и меня назначили сопровождать их. Они оставались у двери, я же, брал пакет и приглашение, а потом представлялся. Каждый раз мне давали от трех до шести франков. Этот тур по городу и загородным домам принес мне сто экю. Полковник хотел знать, хорошо ли мне заплатили за хлопоты. Я показал ему деньги. Затем он пересчитал их, разделил на две части и сказал мне: «Вот, возьмите половину себе, а другую половину вы можете разделить вместе с саперами».
Мои помощники не знали об этом разговоре. Я повел их обратно в казармы и положил деньги перед сержантом и капралом. Они очень обрадовались, увидев несколько горстей серебра на столе. «Вы что, обокрали полковую казну, для кого все эти деньги?» — спросил сержант. «Для вас, поделим их, это доход от благословенного хлеба». Каждый из нас получил пятнадцать франков — они были очень довольны и они пожали мне руку. Я получил свои пятнадцать франков и имел еще сто пятьдесят — мне очень посчастливилось. Они хотели заплатить за выпивку, но я запротестовал: «Прошу прощения, но завтра я заплачу за вино и все. Я угощаю вас, сержант, вы меня понимаете?» — «Тут и спорить нечего, он намного умнее нас».
И на следующий день я принес бутылку коньяка, что их вполне удовлетворило. Этот прекрасный обед полковника принес мне луи — он дал мне за то, чтобы я оставался на нем в течение всей ночи. Бал продолжался до рассвета, за стол сели в три часа, и я был совершенно удовлетворен. Через две недели я получил письмо из Парижа — о, какой сюрприз! Оно было от моей дорогой сестры, которая нашла меня благодаря стараниям своего хозяина, родственник которого служил в кабинете Военного Министра. Я был счастлив узнать, что она жила в Париже, и служила кухаркой в доме шляпника, что на Плас-дю-Пон-Неф.
Совет командиров полка получил приказ определить солдат для награждения их Почетным крестом, и мое имя попало в список тех, кто этого заслуживал. Мой командир Мерле и полковник позвали меня рассказать об этом — он только что вернулся от Военного Министра. Я ответил: «Благодарю вас, мой командир». — «Консул подтвердил обещание взять вас в свою гвардию, и мы с полковником подписали это заявление с полковником, это ваш долг». Через две недели полковник послал за мной. «Есть хорошие новости — вы зачислены в гвардию, вы должны получить расчет и отбыть. Я дам вам рекомендательное письмо для моего старого друга генерала Юлена, идите, расскажите об этом своему командиру, он будет очень рад услышать об этом». Я был счастлив, что отправлюсь в Париж, увижу и обниму свою добрую сестру, с которой я последний раз виделся, когда ей было семь лет. Мой командир проявил ко мне большую любезность, сказав: «Если я когда-нибудь попаду в Париж, я надеюсь повидаться с вами. А теперь не теряйте времени, возвращайтесь в казармы».
Я сообщил эту хорошую новость всем моим товарищам, которые сказали: «Мы все проводим вас». Сержант и капрал тоже сказали: «И мы проводим нашего храброго сапера». После расчета я отправился из Ле-Мана с двумястами франками в своем кошельке (счастье для бедного солдата) в сопровождении моих добрых товарищей и с сержантом и капралом во главе. Они должны были остановиться и покинуть меня пройдя лишь лье, а я 2-го жерминаля XI года добрался до Парижа, и затем отправился в казарму фельятинцев, что недалеко от Плас-Вандом. Ее еще называют казармой капуцинов.
Меня определили в 3-ю роту 1-го батальона. Моего капитана звали Ренар. У него был только одна недостаток — небольшой рост. Но он с лихвой компенсировал его зычным голосом, и, казалось, что он становился выше, когда отдавал команды. Он был опытным солдатом и всегда оставался моим капитаном. Меня провели к его дому, он очень тепло принял меня. Моя длинная борода развеселила его, и он попросил моего разрешения потрогать ее. «Если бы вы были выше, я бы дал вам место среди наших саперов, но вы слишком малы». — «Зато, капитан, у меня есть почетное оружие». — «Неужели?» — «Да, капитан. У меня письмо для генерала Юлена от моего полковника, а также письмо к его брату, торговцу тканями в Порт-Сент-Дени». — «Хорошо, я возьму вас в свою роту. Завтра мы пойдем к министру и решим вопрос». — «Это тот самый министр, который встретил меня возле пушки в Монтебелло». — «О, после таких слов я с нетерпением буду дожидаться завтрашнего дня, чтобы увидеть, узнает ли он вас». — «В Монтебелло у меня не было бороды, но у него есть мое имя, потому что он записал его в своей маленькой зеленой записной книжке». — «Хорошо, завтра в полдень я представлю вас ему».
На следующий день, в полдень, мы отправились к министру. Мы сообщили свои имена и были приняты. «Хорошо, капитан, вы привели ко мне хорошего сапера. Чего он хочет от меня?» — «Он говорит, что вы рекомендовали его в гвардию». — «Как вас зовут?» — «Жан-Рох Куанье, это я стоял на пушке у Монтебелло». — «Это и в самом деле вы?» — «Да, генерал». — «Вы получили мое письмо?» — «Мой полковник, мсье Лепре, получил его». — «Совершенно верно. Пройдите в кабинет напротив, попросите список офицеров 96-й полубригады, назовите свое имя и принесите мне бумагу, которую подписал для вас».
Я отправился за документом в этот кабинет. Они посмотрели на мою бороду и ничего сделали. Моя борода была тринадцать пусов длиной, и они думали, что она не натуральная. «Это настоящая борода?» — спросил их начальник. Я взялся за нее и потянул. «Видите, — ответил я ему, — она крепко держится на моем подбородке». — «Хорошо, мой храбрый сапер, вот ваша бумага». — «Спасибо».
Затем я принес бумагу министру, который сказал мне: «Видите, я не забыл вас. Тут у вас должны быть маленькие штучки»,[32] — добавил он, проведя рукой по моему мундиру. «А вы, Ренар, завтра утром в десять получите для него письмо. Он настоящий солдат, от таких не отказываются. И постарайтесь сделать так, чтобы он был зачислен в вашу роту». Я поблагодарил министра, и мы немедленно отправились в дом генерала Даву, генерал-полковника пеших гренадеров. Даву приветствовал нас и сказал: «Вы привели ко мне сапера с прекрасной бородой». «Я хочу оставить его в своей роте», — ответил мой капитан. — «У него есть почетное оружие, но он слишком мал ростом».[33]
Он поставил меня рядом с собой и сказал: «Вы недостаточно высоки
