– Меррипен, – любезно сказал Гарри. – Вам понравился завтрак?
Цыган явно был не в том настроении, чтобы поддерживать светскую беседу.
– Что-то не так, – заявил он, устремив на Гарри убийственный взгляд. – Если вы причинили вред Поппи, я найду вас и оторву вам голову...
– Меррипен! – раздался бодрый возглас, и рядом с ними появился Лео. От внимания Гарри не ускользнул предостерегающий тычок в ребра, которым он наградил своего зятя. – Как обычно, сама любезность и приветливость. Ты здесь, чтобы поздравить новобрачного, старина, а не для того, чтобы угрожать ему членовредительством.
– Это не угроза, – пробормотал цыган. – Это обещание.
Гарри твердо встретил его взгляд.
– Я ценю вашу заботу о моей жене. И уверяю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы она была счастлива. У Поппи будет все, что она пожелает.
– Полагаю, развод возглавит список, – буркнул Лео.
Гарри невозмутимо продолжил, устремив на Меррипена прохладный взгляд:
– Я хотел бы указать, что ваша сестра вышла за меня замуж добровольно. Ничто не мешало Майклу Бейнингу явиться в церковь и унести ее на руках, если бы понадобилось. Однако он этого не сделал. А если он не хочет бороться за нее, значит, он ее не заслуживает. – Меррипен растерянно моргнул, видимо согласившись с такой точкой зрения. – Более того, приложив такие усилия, чтобы жениться на Поппи, последнее, что я стал бы делать, это дурно обращаться с ней.
– Какие усилия? – подозрительно спросил цыган, и Гарри понял, что тому еще не рассказали всю историю.
– Не важно, – вмешался Лео, обращаясь к зятю. – Если я расскажу тебе сейчас, ты устроишь сцену на свадьбе Поппи. А это моя обязанность.
Они переглянулись, и Меррипен пробормотал что-то по-цыгански.
Лео слабо улыбнулся:
– Не представляю, что ты сказал. Но подозреваю, что-то насчет того, чтобы сделать отбивную из новоиспеченного мужа Поппи. – Он помолчал. – Поговорим позже, старина, – сказал Лео, обменявшись с цыганом взглядами, в которых сквозило угрюмое взаимопонимание.
Меррипен коротко кивнул и отошел, не сказав ни слова Гарри.
– Это он еще в хорошем настроении, – заметил Лео, глядя вслед зятю с выражением ироничной привязанности. Он перевел взгляд на Гарри, и внезапно в его глазах отразилась усталость от жизни, удивительная в столь молодом человеке. – Боюсь, никакие уговоры не успокоят Меррипена. Он с детства жил в нашей семье, и для него нет ничего важнее благополучия моих сестер.
– Я позабочусь о Поппи, – сказал Гарри.
– Уверен, что вы попытаетесь. И хотите – верьте, хотите – нет, я искренне надеюсь, что вы преуспеете.
– Спасибо.
Лео устремил на него испытующий взгляд, который смутил бы более совестливого человека.
– Кстати, я не поеду с остальными членами семьи, когда они отправятся в Гемпшир завтра утром.
– Дела? – любезно осведомился Гарри.
– Да, парламентские обязанности. И кое-какие труды на архитектурном поприще, которому я предаюсь в качестве хобби. Но в основном я остаюсь ради Поппи. Видите ли, я полагаю, что она скоро оставит вас, и намерен сопровождать ее домой.
Гарри пренебрежительно улыбнулся, забавляясь нахальству своего новоприобретенного шурина. Вряд ли Лео представляет, сколько существует способов уничтожить его и как легко это сделать.
– Не зарывайтесь, – произнес он с нарочитой мягкостью.
Лео даже не моргнул, что могло свидетельствовать как о наивности, так и о храбрости. Он даже улыбнулся, хотя и без веселья.
– Вы кое-чего не понимаете, Ратледж. Вам удалось завладеть Поппи, но у вас нет ничего, что могло бы ее удержать. Поэтому я буду неподалеку. И появлюсь, когда она будет нуждаться во мне. Если вы причините ей вред, ваша жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Ни один мужчина не является неприкосновенным, даже вы.
После того как горничная помогла Поппи сменить свадебное платье на халат, она принесла два бокала охлажденного шампанского и деликатно удалилась.
