Глядя на сына, Вероника подумала о наследстве. Если Владимир приходится племянником Светлане Георгиевне, она могла надеяться, что все достанется ему. Появление Вероники и Мити нарушило их планы.
— Как это в другой раз? — Митя обиженно выпятил нижнюю губу. — Ты обещала.
— Я же сказала, что плохо себя чувствую, — раздраженно ответила Вероника. Неясно, что больше ее злило: нытье сына или тот факт, что она не сдержала данное ему слово.
— Ты всегда так говоришь, когда дело касается меня, — заявил Митя. — Вчера ты чувствовала себя хорошо.
Она опешила. Впервые сын открыто обвинял ее в чем-то. Всему виной этот дом и нездоровая атмосфера в нем.
— Ступай к себе в комнату, — велела Вероника.
— Только это от тебя и слышу, — пробормотал Митя на пути к двери и добавил у самого порога: — Бабушка Света правду сказала.
— Стой! — окликнула Вероника. — Что тебе сказала бабушка Света?
— Что я тебе не нужен! — выкрикнул Митя и выбежал из комнаты.
Веронику потрясла глубина обиды в его голосе. Они с сыном ссорились и раньше, но никогда он не упрекал ее в том, что она недостаточно его любит.
Ни на секунду Вероника не поверила, что причина кроется в пропущенном пикнике. Все дело в Светлане Георгиевне. Она настраивает Митю против нее, чтобы заполучить над ним единоличную опеку. Первыми в ход пошли игрушки и вот уже бабушка не так плоха, как казалось поначалу. Затем она как бы мимоходом упоминает при мальчике, будто мама уделяет ему недостаточно внимания, и он начинает сомневаться в ее любви. Дело сделано: Митя запутался, капризничает.
Отчасти Вероника обвиняла и себя, но только отчасти. Не ее вина, что расследование отнимает столько сил и времени. В любом случае она делает это ради сына. Когда-нибудь он это поймет, а пока нужно срочно спасать положение. Иначе Митя окончательно попадет под влияние бабки и тогда пиши пропало: на суде по поводу опеки Светлана Георгиевна легко заставит его говорить то, что ей выгодно.
Вероника устало повалилась на кровать и прикрыла глаза. Надо все обдумать. Составить план действий. А для этого необходимо привести мысли в порядок. Только как это сделать, когда внутри бушует настоящий ураган? Когда чувства представляют собой коктейль злости, обиды и недоверия? Взрывоопасная смесь.
Она попробовала расслабиться, отбросить все лишнее и сосредоточиться на главном. А главным был простой и вместе с тем невероятно сложный вопрос: что делать? Сейчас конкретно в эту самую минуту, что она может сделать? Как обернуть ситуацию в свою пользу?
Чем больше она думала, тем сильнее возбуждалась. Дошло до того, что она вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате, позабыв про намерение расслабиться. Владимир – предатель; Светлана Георгиевна – ведьма, желающая отнять у нее сына; Изольда Карловна − темная лошадка, не исключено, что это она убила мужа и сына. Что Вероника делает в этом клоповнике? Чего ради надрывается, стараясь понравиться всем без исключения?
Она остановилась у окна и посмотрела на лес, а точнее на то самое дерево. На месте старухи она бы его непременно срубила. Это же надо додуматься, провести жизнь, любуясь сосной, на которой повесился твой муж. Определенно у нее не все в порядке с головой. В такой атмосфере будет расти Митя? Здесь он как минимум превратится в неврастеника или еще хуже − сойдет с ума. Они гостят в доме всего несколько недель, а Мите уже мерещится всякая чертовщина. Вспомнить хотя бы спиритическую доску.
Даже у невпечатлительной Вероники начались проблемы. Что ни ночь, так очередной кошмар. Она – закостенелая материалистка – видит призраков, задумывается над реальностью проклятия. На нее это совсем не похоже.
Внезапно ее озарило. Она поняла, что надо делать. Бежать! Как можно быстрее и как можно дальше. Прочь от этого дома и его обитателей. Пусть оставят наследство себе на пару с дурацким проклятием. Ей ничего не нужно. Только вычеркнув новых родственников навсегда из жизни, они с Митей освободятся.
