— Тед Оуэн — из тех типов, которые нанимают частных детективов, — интонация Тэсс предполагала ответ. — Как ты думаешь?
— Пожалуй, да, — согласился Малтрэверс. — Но это стрельба наугад. С тем же успехом это может быть кто-нибудь, про кого мы не слышали. Сколько их было на последней вечеринке у Кершоу? По словам Люэллы, достаточно много. Это может быть любой из них. Одному богу известно, что мог всколыхнуть этот материал. Господи, вот она, сила прессы.
Сила фотографии в прессе, а также пассажир, оставивший в такси газету, выдали адрес Дженни Хилтон. У Бедфорда были обширные связи среди лондонских таксистов, и получаемая от них информация сторицей компенсировала те суммы, которые он км раздавал. Субботним вечером, ожидая пассажира, один таксист стал читать «Кроникл», которую нашел у себя в машине на заднем сидении. Эта газета попадалась ему редко. Его заинтересовали репортажи с бегов. Отделяя спортивные страницы, он обратил внимание на портрет и взглянул на подпись. О Дженни Хилтон спрашивал один из подручных Бедфорда, но у него не было ее фотографии. Теперь он все вспомнил. Она села на… Сент Мартинз Лейн неделю назад… и ее лицо показалось знакомым. Ничего особенного в этом не было, каких только знаменитостей он не возил, но эта женщина засела у него в памяти, потому что он никак не мог вспомнить, где она играла. Она ехала одна, так что нельзя было подслушать разговор и вычислить, кто она. Он запомнил, где ее высадил, разворачиваясь, он видел, как она отпирает дверь своим ключом. Элан Бедфорд даст за этот адрес несколько фунтов. Пассажир просил его подождать — с включенным счетчиком — и возвращаться в ближайшее время явно не собирался. А телефонная будка — через дорогу. Стоит немного подзаработать, пока ждешь.
Дафна Джилли была в игривом настроении, она кокетливо увертывалась от Теда Оуэна, со смехом пытающегося ее схватить. Коллеги по ОГМ, прозвавшие ее мадам Чаушеску, сейчас бы ее не узнали.
— Отстань, — мурлыкнула она, когда Тед стиснул ее грудь. — Сейчас нельзя. Слишком жарко.
— Не слишком, — настаивал он, не давая ей вырваться. — Иди ко мне… Осторожно, стул!
Обман удался. Она оглянулась, и ему удалось свалить ее, они катались по ковру, как дети, пока он не сумел прижать ее запястья к шкуре белого медведя, лежащей перед камином. Несколько секунд она сопротивлялась, потом ее глаза вспыхнули желанием, и сдавшись, она стала вызывающе облизывать губы. Он ослабил ее запястья.
— Бык, — она обвила руками его шею. — Большой бык… роскошный бык… великолепный бык. Да. Сейчас.
Она притянула к себе его голову, их губы жадно слились, кокетство уступило место похоти. Извиваясь на груде мягкой белой шерсти, и сдирая друге друга одежду, они на момент замерли, когда ветерок из скрытого окна сбросил с подоконника на пол листок из «Кроникл», неприятно пораженные появлением Дженни Хилтон так скоро после смерти Кэролин.
Он был очень старый. Это — Барри. Ока вспомнила, как он взял у отца точильный камень и часами просиживал на ступеньке перед дверью во дворе их дома на Этрурия стрит, затачивая его края, иногда осторожно проводя по ним большим пальцем, чтобы проверить, насколько он остр. Отыскав его на дне одной из коробок, она восприняла находку как знак от Барри. Займись этим, мамуля. Ты права, мамуля, как всегда. Найди ее и сделай это. Только скажи мне ее адрес, Тэрри. Твой брат тоже хочет, чтобы ты его узнал. Обо всем позаботится твоя мамуля. Авы со Стэфани можете жить по-прежнему.
XIV
— Тэрри, мы узнали, где живет Дженни Хилтон. Челси, Чейн Стрит, дом двенадцать. — Получив сведения в субботу вечером, Бедфорд решил, что уже чересчур поздно, и позвонил в понедельник утром.
Тэрри Кершоу почувствовал слабость. Находясь в сильном эмоциональном напряжении из-за поведения жены и жутких притязаний матери, он едва ли мог мыслить логично.
— Спасибо, Элан, — он записал адрес и несколько секунд молча смотрел на него. — А как наше другое дело? Насчет Стэфани?
— В субботу ничего интересного. Если она была в Хэрродз или вблизи Найтсбридж, наша девушка ее там не заметила. Сейчас они работают вдвоем, как только что-нибудь выяснят, я вам сообщу. Хорошо?
— Да, отлично… И пришлите мне счет за адрес Дженни Хилтон на дом. С пометкой «лично» и «частное письмо». Жду вестей.