Благодарная за покой и уединение личных покоев Ратледжа, Поппи села за туалетный столик и вынула шпильки из волос. Ее губы болели от постоянных улыбок. Она выпила шампанское и принялась тщательно расчесывать длинные волнистые пряди, наслаждаясь прикосновением упругих щетинок к коже головы.
Гарри еще не приходил. Поппи задумалась о том, что она скажет ему, когда он появится, но ничего не пришло в голову. Поднявшись, она медленно прошлась по комнатам. В отличие от холодной парадности гостиной остальные комнаты были выдержаны в теплых тонах и обставлены удобной обитой бархатом мебелью, где можно было посидеть с книгой и расслабиться. Все содержалось в безупречном порядке, окна сверкали чистотой, турецкий ковер был вычищен и благоухал чайными листьями. В каждой комнате имелись камины, отделанные мрамором или резным деревом, и множество ламп ,и бра, обеспечивающих яркое освещение по вечерам.
Специально для Поппи к апартаментам добавили еще одну комнату. Отель был спроектирован таким образом, чтобы соседние помещения можно было легко присоединить. Это была спальня, выдержанная в голубых тонах: от полога над кроватью, постельного белья, расшитого крохотными цветочками, до бархатных, подбитых атласом штор на окнах. Комната была красивой и типично женской, и при других обстоятельствах Поппи получила бы от нее огромное удовольствие.
Она никак не могла решить, на кого она больше злится: на Гарри, Майкла или себя. Пожалуй, на всех поровну. К тому же она ощущала нарастающую нервозность. Ее взгляд упал на постель, но она утешилась мыслью, что Гарри не станет принуждать ее к близости. При всей его бесчестности вряд ли он станет прибегать к грубому насилию.
Тем не менее сердце Поппи оборвалось, когда кто-то вошел в хозяйские покои. Она сделала глубокий вдох и повернулась к двери, где спустя несколько секунд появилась широкоплечая фигура Гарри.
Он помедлил, бесстрастно глядя на нее. Жених был без галстука, с полуоткрытым воротом, обнажавшим сильную линию шеи. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не шелохнуться, когда он подошел ближе и потянулся к ее волосам.
– Впервые вижу их распущенными, – произнес он, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. Он стоял достаточно близко, чтобы она могла ощущать исходивший от него запах мыла с легкой примесью шампанского, которое он пил. Коснувшись кончиками пальцев ее щеки, Гарри уловил дрожь.
– Боишься? – мягко спросил он.
Поппи заставила себя досмотреть ему в лицо.
– Напрасно. Я куда более мил с людьми, которые боятся меня.
– Сомневаюсь, – сказала она. – Скорее наоборот.
Его губы тронула улыбка.
Поппи не знала, что думать, разрываясь между противоречивыми эмоциями, которые он возбуждал в ней: неприязнью, влечением и любопытством. Отстранившись от него, она подошла к туалетному столику и взяла в руки фарфоровый флакон с позолоченной крышкой.
– Почему ты все же решила выйти за меня? – спросил он.
– Я подумала, что так будет лучше для Майкла. – Она с удовлетворением отметила, что ему не понравился ее ответ.
Он подошел к кровати и уселся, не сводя с нее взгляда.
– Будь у меня выбор, я бы все сделал как полагается. Я бы открыто ухаживал за тобой и завоевал тебя в честной борьбе. Но ты уже решила выйти замуж за Бейнинга. Так что это была единственная альтернатива.
– Нет, не единственная. Ты мог бы оставить нас с Майклом в покое.
– Сомневаюсь, что он сделал бы тебе предложение. Он обманывал тебя и себя, полагая, что сможет убедить своего отца согласиться на ваш брак. Жаль, что ты не видела этого почтенного джентльмена, когда я показал ему письмо. Он был смертельно оскорблен одним предположением, что его сын может жениться на женщине настолько ниже его по происхождению.
Это ранило, как Гарри и рассчитывал, и Поппи напряглась.
– Тогда зачем ты все это устроил? Почему не подождал, пока Майкл бросит меня, чтобы явиться и подобрать остатки?
– Потому что нельзя было исключить шанс, что Бейнинг осмелится сбежать с тобой. Я не мог рисковать. И я знал, что рано или поздно ты поймешь, что между вами ничего не было, кроме увлечения.