Вероника кинулась к шкафу, вытащила чемодан и принялась скидывать в него одежду. Прямо как есть, не складывая. Она закончила сборы за час. Первым ее порывом было броситься собирать вещи Мити, но она вовремя остановилась. Была середина дня. Сын играет в детской под присмотром няни. Та немедленно доложит Светлане Георгиевне об их отъезде, а это в планы Вероники не входило. Она рассчитывала уехать по-тихому, затаиться где-нибудь на время. Страсти улягутся, о них забудут. Все снова придет в норму. Эта мысль помогла ей продержаться до вечера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Как только дом погрузился в сон, Вероника, прихватив чемодан, прокралась в комнату сына. Митя сладко посапывал в постели. Она решила не будить его раньше срока, а то он еще чего доброго поднимет шум. Сложив вещи сына, она присела рядом с ним на кровать. Нежно погладив Митю по голове, позвала его по имени.
— Солнышко, просыпайся. Нам пора ехать.
— Не хочу, — он перевернулся на другой бок и зарылся в одеяло, но Вероника была настойчива.
Игнорируя протесты сына, она скинула одеяло и принялась одевать Митю. Тот почти не сопротивлялся, все еще прибывая во власти сна. Лишь когда она потащила его к двери, он, немного придя в себя, попытался вырваться.
— Куда мы идем?
— Мы уезжаем.
— Куда? — требовал ответа Митя.
— Домой.
Вероника рассчитывала, что ответ удовлетворит сына, но не тут-то было. Его сопротивление стало еще более яростным. Он неожиданно сильно уперся ногами в пол, так что она едва могла сдвинуть его с места.
— Прекрати немедленно или я тебя накажу, — потребовала Вероника.
— Но я не хочу уезжать. Мне здесь нравится.
— Я твоя мама и ты должен меня слушаться. Если я сказала, что мы едем домой, то так и будет.
— Это нечестно, — шмыгнул носом Митя.
— Даже не вздумай плакать, — предупредила Вероника, подталкивая его к лестнице. — На меня это не действует.
На самом деле, еще как действовало. И Митя прекрасно это знал. На то она и мать, чтобы слезы ребенка вызывали у нее сострадание. Но в этот раз Вероника дала себе слово: ни за что не поддаваться. Стиснув зубы, она вывела сына из дома.
Чуть ли не насильно затолкав его на заднее сидение автомобиля, она спрятала чемоданы в багажник и села за руль. Митины всхлипы перешли в рыдания. Вероника бросила взгляд в зеркало заднего вида. Лицо ребенка пошло красными пятнами, глаза припухли, он судорожно хватал ртом воздух. Давно он так горько не плакал.
— Успокойся, — попросила она. — Мы обязательно как-нибудь навестим бабушек. Обещаю.
— Ты уже обещала, что мы сходим на пикник, — сквозь слезы ответил Митя.
— И мы сходим. Я от своих слов не отказываюсь. Просто мы сделаем это дома.
Вероника чувствовала себя чудовищем. Не каждая мать способна довести ребенка до истерики, а потом наблюдать за его страданиями. Последний каплей стала икота, до которой Митю довел плач. Не выдержав, Вероника остановила «Рено» у обочины и перегнулась назад.
— Ну же, не плачь, малыш, — попросила она, вытирая слезы со щек сына. — Я тебя очень сильно люблю. Все наладится, вот увидишь. Если не хочешь ехать домой, не поедем. Давай, навестим тетю Иру. Она же тебе всегда нравилась.
Около получаса она потратила на то, чтобы успокоить сына. Наконец, он уснул. Вероника укрыла его своей курткой и обернулась назад к рулю. Повернула ключ в замке зажигания, нажала на педаль газа, но тут ее ждало горькое разочарование: автомобиль молчал.
— Нашел время, — проворчала она.
Вероника несколько раз пыталась завести машину, но та была глуха к ее мольбам. От дома они отъехали всего на несколько километров. Утром их непременно найдут.
Чувствуя подступы паники, Вероника судорожно искала в сумочке мобильный телефон. Первым ее порывом было позвонить Ирине. Но чем та поможет? От столицы несколько часов пути. Ира не успеет добраться. К тому же у нее нет машины. Подруга считала, что автомобиль в столице − дополнительный источник стресса и приводила в качестве аргумента статистику нервных срывов за рулем. В данный момент Вероника была готова с ней согласиться.