Повесив трубку, Бедфорд взглянул на папку дела, заведенного на наблюдение за Стэфани Кершоу. Получив от Тэрри Кершоу задание следить за его женой, он выразил сочувственное недоумение, но в душе он не был удивлен. С первой встречи со Стэфани, понаблюдав за ней всего несколько минут, он понял, что она порочная, злая и эгоцентричная. Как правило, слежку за неверной половиной заказывают женщины, но во всех случаях причины подобных действий — одинаковые. С Дженни Хилтон дело обстояло иначе, и Бедфорд записал, что счет должен быть помечен как личный, то есть он не относится к «Инсигниа Моторз». Это было неожиданно, но если Тэрри хотел разыскать ее и не имел времени или желания заниматься этим самостоятельно, все равно, беспокоиться не о чем, хотя… Бедфорд перечитал заметки, которые сделал после разговора с Малтрэверсом, припомнив, каким серьезным тоном тот предупреждал его, что агентство может оказаться замешанным во что-то противозаконное. Если Малтрэверс придет к нему, то, вероятно, расскажет больше, а пока следует поставить на полях знак вопроса, напоминающий, что надо действовать осторожно. Агентство Бедфорда никогда не ставило под угрозу свое реноме и не бралось за сомнительные дела, какие бы респектабельные клиенты их ни предлагали.
Сидя на работе в своем кабинете, Тэрри раздумывал, как поступить, снова и снова обводя адрес рамочкой. Можно солгать матери, что ему пока не удалось разыскать Дженни Хилтон, это позволило бы сбросить пар и избежать вспышки гнева, которая последовала бы, откажись он помочь наотрез. Но она бы этого так не оставила, безусловно бы не оставила, как не оставляла никогда — и наконец наступило бы время, когда лгать станет бессмысленно. Подозрение, что сын обманывает ее, переросло бы у Маурин в уверенность, и она бы затеяла следствие, стала бы играть на его чувствах, безжалостно мучая горькими обвинениями в неверности и предательстве. Мог он это выстоять?
Похороны Кэролин Оуэн состоялись утром в понедельник. Войдя в церковь, Люэлла Синклер сразу же заметила Теда и вспыхнула гневом при виде женщины, сидящей рядом с ним на передней скамье. Неужели Дафна Джилли посмела показать нас на похороны?… Но женщина повернулась, чтобы что-то сказать Теду, и она узнала Джейн Рут. Присев на скамью, Люэлла склонила голову в собственной молитве, не подкрепленной ни почтением к бессчетной компании святых, ни верой в воскресение Бога Сына, — ее приверженность религиозным догмам сводилась к убеждению, что в церковь надо входить с покрытой головой, — они с Кэролин давно отказались от споров на религиозные темы. Люэлла подняла голову и огляделась. Панихида должна была начаться через несколько минут. Оказалось, что свыше пятидесяти человек захотели проститься с Кэролин — неплохой результат для женщины из малочисленной семьи. Кроме Теда и Джейн Люэлла не узнала никою из собравшихся. Никто не походил на пятидесятилетний вариант полузабытого юного лица, знакомого по шестидесятым годам. Следовало поискать знакомых по другим обстоятельствам и периодам жизни, но и таких нашлось всего двое.
Под мягкие звуки органной музыки и осторожные шаги опоздавших к началу церемонии Люэлла обдумывала то, что услышала по телефону вчера вечером от Малтрэверса, вернувшегося из Порлока. Предположение, что Дженни Хилтон могла убить Барри Кершоу, ее не шокировало. Она всегда была уверена, что кто-то это сделал. Дженни, конечно, была звездой, из тех, на кого, по убеждению публики, не действуют обстоятельства повседневной жизни. Но слава не защищает звезд от суровой реальности.
Справа от нее послышались шаги — она обернулась и увидела Тэсс и Малтрэверса.
— Хелло, — прошептала Тэсс, — вы в порядке?
— Почти. Я рада встретить кого-нибудь из знакомых.
— Все пройдет, — Малтрэверс сжал ее руку и улыбнулся. Тэсс сделала то же самое.
— Вы поговорили с детективом, который разыскивает Дженни Хилтон? — тихо спросило Люэлла.
— Я поеду к нему прямо отсюда и постараюсь выяснить, что происходит. Мне не нравится… — Малтрэверс замолчал, услышав за спиной голос священника, и проводил глазами гроб, который понесли по проходу и поставили на возвышение перед алтарем. Шестеро мужчин, которые принесли гроб, сотрудники похоронного бюро, никогда не встречавшие Кэролин, постояли минуту, торжественно склонив головы, а потом, сжав ладони и как бы простившись с очередным, не известным им телом, направились к выходу; панихида началась. Люэлла ожидала скорбной латыни, но оказалось, что Кэролин желала ограничиться минимумом услуг своей церкви. Священник выказал искреннее сожаление, что являлось его пасторским долгом. Люэлла во время церемонии смахнула пальцами в пурпурной перчатке несколько слезинок. Затем процессия покинула церковь и двинулась к разверстой могиле и к мучительному моменту последнего прощания. Когда опускали гроб, она могла думать только об их с Кэролин двадцатилетней дружбе, но как только он оказался в могиле, при виде священника, сочувственно пожимающего руку Теду, в ней снова зажглась ярость из-за смерти подруги. Дрожа, она почувствовала, как Малтрэверс, желая утешить, берет ее за руку выше кисти. Комья земли застучали о дерево, и она зарыдала.
