Она поздоровалась с Изольдой Карловной и попросила уделить ей несколько минут. Старушка пригласила Веронику к себе.
— О чем ты хотела поговорить, девочка? — спросила она, подкатив инвалидное кресло к окну.
— О записках, которые вы мне показывали. Помните?
— Я может и стара, но из ума не выжила, — проворчала Изольда Карловна. — И с памятью у меня полный порядок.
— Тогда вы знаете, что я по уши увязла в этом деле. И мне нужна ваша помощь.
— Слушаю, — кивнула старушка. Судя по блеску глаз, в ней дремала авантюрная жилка, но в силу возраста она прозябала.
— Я хочу сдать записки на экспертизу.
Эта идея пришла Веронике в голову ночью. Она вся извелась, пока поняла, как именно ответить на главный вопрос: кто написал предсмертные записки? Самоубийцы или им кто-то помог? Ей повезло родиться и жить в век прогресса, о чем она и вспомнила во время ночного бдения. Нынче можно без проблем заказать экспертизу подчерка. Любопытно, что она покажет.
— Что еще за экспертиза? — насторожилась старушка.
— Обычная проверка подчерка. Так мы выясним, кому он принадлежит.
— Ты думаешь, записки написал один и тот же человек?
— Вряд ли это возможно, — снисходительно улыбнулась Вероника. — Кто бы это мог быть? Ведь в этом случае он или она должны были жить еще во времена вашего мужа.
Спросила и тут же осознала: один такой человек все же есть. Сама Изольда Карловна.
— Я решительно не понимаю, что именно ты рассчитываешь найти, — старушка то ли не заметила ее намека, то ли сделала вид, что не поняла его.
— Я просто подумала: что если ваш сын не покончил с собой? Его могли, например, убить, а записку подделать. Или, может, Леопольд видел записку отца и сознательно ее скопировал?
— Откуда эти домыслы? Я точно знаю, что мой сын записки не видел.
— Значит верно мое первое предположение, — осмелела Вероника.
— Что за предположение? Ты меня запутала.
— Я говорила с батюшкой, и он подал мне отличную идею, — пояснила Вероника. — Он сказал, что всякое зло идет от человека. Мистика обычно ни при чем.
— Хорошо, — согласила Изольда Карловна. — Возьми записки. Они лежат на трюмо. Только ради Бога верни их назад целыми и невредимыми.
— Об этом можете не волноваться, — Вероника приблизилась к трюмо.
Записки лежали там же, где она их оставила в прошлый раз. Старушка их не прятала. Привыкла считать свою комнату чем-то вроде несгораемого сейфа? Видимо, никто никогда не покушался на ее сокровища. Да и что здесь было брать? Вероника окинула взглядом стопки книг в потрепанных переплетах, коробки доверху набитые вещами, начиная от игрушек и заканчивая посудой. Найти среди хлама что-то по-настоящему ценное будет непросто. Любой, кто проникнет сюда, запутается в горах мусора и быстро оставит бессмысленные поиски.
— Нашла? — окликнула Изольда Карловна.
— Да, они здесь.
— Я до сих пор помню, где что хранится, — похвасталась старушка.
Вероника посмотрела на нее, не скрывая зависти. И кто-то еще смеет говорить, что она не в себе? Да чтобы запомнить расположение предметов в этой комнате надо вместо мозга обладать компьютерным процессором.
— Сколько продлится эта твоя экспертиза? — поинтересовалась Изольда Карловна.
— Этого я не знаю.
— Даю тебе три дня. Потом вернешь записки.
— А если эксперты не успеют?
— Пусть работают быстрее, — ворчливо ответила старушка.
— Мне еще нужны образцы почерка Арнольда и Леопольда. Наверняка у вас что-нибудь найдется. После недавних событий мне закрыт ход в кабинет.
— Еще бы, — хмыкнула старушка и повернула кресло к тумбе, порылась в одном из ящиков и вытащила оттуда с десяток листков исписанных мелким подчерком. — Вот, — она протянула два из них, пояснив: — на первом подчерк Леопольда, на втором моего мужа.
— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила Вероника.
— Как поживает мой правнук? — сменила тему Изольда Карловна. — Он давно ко мне не заходит.
— Митя находится под неусыпным надзором няни. После истории со спиритической доской она не спускает с него глаз.
