «Нейросеть выжгла ему спинной мозг» отрезвляла и повергала в сомнения. Однако с приближением дверей операционной неуверенность, как это ни странно, улетучилась. Глеб катился в руки судьбе и ощущал внутри приятное теплое спокойствие. Оно все нарастало, разливалось мягкой негой… пока двери не распахнулись и навстречу не вылетела каталка с лежащим на животе смуглым крепышом и тремя медиками по бокам в окровавленных халатах.
– Зажми! Ближе!
– Пульса нет!
– Дьявол!
– Мозг еще активен!
– Криокамера готова!
– Живо-живо!
– Восьмой? – выдохнул Глеб, провожая взглядом удаляющуюся каталку, и приподнялся с уже въехавшего в операционную кресла.
– Все будет хорошо. – Прохнов, облаченный в халат, перчатки и укрывающий голову колпак с прозрачной вставкой, прихватил Глеба за плечо, но тот, дернувшись, едва не сбил профессора с ног.
– Что за херня тут творится?!
– Все. Будет. Хорошо, – заверил профессор, держась одной рукой за операционный стол, а вторую выставив перед собой с раскрытой ладонью. – Успокойся, сынок.
Стоящие кружком медики в количестве пяти человек начали осторожно приближаться.
– Даже не думайте, – процедил Глеб, пятясь к выходу.
– Без глупостей, парень. – Прохнов сделал шаг вперед, одновременно координируя «загонщиков» жестами и поднося к губам рацию. – Охрану в операционную номер четыре. Много охраны.
Первый, необдуманно приблизившийся на расстояние удара медик, схлопотав ногой в живот, скорчился среди рассыпавшихся по полу инструментов. Второй попытался напасть со спины, но, вовремя передумав, едва успел уклониться от просвистевшего возле головы кулака.
Глеб уперся спиной в дверь и продолжил пятиться, раздвигая створки, когда в коридоре послышался топот не меньше десятка пар ног, бегущих в его направлении.
– Аккуратно! – раздался за спиной призывный крик Прохнова. – Не бить! Только зафиксировать!
– Сейчас я вас зафиксирую, суки, – прорычал Глеб, готовясь встретить неприятеля.
Но вместо того чтобы броситься в драку, вооруженные электрошоковыми дубинками охранники остановились, перекрыв коридор, а шею сзади больно укололо.
Глеб попытался нанести удар бесчестному негодяю со шприцом, но вышла лишь неуклюжая отмашка. Да и та пролетела мимо цели. Мигом обмякшие ноги закрутились, Глеб потерял равновесие и упал. Сверху тут же навалились несколько охранников, крича и выкручивая ему руки. Но он их уже не слышал.
– Да-а, ефрейтор Глен, устроил же ты переполох.
Глеб разлепил веки и повертел головой в поисках профессора, чей голос услышал, но перед глазами был только стальной лист и белый кафель за ним. В лоб и щеки упиралось что-то мягкое, ноги и руки не двигались, спина болела.
– Что со мной? Что вы сделали?
– Ровно то, что планировалось, – слегка удивленно констатировал Прохнов. – Ты ведь дал свое согласие. А потом вдруг… Хм. Мне казалось, военные слов на ветер не бросают.
– Как прошла операция? – пропустил Глеб претензии мимо ушей.