— И правильно. Нечего играть с плохими вещами. Никогда не знаешь, каких духов разбудишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это же простая игрушка. Кому она может навредить?
— Когда я была молодой, в моде было проводить сеансы с подобными досками, — ответила старушка. — Медиумы могли при их помощи вызывать духов. И те не всегда были настроены дружелюбно.
Вероника сдержанно улыбнулась. Спорить не имело смысла. Если уж старая женщина верит в проклятие, почему она должна иначе относиться к прочей чертовщине? Изольда Карловна считала мир духов реальным. Возможно, для нее он являлся даже более осязаемым, чем мир живых.
— Не переживайте, — успокоила она. — Доску отнесли обратно на чердак.
— Там ей и место.
— Я пойду.
Вероника встала, но Изольда Карловна не дала ей уйти, заявив:
— Я видела тебя вчера с Володей. Наблюдала за вами через окно в коридоре.
Признание старушки разозлило Веронику. У Изольды Карловны нет права лезть в ее личную жизнь. Сдерживая ярость, она выдавила из себя короткое: «Ну и?».
— Он тебе нравится? — поинтересовалась она.
— Даже если так, вас это не касается.
— Верно, — согласилась она, но тут же добавила: — ты уж прости, что я лезу не в свое дело, но мне странно видеть тебя с Володей.
— Это еще почему? — насторожилась Вероника. Она чувствовала: ее ждет очередная семейная тайна. Но каким боком здесь замешан Владимир? Полицейский ей симпатичен. Долгое время ни один мужчина так не волновал ее. Не хотелось бы потерять его из-за проблем в чужой, в общем-то, для нее семье.
— Не переживай, — произнесла Изольда Карловна. — Володя – хороший мальчик. Мы с ним не особо дружны, но это не его вина. Я всего лишь подумала, что раз ты не ладишь с моей невесткой, то и с ним вряд ли найдешь общий язык.
— Как Светлана Георгиевна связана с Владимиром? — настороженность Вероники возрастала поминутно. Она ощущала себя сапером на минной поле: один неверный шаг и взрыв.
— Володя ее любимчик. Всегда им был, — пояснила старушка. — Так уж вышло, что племянник воплотил в себе те черты, которых ей не хватало в сыне. Помню, в детстве мальчики соперничали за ее внимание. Но Борис всегда проигрывал.
— Постойте, — Вероника сопроводила просьбу взмахом руки, — вы хотите сказать, что Владимир − часть семьи Севериных. Но у него другая фамилия.
— Он сын Светиной сестры. Она и ее муж погибли, когда он был еще ребенком. Света воспитала Володю, заменила ему мать. Мальчик вырос в этом доме, но сейчас живет отдельно. Взрослый уже.
— Вот так новость, — прошептала Вероника.
— Разве ты не знала? — пришел черед старушки удивляться.
— У Владимира не нашлось подходящего времени, чтобы рассказать мне о своем детстве. Еще раз спасибо. Я пойду.
Вероника вылетела из комнаты, как ядро из пушки. Ей необходимо было остаться одной, все обдумать, и она спряталась от людских глаз в своей комнате.
Володя обманул ее. По-другому не скажешь. Зачем он скрыл родство со Светланой Георгиевной? Знал, что Вероника ее терпеть не может и боялся, что это испортит их отношения? Лучше бы так.
В противном случае получалось, что он намеренно водил ее за нос и все это время помогал Светлане Георгиевне. Следил за Вероникой. А сколько раз он повторял, что ее расследование выеденного яйца не стоит? И ведь она почти поверила. Начала подозревать Изольду Карловну не пойми в чем.
Дверь бесцеремонно открылась, и в комнату влетел Митя. Проскакав по спальне на одной ноге, он остановился перед Вероникой и с радостной улыбкой заявил:
— Я готов!
— К чему? — не поняла она. Мысли были заняты полицейским и его вероломным предательством. Она силилась понять, где правда, а где ложь. Являлся ли вчерашний поцелуй частью плана по ее обезвреживанию или Владимир поддался порыву?
— К пикнику, — пояснил Митя.
— Ах, пикник, — вздохнула Вероника. Она совсем забыла о нем. При всей любви к сыну она не была готова претворяться веселой. — Прости, малыш, давай в другой раз. Я неважно себя чувствую.
